Никаких достоинств (СИ) - Валин Юрий Павлович

…— итого еще восемь бочек солонины — Безрукий щупальцем перещелкнул косточку счетов. — И все. Быстро управились. Ты сегодня ловко считаешь.

— Я сосредоточилась — пробормотала я, закрывая книгу учета.

— Брось, Королева Марго. Это жизнь. Если капитана вдруг тянет на пряности, стоит ли огорчаться? Волны редко приносят джентльменам удачи ароматы девственности.

— Это где «ароматы девственности»⁈ — изумилась я. — У нее глаза портовой шлюхи. И благородные леди так не душатся.

— Я тебе верю. Но кое-кто подсекся на намеки о непорочности. Капитан немолод, вот его и тянет на свежую рыбку, без шрамов и загара. Плюнь — посоветовал мудрый осьминог, нежно обвивая мой сапог свободным щупальцем.

— Убери. Отдавлю. Сегодня у нас с тобой ничего не выйдет — зашипела я.

— Тогда просто плюнь на эту девку, моя леди — галантный зверь убрал конечность.

— На девку? Да мне все равно — я плюнула в полупустой трюм на бочки алкоголя.

Сцепленные борт о борт корабли качались на якорях, бриз с островов нес терпкие запахи тропической зелени. С нашего «Гофера» иной раз невыносимо шибало ромом. Ром был действительно хорош — на планшире рядом со мной стояла кружка. Мы с Марго пили маленькими глотками, без особого настроения. В желудке было горячо, на сердце холодно.

Заскрипел абордажный мостик. По тяжелым шагам я точно знала, кто это. Ну вот, так заканчиваются сказки о мамонтах — они неминуемо вымирают. И сказки, и мамонты. Переживу. Марго будет куда тяжелее.

Рэй Минор остановился около меня. Рома он принял изрядно.

— Я вот что думаю — прогудел капитан заплетающимся языком. — Девица чертовски дорого стоит. Родственница вице-короля, пусть и дальняя. Надо бы с ней еще разок поговорить насчет суммы выкупа.

— Поговори.

— Нет, если ты как квартирмейстер имеешь свои мысли…

— Я не имею мыслей. Мне плевать.

— Тогда придется мне поговорить — пробубнил он.

— Иди и поговори.

— Но если ты считаешь…

Я взяла кружку и пошла на бак.

На «Гофере», где следили за нашим разговором, сейчас вновь засмеялись и запели.

Я оперлась бедром о планширь и глотнула ароматную отраву. Пора мне домой. Я дралась на абордаже, болтала с осьминогом, и вообще было весело. Но сейчас стало грустно. Это не моя жизнь, но все равно. Хорошо же было.

Проклятый отставной мамонт возился с замком на каюте. А, да чтоб барракуды выпили ром в твоих кишках и начисто отгрызли все что ниже.

Скрипнула, закрываясь, дверь. И тишина.

Это было тяжело. Рука Марго лежала на рукояти сабли. Можно прыгнуть в каюту и… Шлюху? Или обоих? Рэй силен, но уже не так быстр, как раньше. Я быстрее. Но это ничего не исправит и ничего не вернет назад.

У меня еще половина кружки и время до рассвета. Можно дышать морским воздухом, смотреть на острова и на луну. Но не хочется. А Марго пора сходить на берег. Хватит абордажей. Деньги есть, и… Каково это — иметь трех детей и сохранить плоский животик? Мы же еще дьявольски привлекательны.

Эта мысль слегка утешила, но додумать ее я не успела. Скрипнула, а потом откровенно бабахнула дверь каюты. Рэй шел ко мне.

На «Гофере» вновь все затихли.

Рэй Минор стоял рядом и чесал бороду.

— Похоже, на сумме выкупа вы сошлись мгновенно — заметила я.

Развратник шумно вздохнул, его качало много меньше, чем две минуты назад.

— Расхотелось.

— Слишком много рома. Ты слабеешь — мстительно намекнула я.

— В каком смысле? — заворчал он.

— В прямом. Это импотенция.

— Что за омерзительное сквернословие⁈ Могла бы меня проклясть нормально — возмутился Рэй, тревожно трогая свое пузо. — И вообще я чувствую себя дурно.

— Вас пожалеть, милорд капитан?

— Да! — он сгреб меня так, что несчастные полкружки рома чуть не выплеснулись обратно. — Да, она мне приглянулась, такая душистая, свеженькая, новенькая! И я пошел. Я тебя спрашивал, и ты делала вид, что плевать.

