Мир Реки: Темные замыслы - Филип Фармер

Так что лица, которые я вижу на обоих берегах, когда плыву по Реке, — это лица моих кузенов. Хелло, Ханг-Чу, Яйяа, Булабула! Как делишки, Гайавата? Хайль, Ог сын Огня! Но если б они даже знали об этом, они бы ничуть не стали относиться ко мне дружелюбнее. И vice versa. Самые свирепые свары и самые обильные кровопускания имели место среди родственников. Гражданские войны — самые жестокие. Но раз мы все кузены, то все войны — гражданские. Ужасно не по-граждански это, надо признаться. Парадокс человеческих отношений. Вот возьму да и отстрелю у тебя задницу, братишка!

Марк Твен был прав. Ты когда-нибудь читал его «Рассказ капитана Стромфилда о его путешествии на Небеса»? Старина Стромфилд был здорово шокирован, когда, пройдя сквозь Жемчужные врата, обнаружил там такое огромное количество черненьких. Подобно всем нам — бледнокожим арийцам — он представлял Небеса битком набитыми белыми лицами, с отдельными вкраплениями желтых, коричневых и черных. Только все оказалось не так. Он забыл, что темнокожие люди численно всегда превосходили белокожих. Поэтому на каждое белое лицо капитан видел два темных. Ну и тут у нас то же самое. Снимаю перед вами шляпу, мистер Твен. Вы точно предсказали, как это будет на самом деле.

Итак, мы тут все собрались в мире Реки, не зная, почему и зачем. Точно как на Земле. Конечно, есть немало людей, которые уверяют, что им все известно. Есть две главные Церкви — шансеры и нихирениты, а также тысячи сект реформированных христиан, мусульман, иудеев, буддистов, индуистов и бог еще знает кого. Бывшие диасы и конфуцианцы говорят, что им все до лампочки: эта жизнь в целом лучше, чем прежняя. Тотемистам тут хуже, поскольку зверей на планете нет. Но это, правда, не означает, что духи тотемов здесь отсутствуют. Многие дикари, с которыми я встречался, видят свои тотемы во сне или они являются им в видениях. В большинстве же случаев они обратились к каким-нибудь «высшим» религиям.

Есть тут еще Hyp эль-Музафир. Он суфий. Когда он проснулся тут, то испытал такой же шок, как и другие. Но он не пришел в отчаяние, а просто пересмотрел свои взгляды tout de suite[138]. Он говорит, что те существа, которые сотворили этот мир, сделали это, имея в виду лишь наше благо. Иначе зачем бы все эти затраты и труды? (Говоря так, он чем-то напоминает мне зазывалу в цирке. Но он искренен. Что отнюдь не означает, что он знает, о чем говорит.)

Нам не следует занимать свои умы вопросами «кто?» или «как?», утверждает Hyp. Следует думать лишь о «зачем?». В этом отношении он сходен с шансерами. Но я вижу, что моим запасам бумаги пришел конец. А потому адью, адио, села, амен, шолом и пока (английское «пока» — «so long» идет от «селанг» — мусульмано-малайского произношения арабского слова «салам» — привет). Дружески и нравоучительно твой пребывающий в самом чреве непонятно чего Питер Джейрус Фрайгейт.

P. S. Все еще не знаю, отправлю ли я это послание in toto[139], отцензурирую ли его или использую в качестве туалетной бумаги.

Глава 41

В середине Река имеет в ширину 2,4135 километра, или полторы мили. Иногда она суживается, превращаясь в канал, зажатый между уступами высоких холмов. Как бы ни менялась ширина, глубина Реки остается постоянно одной и той же — около 305 метров, или немногим более 1000 футов.

Нигде на протяжении всей Реки не наблюдается береговой эрозии. Трава низменности сменяется водяными растениями прямо у уреза воды, и водяная растительность буйно покрывает склоны и дно русла. Корни водяных растений и растений суши переплетаются, образуя плотную органическую массу. Травяной покров представлен не отдельными травинками — это единый растительный организм.

Водяные растения поедаются многообразным миром рыб как на подводных склонах, так и на самом дне. Многие виды рыб обитают только в верхних слоях воды, куда проникает солнечный свет. Другие — бледные существа, но ничуть не менее прожорливые — кочуют на средних глубинах. Во тьме придонных слоев ползает, карабкается, извивается, плавает, перемещается с помощью динамического выброса воды множество удивительных жизненных форм.

Некоторые пожирают мучнисто-белых, будто пораженных проказой, укоренившихся особей, которые напоминают видом цветы, другие же сами захватываются и поедаются этими донными существами. Третьи — большие и маленькие — медленно ползут по песку с широко разинутой пастью, собирая микроскопических обитателей, которые живут и в более высоких водных горизонтах.

Самыми огромными, куда большими, чем голубые киты Земли, являются хищные рыбы, именуемые речными драконами. Вместе с другими, более мелкими видами они обладают способностью то разбойничать на дне, то грабить верхние горизонты, не испытывая ни малейших неудобств от смены давления.

Другая рыба имеет много названий, но по-английски ее зовут «квакун». Величиной она с немецкую овчарку, ползает медленно, как слизняк, и ненасытна, как свинья. Это главный ассенизатор Реки, и она пожирает все, что не оказывает сопротивления этому процессу. Большая часть диеты квакуна — это человеческие экскременты.

Будучи двоякодышащей, эта рыба по ночам питается также и на суше. Немало людей пугалось до полусмерти, встретив в тумане ее огромные выпученные глаза или наступив на покрытое слизью тело, когда она ползает по берегу, отыскивая объедки и всякий съедобный мусор.

Пожалуй, не меньше, чем внешний вид, пугает издаваемый этой рыбой громкий квакающий звук, который невольно приводит на память истории о чудовищах и привидениях.

В этот день года двадцать пятого П. В. один из этих омерзительно воняющих поедателей падали находился возле самого берега. Течение тут было слабее, чем на середине Реки. Однако и тут ноги-плавники рыбы работали на предельной скорости, изо всех сил стараясь удержать ее на месте и не дать течению снести ее назад. И вдруг нос квакуна учуял аромат дохлой рыбы, которую течение несло прямо к нему. Квакун разинул пасть и слегка изменил свое положение, с таким расчетом, чтоб труп попал ему прямо в раскрытый рот.

Вслед за дохлой рыбой плыл еще один предмет. И трупик, и этот предмет попали в пасть квакуна; рыба легко проскочила в глотку, больший же предмет сначала было застрял, но в конце концов конвульсивные глотательные движения отправили его вслед за дохлятиной.

Почти пять лет водонепроницаемый бамбуковый контейнер с письмом Фрайгейта Роригу плыл вниз по Реке. Учитывая большое число рыбаков и путешественников, можно было ожидать, что его подобрали и вскрыли уже давно. Однако все живые существа его проигнорировали, кроме того квакуна, главной целью которого был деликатесный кусок тухлятины.