Между Полюсом и Европой - Евгений Зингер

На низкой равнине, плавно спускающейся к побережью южной части Конгс-фьорда, в 1909 году норвежцы начали геологоразведочные работы на уголь. В 1917 году Кингсбейская угольная компания приступила к сооружению самой северной в мире шахты. Вскоре на 79-й параллели возник рудник Ню-Олесунн. Своё название он получил по имени небольшого, но очень живописного рыбацкого города Олесунна, расположенного в Норвегии на 16 с лишним градусов южнее шпицбергенского Ню-Олесунна. В ту пору Новый Олесунн сделался наиболее северным на Земле городком. 46 лет просуществовал здесь рудник: в 1963 году из-за частых обвалов и несчастных случаев, вызванных взрывом газа метана, норвежское правительство вынуждено было закрыть его.

Напротив Ню-Олесунна находится небольшой полуостров, носящий имя шведского геолога Кристиана Бломстранда, изучавшего этот край в 1861 году и открывшего на месте будущего знаменитого Кингсбея несколько угольных пластов. Над полуостровом возвышается гора, состоящая из богатых залежей пёстрого семицветного мрамора. В начале XX века англичане основали здесь акционерную компанию по его добыче. На берегу Мраморной бухты возник небольшой посёлок с громким названием «Лондон». Так как красивый камень оказался сильно трещиноватым, компания вскоре с треском прогорела. Ныне от «Лондона» остались перевёрнутые вагонетки, заржавленный локомобиль, намокшая взрывчатка, лебёдки у края карьеров и другое оборудование.

Помимо предпринимателей США, Норвегии и Англии шпицбергенским углём заинтересовались в начале нашего столетия и другие страны. Так, шведы организовали своё акционерное общество в 1910 году, назвав его «Ис-фьорд — Бельсунн». К началу первой мировой войны они закрепили за собой участок в бухте Браганца, на северной стороне внутренней части залива Ван-Мейен-фьорд. Здесь находится прекрасное месторождение угля, пласты которого выходят на поверхность на высоте 70-80 метров. В 1917 году шведы построили рудник Свеагрува («Шведская шахта») и приступили к добыче угля.

Северные районы России испытывали в начале века крайнюю необходимость в угле. В связи с этим понятен интерес, который проявили к Шпицбергену русские предприниматели в то время. Первая экспедиция была предпринята в 1911 году. Она закончилась неудачей: в пути корабль попал в жестокий шторм у берегов Норвегии и был выброшен на камни.

На следующий год с аналогичными целями на архипелаг отправилась государственная экспедиция во главе с В. А. Русановым, о которой читатель уже знает. Среди её участников был молодой горный инженер и революционер Рудольф Лазаревич Самойлович — будущий известный советский полярник и первый директор Научно-исследовательского института по изучению Севера, впоследствии переименованного в Арктический институт.

Вернувшись осенью 1912 года в Россию, Р. Л. Самойлович тут же приступил к обработке привезённых со Шпицбергена геологических коллекций. Анализ образцов и разрезов убедительно свидетельствовал о том, что обследованные экспедицией Русанова участки весьма перспективны на уголь.

Вскоре после этого, в конце 1912 года, группа петербургских и архангельских коммерсантов образовала товарищество под названием «Грумант» — Торговый дом А. Г. Агафелов и К°. Лицам, вошедшим в него, Горный департамент официально оформил собственность на угольные месторождения, открытые Русановым. Основная цель этого частного предприятия, пользовавшегося поддержкой государства, состояла в проведении разработок и сбыте шпицбергенского угля.

В 1913 году пароход «Мария» и небольшой бот «Грумант» доставили на архипелаг новую русскую геологическую экспедицию, организованную товариществом «Грумант». Её возглавлял Р. Л. Самойлович. На крутом берегу бухты Коле экспедиция поставила дом с различными службами и подняла над ним русский флаг. (Эта большая изба хорошо сохранилась до наших дней, и её знают все люди, которые побывали на Шпицбергене, как Дом-музей Владимира Pусанова). Детальные геологоразведочные исследования, проведённые Самойловичем на угленосных участках, закреплённых год назад В. А. Русановым, доказали ещё раз их промышленное значение и позволили оценить запасы угля в 4 миллиарда пудов минимально.

Половину добытого во время разведок угля (5000 пудов) той же осенью пароход «Мария» привёз в столицу. В порту Петербурга произошёл забавный инцидент, так как власти потребовали уплатить положенную пошлину за ввоз угля из-за границы. Моряки долго и безуспешно пытались объяснить, что уголь-то наш, но только добыт он на Шпицбергене, в Арктике. Тогда портовики попросили дать им документ, который мог бы подтвердить, что этот злополучный уголь погружён на пароход в русском порту. Естественно, что такого документа быть не могло всё по той же причине: архипелаг никому не принадлежал. Наконец власти решили пойти на компромисс: «Дайте хотя бы полицейскую справку, что все законно». Но и её не могло быть на судне, потому что на Шпицбергене отсутствовала полиция. Возмущению портовых властей, казалось, не было конца, и они в конце концов заявили, что «такого места на земле нет и быть не может!».

Проведённые в столице России анализы подтвердили мнение геологов о том, что шпицбергенский каменный уголь по своим качествам не уступает лучшим маркам иностранного «чёрного золота» на материке. В последующие два года товарищество «Грумант» продолжало вести геологические изыскания запасов угля на архипелаге, а рабочие остались зимовать на берегу Колсбухты.

В 1918 году Агафелов и его компаньоны уступили своё дело на Груманте одному инженеру-дельцу с условием предоставления товариществу трети акций будущего акционерного общества. На другой год группа русских предпринимателей (часть из них эмигрировала в Англию) приступила к добыче угля в Колсбухте. В 1920 году крупный английский капиталист Стэмп и его компаньоны изъявили желание участвовать в разработке Грумантского месторождения. С ними быстро «договорился» инженер-делец, и в 1923 году была образована смешанная Англо-русская грумантская компания (Англо-русский Грумант). Хотя добыча угля увеличилась, но она продолжала быть ничтожно малой, достигнув всего лишь 9000 тонн в год…

После первой мировой и гражданской войн Крайний Север нашей страны, в особенности промышленность и флот Мурманска и Архангельска, испытывал крайнюю потребность в топливе. Именно в то время вождь революции Владимир Ильич Ленин назвал уголь «хлебом промышленности»!

В 1923 году советский государственный трест «Северолес» приобрёл часть акций у Англо-русской грумантской компании. Добыча угля вскоре достигла 20 тыс. тонн в год. Такой малый объём никоим образом не мог удовлетворить заинтересованные организации молодой Советской республики. Требовалось заметно увеличить рост добычи ценного топлива на руднике Грумант, а также приобрести новые земельные угленосные участки.