Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Минлу тоже никак не могла уснуть. Но в отличие от дочери купца, мысли кирминаки занимал ни Хишен, ни Гроанбург и всё что в нем произошло, и даже не искалеченный Кит. Минлу снова думала о своем предназначении. И думала с неприязнью. Вся её жизнь, с тех пор как её в семь лет отняли от семьи, от отца, матери и двух младших сестер, представилась ей ужасно глупой и фальшивой. Всё было зря. Нелепое абсурдное нудное существование за толстыми стенами храма в компании пяти чокнутых старикашек. Чтобы в конце концов остаться совершенно одной, без любимых, родных и друзей, совершенно неприученной и неподготовленной к реальной жизни, без дома и семьи, где-то посреди утомительного странствия в нескончаемых поисках камня, навсегда изменившего её жизнь. И зачем это всё? Чтобы защитить людей, Кирм, всю Шатгаллу от древних кровожадных савгулов? А что если это всего лишь сказка, страшная история, способ пощекотать себе нервы, придать остроты скучным вечерним посиделкам? Нет, конечно не сами омерзительные савгулы, которых она видела собственными глазами в Уруме и других подводных городах. Но пророчество о их пробуждении раз в 560 лет, о их выходе из Океана и почти тотальном истреблении ими всего живого на планете. Ведь прошло уже больше года с тех пор как она обнаружила что Урум опустел, а никакие монстры на берег так до сих пор и не вышли. А если даже выйдут, как она справится с ними. Ведь Шивтак по-прежнему не слушался её, не подчинялся ей так, как того хотели её учителя. Он лишь позволял ей слушать себя и видеть неясные сумбурные картины то ли ужасного прошлого этого мира, то ли его безумного будущего. Ключ Синей бездны несомненно тянулся к ней. И она тянулась к нему. И он что-то брал у неё и порой Шивтак действительно начинал биться в ритме пульса её собственного сердца. И несомненно он что-то давал своей хранительнице, наделял её крошечной толикой своей безмерной силы. И Минлу уже была способна дышать под водой, ходить по воде и притягивать к себе воду. Но ведь этого было совершенно недостаточно. Полного понимания Шивтака у неё все равно не было и она не представляла каким образом она остановит савгулов. Всех её способностей хватит только на то чтобы показывать ярморочные фокусы и не более. Но её учителей это не беспокоило. Раз Ключ Синей бездны выбрал её, значит она именно тот человек, который сумеет сделать всё что нужно когда придет время. Но эта набившая оскомину фраза "всему своё время" теперь вызывала в Минлу глухое отторжение, почти ненависть. В этом однообразном хороводе дней обучения искусству соединения с Шивтаком, а также обретении знаний в малопонятных большинству людей, а говоря по правде и никому не нужных, науках уже прошли её детство и юность. А теперь проходит и её молодость. И таким образом эта странная, по сути своей, религия Ключа Синей бездны, которой так ревностно служат учителя, пожирает её жизнь и всё что в конце концов остается это пустота. И она снова и снова вспоминала тот день, когда один из монахов Храма Падающих звезд забрал её вместе с другими детьми из их родного селения Линрэн и привез на старой, разбитой, воняющей рыбой повозке в Сиреневую долину, к воротам храма. И как все дети по очереди входили в Ореховую залу, где на нефритовом пьедестале в окружении пяти Мастеров Стихий лежал большой синий камень, безжизненный и тусклый. Каждый ребенок подходил к пьедесталу, вставал на скамейку и, протянув обе руки, прикасался к камню. После чего один из мастеров делал знак и монах уводил ребенка в другую комнату. И затем детей увозили обратно к их семьям, в родные деревни и города. Это длилось месяцы, годы. И Минлу не сомневалась что и её тоже отпустят домой как только она дотронется до непонятного камня. Но когда она встала на скамейку и обоими ладошками накрыла Шивтак, тот ярко вспыхнул и подпрыгнул в воздух. Минлу едва не закричала и чуть не свалилась со скамейки. Но неведомая сила, как будто странно уплотнившийся воздух, тут же окружила её и мягко поддержала. Она с испугом поглядела на высоких Мастеров Стихий и увидела что они улыбаются. И монах не взял её за руку и не повел в комнату, откуда бы её забрали домой. Вместо этого он вернулся к ожидающим своей очереди детям и больше в Ореховую залу никто не вошел. Всё закончилось. Кирм обрёл наконец свою хранительницу Ключа Синей бездны.

