Пояс жизни. Трилогия (СИ) - Александр Гребенников

Вскоре на палубу вышли пассажиры, чтобы полюбоваться морским пейзажем и, едва заметной на востоке береговой линией. Не смотря на достаточно прохладную погоду, никто не собирался покидать палубу, и, кутаясь в плотные дорожные палии, продолжали стоять, вдыхая влажный, пропитанный солью, морской воздух. Более всех вид моря вызвал восторг у юной Тании, которая никогда в жизни его не видела, и знала только по рассказам матери. Девочка радостно бегала по палубе, переходя от одного борта к другому, забегая на нос, к деревянной фигуре Медузы Горгоны, возвышающейся над мощным тараном, с шумом, рассекающим волны, и на корму, где пожилой кормчий командовал рулевыми матросами, крепко сжимающими в руках концы рулевых весел.

Заметив триерарха, стоящего на корме рядом с кормчим, Квинт направился к нему. Коротко поприветствовав Демеция, он заметил:

— Хорошо идем, триерарх! Так мы быстро доплывем до нашей конечной цели!

— Если богам будет угодно, и ветер не поменяет направления, то завтра днем будем в Помпеях. — Со знанием дела ответил Демеций.

— Мне казалось, что при такой скорости, мы смогли бы быть там уже на рассвете. — Попытался возразить Квинт.

— Могли бы, благородный Квинт, но на ночь лучше останавливаться. — Укоризненно покачав головой, ответил триерарх. — Я хорошо знаю, как могут быть опасны прибрежные воды. Здесь полно подводных скал, которые и при сете дня заметить очень трудно. Так что не будем испытывать Фортуну.

Пока шел этот разговор, к триерарху и Квинту присоединились еще два человека. Один из них, настоящий гигант, поразил Квинта своим могучим телосложением. Лицо этого человека было обезображено шрамом, судя по всему, полученным от удара мечом. Другой же был невысокого роста, коренастый, с густой черной, как смоль, шевелюрой. Оба, по-дружески поприветствовали Демеция и, оценивающе окинули взглядами Квинта. Демеций приветливо ответил им, и уважительно посмотрев на Квинта, сказал:

— Благородный Квинт Сципилион, знакомься. Это (указал он на гиганта) — центурион Дирх, а это — гортатор (начальник гребцов) Марк. По приказу нашего Божественного Августа, Благородный Квинт Сципилион со своими спутниками направляется в Египет, — сказал Демеций, уже обращаясь к вновь присоединившимся к ним, — а нам велено доставить его туда в целости и сохранности и охранять в пути от всяческих неприятностей, которые могут случиться.

Квинт вежливо ответил на приветствия центуриона и гортатора.

— Давайте обходиться без церемоний и титулов. Здесь, в море, Вы хозяева, а я и мои спутники всего лишь гости на время нашего плавания. Поэтому зовите меня просто Квинт. Поверьте, это ничуть не уронит моего патрицианского происхождения.

Эти слова, произнесенные Квинтом, вызвали у морских офицеров некоторое удивление, и, в то же время, уважение. Им было лестно осознавать, что высокородный патриций предлагает быть с ним на равных.

— Ну, что ж, Квинт, — пробасил центурион, — раз так, я хотел бы познакомить тебя с боевым вооружением «Горгоны». Поверь, это поистине корабль-крепость.

— Это точно! — Добавил Демеций. — «Горона» самая быстроходная и маневренная трирема в римском флоте. Нам с Дирхом приходилось участвовать на ней ни в одном сражении. И, могу тебя заверить, Квинт, она одна стоит целой флотилии! — С гордостью за свой корабль воскликнул триерарх. — Знал бы ты, куда нас только не забрасывала судьба. Мы бывали в Галлии и Испании, проходили, даже через Геркулесовы столбы, чтобы попасть в Британию, бывали и в Понте Эвксинском.

— Правда! — Воскликнула Тания, все это время вертевшаяся рядом с кормчим. — Мне мама рассказывала про Аргонавтов, которые плавали в Понт Эвксинский. А верно, что там скалы сдвигаются, чтобы не пускать корабли?

— Нет, конечно! — Добродушно ответил Демеций. — Это все сказки придуманные Гомером. Эллины все склонны преувеличивать. Просто там очень узкие проливы, и, кажется, что скалы сжимаются.

— Что ты имеешь против эллинов? — Вмешался в разговор кормчий. — Гомер был великим поэтом и в своих стихах передал нам историю о величайшем путешествии. В ту пору Вас, римлян, и в помине еще не было.

— Я смотрю, в тебе вскипела эллинская гордость, Диохил! — Со смехом воскликнул центурион.

— Ты же не стыдишься своего галльского происхождения, Дирх. — Парировал старик.

— Да, я галл, но воюя в римских легионах, дослужился до центуриона, и теперь я, как, впрочем, и ты, римский гражданин. — Ответил на выпад кормчего центурион.

— Так ты эллин? — С нотками уважения переспросила Тания старого кормчего. — Моя мама тоже родом из Эллады. А я умею говорить по-эллински. — Переходя, к удовольствию старика, получившего возможность поговорить на родном языке, на эллинский, сказала девочка. Между ними тут же завязалась оживленная беседа, а центурион с триерархом предложили Квинту пройтись по кораблю.

— Я смотрю, у Вас на корабле, разноплеменная команда. — Заметил Квинт, спускаясь с кормы на палубу.

— Да, верно. — Ответил Демеций. — Среди матросов и гребцов много выходцев из иных земель. Есть эллины, фракийцы, финикийцы, сирийцы, галлы. Но вот кого нет на борту — так это рабов. Все эти люди свободные.

Триерарх с центурионом наперебой рассказывали о достоинствах корабля и его вооружения. Дирх, с гордостью показал Квинту свое любимое детище — башню, на которой размещались баллисты, катапульты и онагры, представляющие из себя грозно оружие, способное метать ядра на огромное расстояние. Потом он показал расставленные вдоль бортов скорпионы и полиболы.

— Благодаря такому оружию, «Горгона» может вступать в бой с пятью — шестью кораблями, и выйти из него победителем. — Заметил Дирх. — А кроме этого у нас есть мощный бронзовый таран, способный пробить борт любого, самого крепкого корабля. Так что можешь не беспокоиться Квинт, ни за себя, ни за своих спутников. В случае нападения, мы сможем противостоять любым противникам.

А между тем, трирема, подгоняемая ветром, все дальше и дальше уходила на юг. За день удалось пройти большую часть расстояния, отделяющего Остию от Помпеи. Когда солнце стало клонить к вечеру, кормчий, отыскав знакомую ему, удобную для стоянки, бухту, направил корабль к берегу. Здесь, неподалеку от небольшой деревушки, разбили лагерь. Солдаты быстро установили палатки, и вскоре возле них задымили костры, на которых готовился незамысловатый ужин. После ужина Аврелий заглянул в палатку Квинта. Именно сейчас, когда началось длительное плавание к берегам Египта, ему хотелось вновь задать профессору вопрос, на который до сих пор не было получено ответа.