Сад сходящихся троп, или Спутники Иерофании. Вторая связка философических очерков, эссе и новелл - Владимир Анатольевич Ткаченко-Гильдебрандт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скульптурное изображение Юлиана Отступника из парижского Музея Средневековья
В фундаментальном католическом издании первой половины XVIII-го столетия, когда речь идет о Константиновском военном ордене Святого Георгия говорится, что в 330 г. уже после проведения Первого Вселенского собора, осудившего арианскую ересь, Константин основал в Константинополе воинское братство в честь Святого Великомученика Георгия Стратилата (высшего офицера), претерпевшего смерть во время гонений на христиан со стороны императора Диоклетиана в 303/304 гг. Собственно, красный, тамплиерский, а иногда и белый (как на русском ордене) георгиевский крест идет с той поры. Воины и офицеры Константиновского братства Святого Георгия нашивали на свои плащи красные кресты и Хризмы (монограммы Христа), становясь уже тогда крестоносцами, воинами Святого Креста. Но кем являлись первые воители Константинова братства? Разумеется, бывшими митраистами, многие из которых могли пройти все степени посвящения в подземных святилищах Митры. Мы не исключаем, что кто-то из них принадлежал к христианским семействам, но основная масса – неофиты, вчера вышедшие на свет из сумрачных митреумов. Так мы видим, что и Sol Invictus – Непобедимое Солнце – создает свои тени, в сумраке которых некогда совершались мистерии светлого Митры, и посвящаемые проходили символические путешествия или испытания стихиями. В связи с чем у нас даже возникло предположение, что флаг Великого магистра средневекового Ордена тамплиеров, знаменитый Босеан или Босан, как раз и несет в себе аллегорическое отображение божественных света и тени, и чудесным образом пришел из той Константиновской поры, в своих двух красках просто передавая двойственную философию митреума. Однако оба цвета объединяет красный георгиевский крест, тем самым достигая цельности миросозерцания, ведь крест – и Спас Вседержитель, и Sol Invictus. Но мало-помалу мы выбираемся из закоулков истории, и вскоре перед нами открывается ясная картина существования во времени по Кьеркегору. Непобедимое Солнце вышло из своего чертога. Опять же парадокс в том, что жрецом Sol Invictus почитал себя ставший нечестивым для христианских неофитов из митраистов император Юлиан Отступник. Он не сумел ни обратиться, хотя помиловал за благодеяния Святого Мартина Турского (кстати, тоже римского офицера!) и никак не мог выйти победителем из предстоящей битвы теней, устроенной для него боевыми сподвижниками, но уже получившими освящение христианским крещением и елеопомазанием. Заговор элиты – так, наверное, выразятся современные политологи, оказавшись совсем рядом с истиной. Но следующий парадокс заключается в том, что император Юлиан был просто необходим христианам для утверждения церкви, и создается впечатление, что некая невидимая рука вела императора к своему венцу – смерти нечестивца. И вполне вероятно, что роль этой руки исполняло воинское братство Святого Георгия, по-видимому, на какое-то время в правление Юлиана Отступника ушедшее в подполье. В общем, в подобной борьбе теней у императора отсутствовали и малые шансы. Но если, по выражению Тертуллиана, «кровь мучеников есть семя христианства», то кровь нечестивого монарха, разве не семя самого Антихриста. Впрочем, Юлиана христиане того времени им и считали. Знамением Креста и Хризмы (In hoc signo vinces: сим победиши) Константин Великий одержал победу у Мульвийского моста над Максенцием, но эта победа лишь предваряла другое торжество, намного превосходящее первую по значимости – устранение в ходе битвы теней неоплатоника Юлиана Отступника. И это событие произошло спустя почти 51 год после обретения императором Константином Великим знаменитой Хризмы. Еще один парадокс христианства.
Финал битвы теней и последнее сражение императора-солнцепоклонника с огнепоклонниками
Флавий Клавдий Юлиан (Юлиан II), таково полное имя нашего героя, родился в Константинополе 17 ноября 331 года и был сыном Юлия Констанция, единокровного брата императора Константина Великого, и его жены Василины. Из-за катастрофы, постигшей Римскую империю в 337 г. после смерти Константина Великого и учиненной легионерами резни, возможно, по приказу Констанция II (сын Константина Великого), погибли все ближайшие родственники императорской фамилии, а Юлиану удалось спастись благодаря своему детскому возрасту: его старший брат Галл избежал смерти по причине тяжкой болезни, которая и без того должна была свести его в могилу. Стало быть, в своем очень юном возрасте Юлиан вместе со старшим братом остались круглыми сиротами под опекой императора Констанция.
После смерти отца Юлиан воспитывался арианским епископом Евсевием Никомедийским (умер в 341 г.), между прочим, крестившим незадолго до смерти вместе с другими епископами его дядю – императора Константина Великого. Значит, будущий император Юлиан Отступник получил арианское крещение, состоявшее в одном погружении (только в смерть Христову): ныне так крестят своих верных по достижении зрелого возраста члены церквей евангельских христиан-баптистов, многие из которых, кстати, антитринитарии-унитаристы и пребывают как бы в стороне от мейнстрима христианства – тринитарных протестантов, православных и католиков. А потому для представителей кафолической ортодоксии последующее устранение Юлиана являлось дважды благочестивым актом, убирающим сразу и еретика, и вероотступника.
Коптская икона. Святой Меркурий убивает Юлиана Отступника
С 339 г. Юлиан изучал греческую философию и литературу под руководством евнуха Мардония, пробудившего в нем любовь к эллинистическому миру. В 344–345 гг. будущий император жил в Никомедии, где познакомился с Либанием (будучи христианином, Юлиан не мог слушать лекций этого языческого оратора, но ему тайно передавали записи речей), а в 351–352 гг. он пребывал в Пергаме и Эфесе, где познакомился с несколькими философами-неоплатониками, в том числе с Максимом Эфесским, являвшимся приверженцем теургического неоплатонизма Ямвлиха. Считается, что именно он оказал на Юлиана наибольшее влияние, став, вероятно, впоследствии причиной его разрыва с христианством. В 352–354 гг. Юлиан, вернувшись в Никомедию, изучал сочинения неоплатоников. В 355 г. он уехал учиться в Афины, где судьба его свела с выдающимися представителями кафолической ортодоксии – Григорием Богословом и Василием Великим. Очевидно, что после этих встреч с непримиримыми борцами с арианством у молодого Юлиана еще больше окрепло желание порвать с христианством. Не исключено, что оно было и внушено кем-то, поскольку уже в то время невозможно