— А теперь мне и вообще… — я с трудом дышала.

— Молчи, Ма! С чего ты позволяешь мне быть свиньей? В прежние времена… Тебе, правда, плевать на меня?

— Ты хуже свиньи, ты…

Он отпустил мои ребра, схватил за щеки и закрыл рот поцелуем. Фу, насквозь проспиртовался! Но приятно.

— Ма, закончим дневное. Я сейчас взорвусь.

— Воскрес? А я нет!

— Но почему, Марго⁈ Клянусь, я…

— Я квартирмейстер, и не закончила работу — зашипела я, яростно высвобождаясь.

Он наблюдал, как я кидаю ведро за борт и вытаскиваю воду.

— Груз надлежит хранить в порядке. Дабы он не испортился до получения выкупа. Не возражаете, капитан? — сухо спросила я.

Он даже не вздохнул, только мотнул бородой:

— Что ж, у меня не было квартирмейстера, более знающего свое дело.

Я зашла в каюту и бахнула тяжелое ведро.

Анжела-как-ее-там смотрела на меня с ужасом. Глаза у нее были большие, красивые, глупые.

— Леди, я не хотела ничего дурного, я лишь спросила капитана, а он сам… — залепетала она.

— Заткнись или застрелю. Сначала зубы выбью, а потом застрелю — поправилась я.

— Миледи, пощадите! Посмотрите на меня. Я бывала при дворце, я умею развлечь самых холодных женщин.

— Как низко пали дворцовые нравы — с горечью признала я, замачивая в ведре пеньковый веревочный конец. — Увы тебе, дева. Ты к старым пиратам попала, к традиционным, у нас без изысков.

Раскачивая бедрами, она кинулась к двери. Получила в глаз, была связана и подвешена к крюку для лампы.

У Королевы Марго были не очень ухоженные руки, как у любой молодой женщины, умеющей вязать узлы, палить из пистолетов, и работать с иными разными снастями. Мокрые соленые веревки не исключение.

Ох, и отходили мы эту Анжелу! Завывания хитроумной пленницы наверняка долетали до всех островов. Я пыталась слегка умерить пыл квартирмейстера, пугаясь определенного чувства, рождающегося внизу живота. Нет, бабочки там не порхали, там крутилась черная бархатная летучая мышь. Весьма заразная тварь, но дико приятная. Впрочем, Королева Марго умела ее дрессировать.

Целью нашей были плечи, спина и ягодицы невоспитанной пленницы. Как там говорил этот толстый проходимец? «Душистая, свеженькая, новенькая»? Все, нет такой. Есть живой груз, за который можно получить выкуп. Да, слегка подпорченный груз, зато безопасный. Месяц она будет спать на животе и не смотреть на мужчин. А потом мы что-нибудь придумаем. Можно каждые пару дней аккуратно подбивать ей глаза, размеренно и спокойно, без бархатных мышек в животе.

Но пока эта черная-черная сладкая тварь бесилась во мне. Хватит! Тяжело дыша, я срезала веревку, жертва упала, и, стеная, пытался уползти в угол. За что получила еще разок напоследок.

Я вышла из каюты, ноги меня не держали, почти как эту тупую, сполна получившую своё, нежнокожую креветку.

Снаружи царила тишина, и здесь, и на «Гофере» благоразумно помалкивали, хотя фонари вокруг почти опустевшей бочки все еще горели. Рэй Минор темной глыбой возвышался все там же у левого борта. Я подошла, он молча протянул мне кружку. Я залпом прикончила содержимое и швырнула посудину за борт:

— Это последняя. Я больше не пью ром. И ты тоже!

— А джин? — осторожно прошептал он.

— Только по праздникам. И не зли меня по пустякам, верзила.

— Ладно — сказал он, и сладострастно застонал, когда я крепко взяла его между ног.

Если любовники четко чувствуют и реагируют на возбуждение друг друга — это к удаче.

— Я больше не подойду ни к одной девке! — поклялся Рэй, забираясь лапами под мою кольчугу.

— Пойдешь! Вернемся в порт, я отведу тебя в бордель и куплю трех самых лучших шлюх. Но шлюх, а не пахучих лживых полушлюх!

— Да ну их всех, тварей подкильных — Рэй дернул свой ремень, оружие громыхнуло о палубу.

На этот раз с меня брюки просто сдернули, а от стрингов только мелкие клочки и полетели.