Лев Толстой в зеркале психологии - Коллектив авторов

– То есть, блага, которыми пользуется человек, также разделяются на 4 рода?

– Всякий человек пользуется, во-первых, произведениями тяжелого труда: хлебом, скотиной, постройками, колодцами, прудами и тому подобным; во-вторых, деятельностью ремесленного труда: одеждой, сапогами, утварью и тому подобным; в-третьих, произведениями умственной деятельности наук, искусства; в-четвертых, установленным общением между людьми. Лучше всего было бы чередовать занятия дня так, чтобы упражнять все четыре способности человека и самому производить все те четыре рода блага, которыми пользуются люди, так чтобы одна часть дня – первая упряжка – была посвящена тяжелому труду, другая – умственному, третья – ремесленному и четвертая – общению с людьми.

– Но ведь не все люди занимаются теми видами труда, о которых вы говорите?

– А если бы они занимались, то уничтожилось бы ложное разделение труда, которое существует в нашем обществе, и установилось справедливое разделение труда, которое не нарушает счастья человека.

– Для того чтобы производить продукцию высокого качества, необходимо овладеть профессией, стать специалистом.

– Да, разделение труда выгоднее. Если дело в том, чтобы наделать как можно больше ситцев и булавок, то это так. Но дело ведь в людях, во благе их. А благо людей в жизни. А жизнь в работе.

– Как же правильно работать, чтобы это было благом для человека?

– Жить до вечера и до века. Жить так, как будто доживаешь последний час и можешь успеть сделать только самое важное. И вместе с тем так, как будто то дело, которое ты делаешь, ты будешь продолжать делать бесконечно.

– Это добавит стресса в работу.

– Не надо думать о работе, и назад не надо оглядываться, и вперед не глядеть, много ли сделали и много ли осталось. Только работать. Все вóвремя поспеет.

– В жизни человека вы описывали такое явление, как инерционность процессов. Любое воздействие на человека, как я поняла, имеет скрытый период, в течение которого проходит внутренняя переориентация.

– Инерция – психологический закон. Всякое нововведение больно. Есть два закона: инерции и движения. Сумасшествие, то есть ненормальность, есть одно из двух, а равнодействующая из двух – его нормальность.

– Что же является катализатором психологических изменений: внешние воздействия, которые усиливают то или иное психическое состояние человека, или в принципе любое явление, имеющее или имевшее отношение к данному человеку?

– Внешнее в сочетании с внутренним. Однако некоторые явления я бы выделил особо. К ним относятся произведения искусства (прежде всего музыка, живопись и литература) и воздействие других людей.

– Как искусство влияет на человека?

– Искусство – это могучая, но и опасная сила, которая обладает такими свойствами, которых нет ни у одного из других видов духовной деятельности людей. Искусство, в противоположность слову, которое можно не слушать, опасно тем, что оно заражает людей против их воли.

– Но люди искусства служат человечеству, без искусства не было бы цивилизации!

– Нет большего подспорья для эгоистической спокойной жизни, как занятие искусством для искусства. Деспот, злодей непременно должен любить искусство.

– Нельзя отрицать искусство!

– Я и не отрицаю. Хотя некоторые учители человечества часто отрицали всякое искусство. Так поступали Платон, первые христиане, «строгие» магометане, буддисты. Люди, отрицавшие искусство, поступали неправильно, ибо отрицали то, чего нельзя отрицать, – одно из необходимых средств общения, без которого не могло бы жить человечество. Но они поступали менее опрометчиво, нежели люди современной Европы, допускающие «всякое искусство».

– При каких условиях искусство становится заразительным?

– Искусство становится более или менее заразительно вследствие трех условий: 1) вследствие большей или меньшей особенности того чувства, которое передается; 2) вследствие большей или меньшей ясности передачи этого чувства и 3) вследствие искренности художника, то есть большей или меньшей силы, с которой художник сам испытывает чувство, которое передает.

– Как усилить воздействие искусства на людей?

– Чем особеннее передаваемое чувство, тем оно сильнее действует на воспринимающего. Воспринимающий испытывает тем большее наслаждение, чем особеннее то состояние души, в которое он переносится, и потому тем охотнее и сильнее сливается с ним.

