Хранительница (Трилогия) - Кузнецова Светлана Владимировна

— И как это мы умудрились забраться на такую высоту?

Внизу под нами зияла глубокая пропасть, а сам замок окружали горные пики. Внезапно посередине зала появилась проекция Лорда Хаоса собственной персоной, и его голос загремел под высокими сводами:

— Ну вот и все! Вы сами загнали себя в ловушку, и отсюда нет выхода. Именно эта комната станет вашим последним прибежищем, и именно отсюда пойдут мои слуги завоевывать Тарагон для новой жизни! Врата откроются ровно в назначенный срок, и вы сами поможете в этом.

Захохотав, Лорд бесследно исчез, а наше внимание привлек крик Лешека. Посмотрев в указанном направлении, я увидела, что к нам летит штук пятьдесят горгулий с раскрытыми зубастыми пастями. Понимая, что в этот раз отступать некуда, все изготовились к последней битве. Лешек что-то тихо нашептывал себе под нос и щедро разбрасывал какие-то желтые горошинки по полу. Прямо на наших глазах из этих горошинок стали прорастать зеленые ростки, словно стрелы устремляясь ввысь и расцветая великолепными алыми цветами. Вскоре в зал ворвались первые горгульи, и пошла потеха. Цветы, так неожиданно украсившие зал, оказались хищными и, послушные воле своего создателя — маленького лешего, очень ловко ловили пролетавших горгулий, спеленывая их своими усиками. Я старалась как могла защитить своих друзей, одновременно орудуя мечом и магией. Каждый раз, когда мой меч соприкасался с плотью горгульи, мою руку словно пронзал разряд тока. Сильно подозреваю, что простой меч с этой задачей не справился бы вообще, мой же Меч Дракона, хоть и с трудом, но разрубал их тела, отсекая крылья, лапы, головы…

Первую атаку мы отбили, но какой ценой! Бедный Лешек лежал на полу и тихо стонал, Грагит зажимал перебитую руку, а Драрг сиял огромным кровоподтеком на пол-лица. Прошка лишился одного уха и устало опустился на пол, вылизываясь, словно простая кошка. Михайясю же и здесь не изменило его чувство юмора. Привалившись к стене, он криво усмехнулся, глядя на меня:

— Лика, ты прям как чудесная амазонка, решившая принести себя в жертву. Нагая и прекрасная!

— Тебя что, по голове приложили? Какая еще жертва может быть? — огрызнулась я, пытаясь закутаться в лохмотья, в которые превратилась моя одежда. Прямо сказать, это получалось очень плохо, так как горгульи разодрали мою рубашку на тонкие ленточки, пытаясь добраться до меня своими острыми, как ножи, когтями.

— Ты посмотри, где стоишь. Тебе это ничего не напоминает? — хриплым голосом спросил меня Михайясь и, покачнувшись, сполз на пол по стенке.

Взглянув под ноги, я увидела странный рисунок из нескольких кругов, наползающих друг на друга. Я же оказалась в самом центре этой композиции.

Голос Лорда Хаоса, раздавшийся в зале, оказался полной неожиданностью для всех нас.

— Вы окропили своей кровью Врата, и теперь ничего не мешает их открытию. Вам повезло! Вы первые из смертных сможете увидеть мою армию и испытать на себе ее силу и гнев!

После его слов круги, нарисованные на полу, стали обретать объем, а напротив меня начала постепенно проявляться дыра, наливаясь зловещей чернотой. Одновременно с этим со стороны, откуда мы пришли, раздался грохот, словно в горах произошел обвал. Переглянувшись, мы поняли, что наш страж повержен и вскоре здесь появятся огромные чудовища. Тяжело поднявшись, Прошка встал у входа, преграждая путь уже показавшимся монстрам.

Держась за стенку, Михайясь поднялся на ноги и стал пробираться на помощь к Прошке.

— ПОДОЖДИТЕ! — Яркой вспышкой мелькнувшая мысль требовала немедленного подтверждения. Порывшись в карманах, я вытащила скомканный листок с непонятным пророчеством. — Драрг, что там говорил твой отец?

Когда замкнется круг времен — Откроются врата.

Безумных вихрей хоровод Затянет в никуда.

Из пасти черной выйдет мрак, Чтоб мир наш поглотить, И есть один всего лишь шанс Бег зла остановить.

Когда сумеют рядом встать Огонь — Земля — Вода, Из камня вырастет цветок, Очнувшись ото сна.

