Исследование о природе и причинах богатства народов - Адам Смит

Ввиду этого те нации, которые стремились обложить доход, получающийся от капитала, были вынуждены вместо такого рода строгого расследования и контроля довольствоваться весьма приблизительной, а следовательно, более или менее произвольной оценкой. Чрезвычайная неравномерность и неопределенность налога, устанавливаемого таким образом, может быть уравновешена только его крайней умеренностью, вследствие которой каждый плательщик видит себя обложенным настолько ниже своего действительного дохода, что его мало беспокоит, если его сосед обложен несколько ниже.

При установлении в Англии так называемого поземельного налога имелось в виду обложить и капитал в таком же размере, как землю. Когда поземельный налог равнялся 4 шилл. с фунта, или одной пятой предполагаемой ренты, имелось в виду обложить и капитал в размере одной пятой предполагаемых процентов с него. При введении современного ежегодного поземельного налога законная норма процента составляла шесть на сто. В соответствии с этим каждую сотню фунтов капитала предполагалось обложить в 24 шилл., т. е. в размере одной пятой 6 ф. После того как законная норма процента понижена до 5, каждые 100 ф. капитала стали облагаться в размере только 20 шилл. Сумма, подлежащая взысканию посредством так называемого поземельного налога, разверстывалась между сельскими местностями и главными городами, причем большая часть падала на первые, а большая часть доли, приходившейся на города, разверстывалась на дома. Сумма, остававшаяся для разверстки на капитал и торговлю (капитал, вложенный в землю, облагать не имелось в виду), была много ниже действительной стоимости этого капитала или торговли. Ввиду этого все неравномерности, которые могли иметь место при первоначальной разверстке, вызывали мало неудобств и неудовольствия. Все приходы и округа по настоящее время продолжают облагаться для уплаты налога с их земель, домов и капиталов согласно первоначальной раскладке, и почти всеобщее преуспеяние страны, которое во многих местах весьма значительно повысило стоимость всех этих статей, еще уменьшило значение этой неравномерности. Равным образом ввиду того, что обложение каждого округа остается все время неизменным, неопределенность этого налога, поскольку он может взыскиваться с капитала каждого отдельного лица, весьма значительно уменьшилась и имеет теперь гораздо меньшее значение. Если большая часть земель Англии оценена для взимания поземельного налога меньше чем в половину своей действительной стоимости, то большая часть капитала Англии оценена, может быть, меньше чем в одну пятую своей действительной стоимости. В некоторых городах вся сумма поземельного налога раскладывается на дома, как, например, в Вестминстере, где капитал и торговля свободны от обложения. Иначе обстоит дело в Лондоне.

Во всех странах старательно избегалось тщательное расследование обстоятельств частных лиц.

В Гамбурге[310] каждый житель обязан платить государству четверть процента всего того, чем он владеет, и так как имущество населения Гамбурга заключается главным образом в капитале, то налог этот может рассматриваться как налог на капитал. Каждый облагает себя сам и в присутствии чиновника вносит ежегодно в государственное казначейство определенную сумму денег, которая, согласно его заявлению под присягой, составляет четверть процента всего его имущества, но не делает заявления о его размерах и не подлежит никаким расспросам по этому поводу. Согласно общему мнению, налог этот уплачивается с большой добросовестностью. В небольшой республике, где население относится с полным доверием к своим чиновникам, где оно убеждено в необходимости налога для существования государства и уверено, что он будет добросовестно употреблен на эту цель, можно иногда ожидать такой добросовестной и добровольной уплаты. Она не представляет особенности населения Гамбурга.

Кантон Унтервальден в Швейцарии часто опустошается бурями и наводнениями и потому несет чрезвычайные расходы. В таких случаях собирается население, и каждый гражданин, как передают, объявляет с величайшей откровенностью размеры своего имущества, чтобы соответственно этому быть обложенным налогом. В Цюрихе закон устанавливает, чтобы в случае необходимости все жители облагались пропорционально доходу, размеры которого они должны объявлять под присягой. Там не существует подозрения, что кто-либо из граждан захочет обмануть государство. В Базеле главный доход государства получается от небольшой пошлины с вывозимых товаров. Все граждане приносят присягу, что будут уплачивать каждые три месяца все налоги, устанавливаемые законом. Всем купцам и даже всем содержателям гостиниц поручается вести самим запись всех тех товаров, которые они продают в пределах или вне территории Базеля. По истечении каждых трех месяцев они посылают эту запись казначею вместе с суммой налога, вычисленной в конце ее. Нет подозрений, чтобы государственный доход терпел ущерб от такого доверия.[311]

Возлагаемое на каждого гражданина обязательство публично объявлять под присягой свое состояние, по-видимому, не признается в этих швейцарских кантонах стеснительным, но в Гамбурге оно считалось бы в высшей степени стеснительным. Купцы, пускающиеся в рискованные торговые предприятия, все трепещут при мысли быть обязанными обнаруживать в любое время действительное положение своих дел. Они предвидят, что последствием этого часто может явиться подрыв их кредита и неудача их проектов. Рассудительный и бережливый народ, чуждый подобного рода проектам, не чувствует необходимости в такого рода секретах.