– Зачем нужно воздействовать искусством на людей?

– Искусство, вместе с речью, есть одно из орудий общения, а потому и прогресса, то есть движения вперед человечества к совершенству. Речь делает возможным для людей последующих поколений знать все то, что узнавали опытом и размышлением предшествующие поколения и лучшие передовые люди современности. Искусство делает возможным для людей последних живущих поколений испытывать все те чувства, которые до них испытывали люди, и в настоящее время испытывают лучшие передовые люди.

– Какие чувства соединяют людей в искусстве?

– Христианское искусство, то есть искусство нашего времени, всемирно, и потому должно соединять всех людей. Соединяют же всех людей только два рода чувств: чувства, вытекающие из сознания сыновности Богу и братства людей, и чувства самые простые – житейские, но такие, которые доступны всем без исключения людям, как чувства веселья, умиления, бодрости, спокойствия и тому подобные. Только эти два рода чувств составляют предмет хорошего по содержанию искусства нашего времени.

– Но эти чувства – разные!

– Зато действие, производимое этими двумя кажущимися столь различными между собою родами искусства, – одно и то же. Чувства, вытекающие из сознания сыновности Богу и братства людей, как чувства твердости в истине, преданности воле Бога, самоотвержения, уважения к человеку и любви к нему, вытекающие из христианского религиозного сознания, и чувства самые простые – умиление или веселое настроение от песни, или от забавной и понятной всем людям шутки, или трогательного рассказа, или рисунка, или куколки – производят одно и то же действие – любовное единение людей.

– Как это происходит?

– Бывает, что люди, находясь вместе, если не враждебны, то чужды друг другу по своим настроениям и чувствам. И вдруг или рассказ, или представление, или картина, даже здание, а чаще всего музыка, как электрической искрой, соединяет всех этих людей. И все эти люди, вместо прежней разрозненности, часто даже враждебности, чувствуют единение и любовь друг к другу. Всякий радуется тому, что другой испытывает то же, что и он, радуется тому общению, которое установилось не только между ним и всеми присутствующими, но и между всеми теперь живущими людьми, которые получат то же впечатление. Мало того, чувствуется таинственная радость загробного общения со всеми людьми прошедшего, которые испытывали то же чувство, и людьми будущего, которые испытают его. Вот это-то действие производит одинаково как то искусство, которое передает чувства любви к Богу и ближнему, так и житейское искусство, передающее самые простые, общие всем людям, чувства.

– Какую роль призвано играть искусство в развитии человечества?

– Искусство должно сделать то, чтобы чувства братства и любви к ближним, доступные теперь только лучшим людям общества, стали привычными для всех людей.

– Что такое музыка как искусство?

– Музыка есть стенография чувств. Описать музыку нельзя, можно лишь описать, как она подействовала на человека. Когда мы говорим, мы возвышением, понижением, силой, быстротой или медленной последовательностью звуков выражаем те чувства, которыми сопровождаем то, что говорим: выражаемые словами мысли, образы, рассказываемые события. Музыка же передает одно: сочетание и последовательность этих чувств без мыслей, образов и событий. Я это испытывал, слушая музыку.

С. А. Толстая писала: «Твое умиление за музыкой, впечатление природы, желание писать — все это ты самый, настоящий, тот самый, которого ты хочешь убить».

– Куда можно перейти от музыки?

– Нéкуда. Вот что я чувствовал, когда шел, глядя только себе под ноги, по набережной к Швейцергофу. Вдруг меня поразили звуки странной, но чрезвычайно приятной и милой музыки. Эти звуки мгновенно живительно подействовали на меня. Как будто яркий, веселый свет проник в мою душу. Мне встало хорошо, весело. Заснувшее внимание мое снова устремилось на все окружающие предметы. И красота ночи и озера, к которым я прежде был равнодушен, вдруг, как новость, отрадно поразили меня. Все спутанные, невольные впечатления жизни вдруг получили для меня значение и прелесть. В душе моей как будто распустился свежий благоухающий цветок. Вместо усталости, рассеянья, равнодушия ко всему на свете, которые я испытывал за минуту перед этим, я вдруг почувствовал потребность любви, полноту надежды и беспричинную радость жизни.