Кровь Древних в чашу упадет Гранатовой слезой, И на алтарь нагой взойдет Хранящая покой, —

продекламировал Драрг.

— Смотрите, цветы у нас уже выросли. Дело за малым. — Вглядываясь в друзей, я словно по наитию начала показывать на них пальцем: — Драрг — кузня, наковальня, Огонь! Лешек — Земля! Михайясь — Вода! Кровь Древних… Дакк, твой род же один из самых древних на Тарагоне?

— Куда уж древнее! — согласно кивнул Дакк.

Глядя на налившиеся бордовым светом круги, я медленно проговорила:

— Ребята, у нас есть шанс остановить это безумство. Если я все правильно поняла, то сейчас каждый должен занять свое место в этой пентаграмме. А от тебя, Дакк, потребуется несколько капель твоей драгоценной крови, чтобы сбылось древнее пророчество. Только вот во что ее набрать? — Я в растерянности посмотрела по сторонам.

— Лика, это подойдет? — Грагит протягивал мне небольшую каменную чашу с искусно вырезанной веткой лозы, обвивающей ее.

— Вполне. Помоги Дакку.

Понимая, что времени у нас уже не осталось, ребята встали в круги, сумев рассмотреть полустертые символы соответствующих стихий, нарисованные на полу. Дакк острыми клыками полоснул по плечу, и в подставленную драголом чашу тонкой струйкой потекла черная жидкость.

— Ты решила принести себя в жертву? Похвально, похвально. Я распоряжусь, чтоб мои слуги не затоптали твое тело. Ты и после своей смерти будешь служить мне верой и правдой. — Лорд Хаоса, неожиданно появившийся в зале, уже никого не удивил. Мы просто не обратили никакого внимания ни на его слова, ни на него самого, стремясь успеть сделать все, как сказано в пророчестве. Я надеялась, что правильно расшифровала послание и моя смерть не будет напрасной. Сорвав с себя остатки лохмотьев, я встала в середину пентаграммы, забрав у Грагита каменную чашу.

— ЗА ТАРАГОН! — Брызги вампирьей крови веером разлетелись над моей головой, окропляя пентаграмму и стоявших на своих местах ребят. — За тебя, Махлюнд, — шепотом добавила я, вспомнив добродушного купца.

Медальон на моей шее нагрелся и стал пульсировать в такт ожившей пентаграмме. Вокруг каждого участника древнего ритуала поднялась невидимая стена, отсекая его от других и лишая возможности выйти из круга, как впрочем, и войти в него. Глядя на нас, Лорд Хаоса что-то заподозрил и решил вмешаться. Правда, ему это не удалось, невидимые стены активированной пентаграммы отбросили его прочь. Тонкие нити протянулись от ребят, олицетворявших разные стихии, ко мне, оплетая тело. Коричневая, голубая и красная нити сплелись в одно целое с зеленой, рожденной моим медальоном, после чего меня пронзила острая боль, заставив выгнуться дугой и закричать. Спасительная темнота накрыла растерзанное сознание, но перед этим я еще успела увидеть, как растерянность на лице Лорда Хаоса сменяется ужасом, а цветные нити, выбравшиеся за пределы пентаграммы, уничтожают темный провал, сминая его, словно пластилин под руками ребенка.

— Лика, девочка, ты молодец! Я горд, что был учителем у такой смелой особы.

Высокая горная терраса, продуваемая всеми ветрами, почти полностью была занята огромным драконом, который смотрел сейчас на меня немного грустным взглядом.

— Горыныч, ты? Я ведь умерла уже? — На моих плечах оказался темно-серый плащ, очень теплый и длинный, в который я сейчас куталась, почему-то ощущая жесткий пронизывающий ветер. — Почему здесь так холодно?

— Это не твой мир, девочка. Это ступенька в мой мир. Я выполнил свое предназначение и пришел с тобой попрощаться.

— Неужели мы больше никогда не увидимся? — Я не могла в это поверить. — Если я умерла, то почему мы не можем ходить друг к другу в гости? Ты ведь тоже давно покинул Тарагон.

— Что будет дальше, мне неподвластно. Возможно, ты сможешь пересекать грани миров, и когда-нибудь мы снова встретимся. Только уже в другом, моем мире.

Глядя на красивого дракона с радужным гребнем, я почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

— Неужели это все? И мы больше никогда не увидимся?