Сновидец Империи - Дмитрий Нелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне уже прямо очень интересно послушать вашу историю. Правда. Поначалу мне казалось, что раз у вас не было второй мировой войны, то все живут в гармонии, а оказалось вон что. Вы тоже прошли через мясорубку.
— Завтра приедет твоя учительница по истории. Она будет жить с тобой.
— Вот это поворот! — я был удивлен, — красивая?
— Что, уже гормоны юношеские заиграли, или не терпится опробовать в деле свой новый агрегат?
Вот это конечно, подловила. Вычла на раз. Я даже покраснел чутка.
— Надеюсь, ей не сто лет в обед?
— Нет, тридцать. Я скину тебе ее резюме. Она моя хорошая знакомая. Только запомни, ни слова ей про то, что ты попаданец. Она думает, что ты потерял память во время контузии.
— Хорошо.
Навигатор вывел на узкую дорогу, проходящую сквозь аллею сросшихся кронами деревьев. Было чертовски красиво. Быстро темнело, и «Дукс» самостоятельно включил фары. Наверное, сработал датчик освещенности.
— Также в твоей власти находится несколько хуторов. Около тридцати домов. Крестьяне ранга «Г» и «Д». Многие из них были крепостными, но по закону их перевели в разряд свободных. Уверена, что им это не нравится, так что завтра жди гостей. Машину оставь перед домом, чтобы сразу видели кто ты такой.
— Мне им представление устроить что ли? Нафиг они мне все нужны?
— У тебя большое поместье, кстати, ты собираешься сам убираться в нем? В плане готовки положишься на слепого Казимира, который только самогон гнать горазд? Конечно, тебе нужна прислуга. Живи ты в Москве, или в другом крупном городе Империи, с этим бы не было проблем. Там уже все квартиры роботизированы. Сплошная умная техника, но здесь все немного иначе.
Вскоре дорога уперлась в ржавые ворота, но они оказались открыты. Я аккуратно завел машину внутрь. Дорога была подраздолбана. Показались кривые постройки — это, наверное, сараюшки всякие да дома прислуги. Затем появился грязный пустой фонтан, полный листьев. Круглый, с изваянием страшной собаки — моего родового символа. А вот и само поместье. Словно из фильмов ужасов. Три этажа, серый камень, зарешеченные окна. Крыша местами провалилась, боюсь представить что там с полами. Широкая каменная лестница местами обрушилась. В паре окошек на первом этаже горел свет.
— Прекрасное местечко, — с сарказмом сказал я, — хоть сейчас фильмы ужасов снимай.
— Я знала, что тебе понравится. Не торопись выходить. Давай я тебе по-быстрому укольчик сделаю.
От очередной порции соуса прошла усталость, с глаз будто пелена спала. Мы вышли из машины.
Скрипнули широкие двустворчатые двери, и на пороге появился местный смотритель дома Казимир собственной персоной. Это был угрюмый, здоровенный дед с седой гривой волос. Его глаза совсем побелели. Он, и вправду, очень плохо видел. Одет он был в черные сапоги, серый сюртук и красную рубашку.
— Явились, наконец-то, — залепетал он как-то совсем по-детски и на его испещренном морщинами лице потекли струйки слез, — ваше благородие!
— Ваше сиятельство, — строго поправила его Ксения, — Граф Сергей Виктуарович Черкасов. Герой операции Шторм в пустыне. Ему был пожалован ранг «А» за его подвиги.
— Простите меня, грешного, — дед повалился на колени, мы с Ксений переглянулись.
— Вставай, Казимир, — сказал я, — давай показывай, что тут творится. Меня очень давно не было дома.
Глава 7
Дела хлопотные
Утро началось с настойчивого стука в дверь и жуткого запаха чая, заваренного для меня Казимиром. Дед очень старался казаться полезным, но я понимал, что он сильно сдал за эти годы. Казимир плохо видел, слышал, громко топал по скрипучим коридорам и лестницам и тяжело дышал. Сказывались годы нездоровой жизни и беспроглядного пьянства. Мне такой слуга, конечно, был не нужен, но и выгонять старика сразу пинком под зад я был не намерен. Он же один точно помрет, у него даже дома нет.
Тивизора у нас не было. Вернее, он был, но экран разбит, а внутри пауки сплели свои города. Поэтому я пил адское варево и читал местную газету, которую мне подал Казимир. Удивительно, но оказывается, что для крестьян продолжали выпускать печатную продукцию. Ей было удобно разжигать камины, печи или складывать их нее шапочки. Газета была полностью на русском языке и называлась «Польский Вестник». Правда, часто попадались местечковые словечки, смысла которых я не знал, поэтому читать было все равно непросто. Полистав пару страничек, я отправил газету в камин, сел в потертое кожаное кресло и достал свой тифон. Ксения вчера проторчала у меня до глубокой ночи и научила пользоваться этим чудом техники. В принципе, эта приблуда мало отличалась от наших в плане софта. Все заблокировано, почти все настройки заблокированы. Это чтобы я не посмел отключить рекламу и систему слежения. Местный магазин приложений тоже не сильно радовал. Да, там было полно всяких игр и странных иконок, но глаз тщетно пытался найти хоть что-нибудь знакомое. Нет. Я словно в Китай приехал, купил местный мобильник и подключился к их соцсети, включающую в себя вообще все, что нужно современному жителю закрытой страны. Вот тебе курсы валют. За один рубль дают пять баксов. Евро нет вообще. Нефть никого не интересует. Нет ее котировок. Зато есть индекс электричества. Что это я не знал, поэтому просто тыкал наобум по всем подряд иконкам, пытаясь найти что-то полезное. В местной соцсети, которая называлась «Мир», у меня был совершенно пустой аккаунт. Система сама внесла туда все мои данные. Удивительно, но она срезала мне возраст, указала мой ранг, титул, внесла данные о поместье и транспорте, и даже модели тифона. Все, что мне оставалось — это сделать пару идиотских селфи на фоне облупившейся стены и успокоиться. Вряд ли у меня скоро появятся какие-нибудь друзья. Но я ошибался. Совсем скоро их стало даже больше, чем я мог себе представить.
Поковырявшись с тифоном, я услышал, сквозь открытое окно какой-то шум во дворе. Ко мне зашел Казимир и, смотря мимо, заявил, что ко мне пожаловали местные жители. Бывшие крепостные моего отца. Быстро же до них слухи докатились. Наверное, меня сдал сам Казимир, недаром же он утром на своем электровелике уезжал куда-то по делам. Я оделся во все вчерашнее красивое и с опаской покосился на гору коробок со шмотками. Все это дерьмо предстояло разобрать и повесить
