Порог (сборник) - Урсула Ле Гуин

— Там раньше часто сидели ангелы. Ты их помнишь, Вирджиния?

Она покачала головой.

— На траве, на ветвях деревьев. И ты с ними разговаривала. А я никогда не могла!

Жаркий ветер с континента уносил прочь звуки моря, хотя был довольно сильный прибой и волны бились совсем рядом, на том конце Хэмлок-стрит. Но сегодня они едва слышали их грозный рокот.

— Однажды ты у них спросила: "А что делает Диния?"

И мать рассмеялась. А у Вирджинии снова потекли слезы, но светлые и совсем не соленые; они лились щедро, потоком, и она их пила.

— Мама, — сказала она, — я все еще не знаю, что делаю!

— О, ну да… — сказала Лили. — А почему бы тебе не остаться здесь, в Орегоне? Я уверена, что Дейв мог бы найти работу в одном из здешних колледжей.

— Мама, он же теперь преподает в Гарварде! Он уже адъюнкт-профессор, мама!

— Ах, да… Давно ты меня не называла «мамой», верно?

— Да. Но мне все время хотелось это сделать. Это ничего?

— Конечно, что ты! Просто мне всегда раньше казалось, что слово «мама» для меня не подходит.

— А что же, по-твоему, тебе подходило?

— Да так, ничего… Я, наверное, никогда по-настоящему и матерью-то не была, ты же сама знаешь. Именно поэтому все-таки чудесно, что ты у меня родилась!

Что у меня родилась дочка. Но я всегда чувствовала себя немного неловко, когда ты называла меня мамой, потому что это… было не совсем правильно.

— Да нет, это было правильно. Послушай, мама: я потеряла ребенка. У меня в начале июня был выкидыш.

Я не хотела говорить тебе. Не хотела, чтобы ты огорчалась. Но теперь я хочу, чтобы ты это знала.

— Ах ты, моя милая! — и долгий, долгий вздох в темноте. — Ах ты, моя милая, бедная девочка! Как жаль!

И они никогда не возвращаются обратно. Уйдут — и уж навсегда.

— Они просто не могут перебраться через Скалистые горы, мама.

Лето в Вермонте. Воздух, как теплое влажное шерстяное одеяло, плотно обмотанное вокруг тела, закрывающее рот и нос, мягкое, удушающе мягкое и мокрое внутри, словно от пота. Словно шерстяное одеяло, пропотевшее насквозь. Зато никаких слез — ни мокрых, ни сухих, ни соленых, ни сладких.

— Меня беспокоит твоя полная погруженность в себя, — сказал ей Дейв. — Я считал, что мы с тобой отличные партнеры, и весьма необычные, надо отметить.

Но вдруг оказалось, что ты от этого партнерства не получила практически ничего, а я так до сих пор не понял, к чему же ты, собственно, стремилась. Скажи, чего ты все-таки хочешь, Вирджиния?

— "О, этого нам никогда не узнать!" — безжалостно процитировала она чьи-то строки. Она вообще стала какой-то недоброй, несправедливой. — Я хочу закончить диссертацию и преподавать в колледже, — сказала она.

— Так, значит, ты решила отказаться от идеи стать писателем?

— А что, я не могу одновременно и писать, и преподавать? Ты же можешь.

— Ах, если бы у меня хватало времени на то, чтобы писать!.. По-моему, ты сама хочешь отказаться от тех благ, за которые большая часть писателей готовы просто драться. Господи, отказываться от свободного времени!!

Она молча кивнула: да, хочу отказаться.

— Хотя, конечно, поэзия не отнимает столько времени, — продолжал он, — сколько требуется профессиональному прозаику… В общем, по-моему, тебе лучше всего просто отправиться в Уэлсли и прослушать там несколько курсов по специальности.

— Нет. Я хочу официально прикрепиться к университетскому списку соискателей. И я бы хотела это сделать на Западе! — Недопустимо было говорить об этом таким тоном, но она ничего не могла с собой поделать.

— К списку соискателей? На Западе?

Она молча кивнула.

— Ты хочешь поступить там в аспирантуру?

— Да.

— Но, Вирджиния, — и он как-то растерянно засмеялся, — будь же разумной! Я ведь преподаю в Гарварде.

Ну, не думаешь же ты, что я от этого откажусь, потому что тебе вдруг захотелось поступить в аспирантуру где-то на Западе? Что вообще происходит, Вирджиния?

— Не знаю.

Недобрая, несправедливая. Округлые холмы толпились вокруг их домика совсем рядом. Влажное небо лежало на этих холмах, точно мокрое одеяло. Насыщенное электричеством небо. В жару молнии то и дело вспыхивали в облаках. Но гром не прогремел ни разу.

— Ты хочешь поставить крест на всей моей карьере?

Недобрая, несправедливая.

— Ну, конечно же, нет! А впрочем, твоя карьера больше от меня не зависит.

— Да? И когда же она от тебя зависела?

Она внимательно на него посмотрела:

— Когда ты учился в аспирантуре, а я работала!.. — но лицо Дейва осталось абсолютно спокойным. — Ты только что сказал, что мы были партнерами! Я работала. Перепечатывала на машинке и редактировала чужие диссертации…

— Ах, это? — он помолчал. — И тебе кажется, что я за это с тобой не расплатился?

— Нет! — ТАК я никогда об этом не думала. — Но ты-то свою диссертацию закончил и защитил. И теперь я тоже хочу это сделать. Разве это несправедливо?

— Хочешь тоже получить свой фунт мяса? Что ж, это действительно вполне справедливо. Просто я, наверное, этого совсем не ожидал. Я всегда считал, что ты более серьезно относишься к сочинительству, к своим стихам. Послушай, но если это для тебя так важно, то я мог бы постараться и устроить тебя в аспирантуру в Рэдклиф. Там, возможно, тебе будет скучновато, все покажется слишком статичным, но я пока что никаких особо опасных свидетельств застоя там не замечал…

— Ну что мне еще сказать, Дейв, чтобы ты смог меня услышать?

Он допил пиво, поставил банку на пол и погрузился в глубокие раздумья. Потом наконец заговорил — размеренно, терпеливо; каждое слово было продуманным.

— Я пытаюсь понять, чего именно ты хочешь. Раньше ты всегда говорила: мне нужно только одно — время, чтобы писать. Время у тебя теперь есть. Ты больше не обязана подрабатывать, чтобы мы могли свести концы с концами; эту стадию мы давно миновали. И сейчас мы прекрасно обошлись бы без тех денег, которые ты будешь получать как преподаватель, если тебе действительно удастся защитить диссертацию. Но в аспирантуре у тебя уже не будет хватать времени на стихи, ты и сама это прекрасно понимаешь, не так ли? Хотя, мне кажется, я понимаю, почему тебе так хочется тоже непременно защитить диссертацию. Это, видимо, некая моральная цель. Желание завершить некогда начатое.

Но не является ли это на самом деле синдромом "женщины из богатых пригородов"? Такие женщины, которым больше нечем заняться, часто возвращаются в колледж для "самоусовершенствования" или, спаси Господи, для «самовыражения». Все это настолько ниже твоего уровня, как ты понимаешь, что мне даже не хочется это комментировать. А использовать учебу в аспирантуре и защиту докторской диссертации в качестве развлечения, этакого заполнителя времени перед тем, как завести детей… — Он не договорил и лишь недоумевающе пожал плечами. — Итак, я предлагаю следующее: этой осенью ты проведешь месяц на пляже в Майне. Можешь прожить там хоть весь семестр, если захочешь. И будешь писать. А я смогу приезжать к тебе на выходные.