Минлу вздохнула. Раздражение прошло. Это была лишь минутная слабость. Такое случалось и прежде, правда последнее время всё чаще. Если это её предназначение, то так тому и быть. А неприятное тревожное ощущение что настоящая жизнь проходит мимо – это просто иллюзия. Нет никакой настоящей или правильной жизни, есть только твое отношение к происходящему и это отношение уже твое личное дело. Из всех дорог, которые мы выбираем, мы всегда выбираем свою. Так сказал мастер Юн Фай, вручая ей меч. А иногда, как будто в качестве утешения, она позволяла себе подумать о том, что в конце концов это ведь так приятно быть особенной. А она очень особенная. Насколько ей известно, она единственная на всей планете, кто видел истекающих слизью мерцающих призрачными огнями савгулов воочию, пускай и спящих, неподвижных и лишь малую часть их. Она единственная кто спускался в такие глубины моря, где чудовищная масса воды моментально бы раздавила любого другого человека. И она единственная в чьем присутствии Ключ Синей бездны начинал светиться ярким сине-белым сиянием. Впрочем, Минлу позволяла себе подобные мысли буквально на несколько секунд и, покраснев от смущения, тут же старалась переключиться на что-нибудь другое, ибо тщеславие это несомненно не то что следует лелеять в себе хранительнице Шивтака. А затем она с улыбкой и светлой грустью ностальгии вспоминала как мастер Киадо впервые учил её дышать под водой. Это происходило в Шахматном фонтане в одном из внутренних дворов Храма. Одетая лишь в узкий лиф и облегающие шорты, она ложилась спиной на воду, крепко сжимая в руке большой синий камень. О как же ей было страшно тогда, сердце бешено стучало и ей заранее становилось трудно дышать. Учитель Киадо успокаивал её, убеждал в том что это ей так понравиться, что впоследствии в океане она будет проводить больше времени чем на суше, обещал ей что она станет настоящим человеком-рыбой. После чего клал свои ладони ей на лоб и грудь и прижимал Минлу к выложенному черно-белой плиткой дну фонтана. А она, распахнув от ужаса глаза, неотрывно глядела на его плоское добродушное лицо с длинной жиденькой бороденкой. Лицо дрожало и искажалось зеленоватой водой и хотя до него было не больше метра, казалось что оно в запредельной дали. В первый раз ничего не получилось. Задержав дыхание, она вытерпела минуту-две, а затем, когда жуткое ощущение пылающей черноты в груди и шеи затопило мозг безотчетным ужасом и начались судорожные спазмы в горле, она рискнула сделать вдох как её учили. И наглотавшись чистой прохладной воды, тут же забилась в дикой панике, пытаясь освободиться от сильных рук мастера. Но Киадо уже вытаскивал её из фонтана. Выкатив глаза, она хрипела, выла, сходя с ума от осознания того что не может сделать вдоха. Но мастер прикладывал к её рту ладонь и в один миг вода из легких, горла и носоглотки устремлялась наружу, притянутая силой Киадо. Это было странное и до какой-то степени приятное ощущение, словно что-то нежное и гладкое ласкало её изнутри. И освобожденная от воды, она безумная от радости жадно глотала драгоценный воздух. А затем, после недолгого перерыва, всё повторялось снова и снова. "Думай о Шивтаке", говорил Киадо, "ни о воде, ни о воздухе, ни о возможности или невозможности дышать под водой. Преодолей сомнения, а еще лучше просто отбрось их. Постоянно держи в голове образ Ключа, верь ему и ничего не бойся. Именно страх мешает тебе сделать вдох. Часть тебя в силу привычки абсолютно уверена что дышать под водой нельзя, невозможно, противоестественно и поэтому ты впадаешь в панику, сделав вдох. Попробуй закрыть глаза и не нужно задерживать дыхание, не жди пока закончится воздух, который ты вдохнула на поверхности, начинай дышать сразу как только успокоишься. И обязательно носом." Затем он опускал её в фонтан и снова клал ладони ей на лоб и грудь. "Закрой глаза. Подумай о Шивтаке. Успокойся и дыши". И однажды она задышала. По ощущениям это было почти точно такое же воздушное дыхание как и над поверхностью воды. Она не чувствовала жидкости ни в носу ни в глотке, правда ощущала некоторое как будто щекотание и холодок и кроме того она словно слегка пьянела от этого дыхания. Как объяснил Киадо, вода окружала её тело словно пленкой, но не входила в неё, а каким-то чудесным образом отдавала ей из себя только воздух и этот воздух был не совсем тот что на поверхности, а некоторая его очищенная квинтэссенция. Так или иначе счастью её не было предела. Её мир изменился навсегда, в один миг он расширился до каких-то невероятных необузданных умопомрачительных просторов. Наполнился волшебной, манящей, томительно прекрасной глубиной. И осознание этих просторов и глубин, этой бескрайности и свободы затопило всю её без остатка. Ныряя под воду она испытывала неистовый восторг, будоражащий душевный подъем, ослепительное переживание необъятности и цельности, словно море в один и тот же миг разделяло, рассеивало, растворяло её на бесконечное количество крошечных частиц и тут же собирало её вновь, обновленной и более совершенной. Ощущая как мягко и ласково обволакивает её вода, она буквально трепетала от удовольствия и горло ей перехватывало щемящее пронзительное чувство безраздельной беспредметной любви. Она не понимала истоков и направленности этой любви, чья она и к кому, казалось что она просто растворена в воде и с каждым подводным вдохом проникает ей в кровь. Но ничего приятнее она в жизни не испытывала. Может быть если бы ей довелось узнать любовь к мужчине и возбуждение от его прикосновений, она бы сказала что всё это лишь легкая смутная тень того что она переживала, погружаясь в воду и вдыхая её в себя.