Глазами любопытной кошки - Тамалин Даллал

В Сиве гомосексуализм имеет давнюю историю. По мнению антропологов, гомосексуальные браки, узаконенные в оазисе Сива до запрета, наложенного королем Фуадом в 1928 году (но втайне продолжавшие существовать до 1950-х), принимались обществом, так как это обеспечивало защиту женщин и изоляцию молодежи. Общение с женщинами в Сиве является строгим табу до вступления в брак, поэтому так уж сложилось исторически, что мужчины удовлетворяли свои сексуальные потребности друг с помощью друга, «переключаясь» на женщин после свадьбы. В давние времена рабочие (или заггалах, что значило «таскающие палку») обрабатывали поля и собирали финики. С ними расплачивались пищей, и до сорока лет им не разрешалось жениться, да часто и денег не было, чтобы содержать семью, оттого и распространились однополые браки.

Рабочие селились за пределами Шали, пятиэтажной крепости, где жило большинство людей. Они пили финиковое вино и веселились до утра. В наше время алкоголь на территории оазиса запрещен, но его легко можно купить нелегально – во многих домах варят самогон из фиников.

В устах жителя Сивы история с убийством имела особую окраску:

– Убитый был с Востока, а нападавшие – с Запада. Вековая вражда двух сторон вспыхнула снова. Прежде они воевали друг с другом и, по словам одного из торговцев, «держали палки наготове».

Одна девушка потом объяснила:

– В стародавние времена люди делились на тех, кто с Востока, и тех, кто с Запада. Они бросали друг в друга камнями, и вскоре их осталось совсем мало.

Хотя между двумя группами до сих пор сохраняются напряженные отношения, люди с Востока и с Запада не воевали уже много поколений. Дело об убийстве передали в совет старейшин племени, чтобы те нашли мудрое решение.

КАК Я ОТКРЫЛА ОАЗИС

Более тридцати лет назад специалиста по изучению пустынь Рауфа Ахмеда Али послали в Сиву по заданию нефтяного министерства. Он должен был сообщить народу Сивы, что государство планирует проложить через оазис асфальтовую дорогу, которая соединит его с другими египетскими городами. Рассказывают, что в ответ старейшины назвали ее «черной дорогой». Рауф на это ответил:

– Да, она будет черного цвета.

Вот что сказали старейшины:

– Мы имели в виду не сам цвет, а его символическое значение. Мы консервативное, религиозное сообщество, которое опирается на мирные традиции. Мы редко болеем, не знаем, что такое преступность, и наша молодежь до сих пор уважает старших. Мы назвали эту дорогу черной, потому что она принесет с собой мировоззрение, противоречащее нашим ценностям и традициям.

Сива – самый западный оазис в Египте и название крупнейшего из четырех городов, расположенных на территории этого оазиса. Сива находится в пустыне на западе Египта, в шестидесяти пяти километрах к востоку от ливийской границы. До недавнего времени въезд на территорию оазиса без специального разрешения был запрещен.

Каирскому правительству понадобилось более тысячи лет, чтобы взять под контроль это место. Сиванцы, единственное исконно египетское берберское племя, сохранили свою независимость и после падения храма оракула Амона, славившегося на всю античную империю.

В середине 1800 годов был составлен Сиванский манускрипт, в котором была запечатлена история оазиса. Манускрипт содержал информацию, почерпнутую из арабских хроник и легенд, передававшихся в сиванских семьях из поколения в поколение. До 1960-х годов документ хранился у одной из семей, однако теперь никто не знает, сохранился ли он.

До приезда в Индонезию я ничего не знала о стране, в которую направлялась, но с Сивой дело обстояло иначе. Это была моя третья поездка в оазис, и мне удалось завести здесь хорошие знакомства.

В июле 2004 года мы с моей подругой Александрой сели на автобус из Каира в Сиву и десять часов промучились от скуки. Голая пустыня за окном не вызывала восторга. Люди думают, что это очень романтично – пересечь Сахару. Ничего подобного! Пустыня за окном была абсолютно ровной, разве что изредка попадался камень, но мы не увидели ни одного верблюда, ни одной дюны. Ни палаток, ни бедуинов, ни даже кустов. Это и в самом деле была «ничья» земля, лишенная каких-либо форм жизни. Мы переглянулись и сказали одновременно: «Надеюсь, в Сиве будет лучше!»

На въезде в оазис мы с облегчением заметили перемену в монотонном пейзаже.

Наш автобус грохотал на дороге, ведущей в город, а по сторонам вырастали пыльные финиковые пальмы и глинобитные хижины. На площади к нам подошел мальчик лет пятнадцати, которого звали Ахмед.

– Куда вы идете? – спросил он.

Ахмед предложил подвезти нас на телеге, запряженной осликом. Мы переглянулись, запрыгнули в тележку, объехали город и выбрали гостиницу.

– Хотите познакомиться с моим дядюшкой Мо? – спросил нас мальчик.

– Конечно, почему бы и нет? – согласились мы и поехали в «Домик Мо» – сувенирную лавку с большим ассортиментом местных ремесленных товаров, от простых корзин до свадебных покрывал с роскошной вышивкой.

Мо, самый высокий мужчина в Сиве, спросил, не хотим ли мы отправиться на сафари по пустыне. Он показался нам довольно милым, но следовало ли двум одиноким женщинам соглашаться ехать с незнакомцем? К счастью, в лавку как раз зашел единственный, кроме нас, турист, находящийся в то время в Сиве, – датчанин с копной кипенно-белых волос. Мы упросили его поехать с нами.

Сафари впечатлило: мы искупались в горячих минеральных источниках и съездили к озеру, настолько соленому, что дно его было похоже на ледяную глыбу. На поверхности воды плавали комочки соли, напоминающие снежки. Мы полюбовались солнцем, опускающимся за соляные дюны, прямо как в кино, а потом поехали к какой-то луже, которую наш проводник назвал «ванной с натуральной грязью». Позднее я узнала, что это был ил из крестьянского ирригационного бассейна. Вот такие в оазисе спа-процедуры!

Как бы то ни было, магическая атмосфера Сивы сильно подействовала на нас, и следующим летом я вернулась сюда с группой исполнительниц танцев живота. Мы наняли Мо в качестве проводника. А в январе 2006 года я снова отправилась в оазис, чтобы изучить его жизнь глубже.

ХОРОШИЙ МАШИНА… ХОРОШИЙ ВОДИТЕЛЬ!

В этой части Сахары очень холодные зимы. Каирский автобус высадил меня в Мерса-Матрухе под проливным дождем, с двумя тяжеленными чемоданами. В том, что поменьше, были два моих самых ценных сокровища: видеокамера, за которую я все еще не выплатила кредит (с ее помощью я рассчитывала продолжить съемки своего фильма), и новый миниатюрный ноутбук «Сони» из Гонконга – на нем я писала эту книгу.

Позвонил Мо. Он слышал, что в Мерса-Матрухе ливень и обещал прислать за мной своего друга.