В Голландии, вскоре после возведения принца Оранского в штатгальтеры,[312] был установлен налог в 2 %, или так называемая 50-я деньга, со всего имущества каждого гражданина. Каждый гражданин сам облагал себя и вносил налог таким же образом, как это делалось в Гамбурге; согласно общему предположению, налог этот уплачивался с большой добросовестностью. Народ в ту пору питал величайшую привязанность к своему новому правительству, которое он только что установил путем всеобщего восстания. Налог был единовременным, будучи предназначен помочь государству в чрезвычайной нужде; действительно, он был слишком тяжел, чтобы быть постоянным. В стране, где рыночная норма процента редко превышает три, налог в 2 % достигает 13 шилл. 4 п. на фунт с самого высокого чистого дохода, который обычно получается с капитала. Такой налог только немногие могут платить, не затрагивая в большей или меньшей степени своих капиталов. При какой-либо особой крайности народ может, под влиянием сильного общественного воодушевления, сделать большое усилие и отдать даже часть своего капитала, чтобы прийти на помощь государству, но совершенно немыслимо, чтобы он делал это сколько-нибудь продолжительное время; а если бы он делал это, налог скоро разорил бы его в такой степени, что он вообще утратил бы способность поддерживать государство.

Хотя налог на капитал, установленный в Англии законом о поземельном налоге, пропорционален капиталу, все же он не имеет в виду уменьшить или отнять часть этого капитала. Имелось только в виду сделать его налогом на денежный процент, соответствующим по размерам налогу на земельную ренту, так что когда последний равняется 4 шилл. на фунт, первый тоже мог бы достигать 4 шилл. на фунт. Налог в Гамбурге и еще более умеренные налоги в Унтервальдене и Цюрихе точно так же имелись в виду как налоги не на капитал, а на процент или чистый доход с капитала; налог же в Голландии должен был являться налогом на капитал.

Налоги на прибыль с отдельных промыслов

В некоторых странах устанавливаются чрезвычайные налоги с прибылей на капитал при вложении его в определенные отрасли торговли или в земледелие.

К первой категории в Англии относятся налоги на разносчиков и бродячих торговцев, на извозчичьи кареты и фаэтоны[313] и налог, который содержатели пивных уплачивают за разрешение продавать в розницу пиво и спиртные напитки. Во время последней войны предполагался еще один налог этого рода, а именно – на магазины. Указывали, что так как война предпринята в целях защиты торговли страны, то купцы, которые выгадывают от нее, должны участвовать в несении расходов на нее.

Однако налог на прибыль с капитала, вкладываемого в ту или иную отрасль торговли, никогда не может в конечном итоге ложиться на самих торговцев (которые во всех нормальных случаях должны иметь свою справедливую прибыль и редко могут получить больше этой прибыли, если конкуренция не ограничена), он всегда ложится на потребителей, которые принуждены платить в цене товаров налог, выплачиваемый торговцем, и притом обычно еще с некоторой надбавкой.

Налог этого рода,[314] если он соответствует оборотам торговца, в конечном счете уплачивается потребителем и не причиняет никаких неудобств торговцу. Когда же он не соразмеряется с оборотом, а в одинаковых размерах взыскивается со всех торговцев, то, хотя в этом случае он в конечном итоге уплачивается потребителем, все же он более благоприятен для крупного торговца и обременителен для мелкого. Налог в 5 шилл. в неделю на каждую извозчичью карету и в 10 шилл. в год на каждую извозчичью коляску, поскольку он уплачивается различными содержателями таких карет и колясок, достаточно точно соразмерен с их выручкой. Он не мирволит крупному и не притесняет более мелкого предпринимателя. Налог в 20 шилл. в год за разрешение продавать пиво, в 40 шилл. за разрешение торговать спиртными напитками и еще в 40 шилл. за разрешение торговать винами, будучи одинаков для всех торговцев, должен обязательно обеспечить некоторое преимущество крупным торговцам и причинить некоторое неудобство мелким. Первым должно быть легче, чем последним, выручать обратно сумму налога в цене своих товаров. Впрочем, умеренность налога делает эту неравномерность имеющей мало значения, и многим может даже казаться вполне целесообразным несколько затруднить размножение мелких пивных и трактиров. Налог на лавки имелось в виду сделать одинаковым со всех лавок. Да и трудно было бы сделать иначе. Было бы невозможно соразмерять со сколько-нибудь приблизительной точностью налог на лавку с размерами торговли, производящейся в ней, не прибегая к расследованиям и розыскам, невыносимым в свободной стране. Если бы налог был значителен, он ложился бы бременем на мелких торговцев и привел бы к переходу почти всей розничной торговли в руки крупных торговцев. С устранением конкуренции первых последние пользовались бы монополией торговли и, подобно всем монополистам, скоро столковались бы относительно повышения своих прибылей намного больше того, что необходимо для уплаты налога. Конечная уплата налога вместо того, чтобы ложиться на лавочника, падала бы на потребителя со значительной надбавкой в пользу лавочника. В силу этих соображений проект налога на лавки был оставлен и вместо него был установлен налог 1759 г.