Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Рад встрече, старый друг, — торжественно произнес Хекменукеп, повернулся и показал на своего спутника. — Позволь представить тебе моего сына и наследника, князя Кхепру.

Кхепра шагнул вперед и поклонился разетрийскому царю.

— Это большая честь, — сказал он низким голосом с юношеской серьезностью на лице.

Рак-амн-хотеп любезно кивнул молодому человеку.

— В ответ позволь представить тебе моего сына, — произнес он, указывая на изящного нарядного юношу, стоявшего чуть поодаль. — Это князь Шепрет.

Услышав свое имя, юноша в мантии шагнул вперед и поклонился, откинув с лица покрывало и обнажив резкие орлиные черты и выразительные зеленые глаза.

— Честь для меня, — сказал Шепрет.

Хотя внешне он был чуть ли не полной противоположностью своему плотному и коренастому отцу, стальной тон и резкие манеры очень походили на отцовские. Хекменукеп улыбнулся Рак-амн-хотепу.

— Похоже, мы с тобой мыслим одинаково, — сказал он.

— И в самом деле, — отозвался Рак-амн-хотеп. — Самое время молодому поколению проявить себя.

Но Хекменукеп правильно понял взгляд, сопровождавший слова разетрийца.

Оба царя прекрасно понимали, что это последний шанс спасти свои дома. Если им не удастся разгромить Нагаша, их города обречены. И пусть лучше сыновья сражаются и погибнут на поле боя, чем встанут на колени перед Узурпатором.

— Надеюсь, ты хорошо заботился о моем войске в эти последние месяцы, — сказал Хекменукеп, меняя тему.

Царь Разетры кивнул.

— Все готово, — ответил он. — И теперь, когда и ты прибыл, выступим завтра на рассвете. Нет смысла ждать дольше, нас в любой момент могут обнаружить лазутчики Нагаша.

Хекменукеп кивнул.

— Узурпатор ничего не подозревает? — уточнил он.

— Насколько нам известно, он понятия не имеет о том, что мы здесь, — сказал Рак-амн-хотеп. — Он занят Махраком, а его нумасийские союзники очень плохо охраняют фланги. Мы нападем на нумасийский лагерь завтра, промчимся сквозь него, как молния, и вылетим на позиции Нагаша раньше, чем он поймет, что происходит.

— А что армия Зандри? — спросил Хекменукеп. — Где она находится?

Рак-амн-хотеп покачал головой:

— Мы предполагаем, что она стоит дальше на севере, охраняет северный фланг Узурпатора, а это слишком далеко, чтобы как-то повлиять на нашу атаку. К тому времени как они смогут присоединиться к битве, все уже будет решено.

Хекменукеп обдумал план и кивнул. Оба царя знали, что их войско сильно уступает армии Нагаша в численности. Неожиданность — вот что жизненно важно, если они надеются победить.

— Будем молиться, чтобы нас не заметили еще несколько часов, — сказал он. — Будущее Неехары полностью зависит от нас.

В тридцати ярдах от них у большого камня лежали двое и внимательно слушали. Голоса обоих царей далеко разносились в холодном ночном воздухе. В конце концов все забрались в ливарскую повозку и направились в долину, где дожидался основной корпус армии.

Два нумасийских лазутчика подождали еще с полчаса, хотя эхо грохочущих колес давно растаяло. Медленно и осторожно они выползли из своих маскировочных ям и, как тени, скользнули к подножию холма, где стояли их кони. Не сказав ни слова, оба лазутчика запрыгнули в седла и помчались через пустыню с новостью к своему хозяину.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Конец всего

Махрак, Город Надежды, 63 год Джафа Ужасного

(—1740 год по имперскому летосчислению)

Ламийская армия добралась до Махрака поздним утром следующего дня. Пели фанфары, над войском развевались сотни желтых шелковых стягов. Первыми под яркими разноцветными вымпелами шли полки тяжелой кавалерии, объезжая осажденный город с северной стороны. Серебряные подвески, вплетенные в конскую упряжь, сверкали на солнце, составляя резкий контраст со странными угольно-черными кольчугами и поножами кавалеристов. Следом за тяжелой кавалерией ехали небольшие отряды конных лучников на лоснящихся тонконогих лошадях. Короткие мощные луки лежали поперек деревянных седел, напоминая страшное оружие бхагарцев.

После конных лучников вышагивали длинные колонны копейщиков под шелковыми знаменами, принадлежавшими разным аристократическим домам. На копейщиках были темные металлические доспехи, такие же, как и на кавалеристах. Мечи и наконечники копий тоже были сделаны из металла.

Последними шли пехотинцы. Издали могло показаться, что это тоже копейщики, только им не хватало щитов, а количество воинов в полках было меньше обычного. У каждого воина на плече лежал шест, но, приглядевшись, становилось понятно, что это вовсе не копье. Собственно, эти шесты вообще не походили ни на какое известное оружие. На треть они состояли из твердого дерева толщиной с мужское предплечье и заканчивались утолщением из темного металла, а остальные две трети были изготовлены из неотшлифованной бронзы, скрепленной с деревянной частью ободками из того же темного металла. Мастеровые сделали на них резьбу, так что они напоминали чешуйчатую шкуру ящеров, а бронзовый наконечник походил на клыкастую крокодилью пасть. Челюсти открыты, внутри видна темная полость.

Верховые Зандри, встречавшие ламийцев, смотрели на странных воинов с любопытством и опаской. Все знали, что Ламия — место далекое и экзотическое, а ее народ торгует с таинственными варварами из Шелковых Земель далеко на востоке, и то, что зандрийцы увидели, вполне соответствовало этим представлениям.

Армия остановилась в нескольких сотнях ярдов от позиций Зандри и быстро начала вбивать колышки по периметру, словно собиралась устраивать тут лагерь. Из центра войска двинулась процессия ярких повозок. Несомненно, в них ехали сам ламийский царь и его свита. Новоприбывшие, казалось, не обращали никакого внимания ни на мрачных, уставившихся на них зандрийцев, ни на усыпанную костями равнину перед Махраком, ни на клубящуюся тьму в небе.

Того же нельзя было сказать про жителей осажденного города. Когда показались первые желтые знамена, новость сразу же разлетелась по грязным, заваленным трупами улицам Махрака. К тому времени как ламийская армия остановилась перед лагерем Зандри, полдюжины ушебти поднялись на северную стену города. Они несли хрупкого человека в мантии, весившего не больше ребенка. Медленно и осторожно поставили они Небунефера на ноги, помогли ему положить сморщенные руки на зубцы стены и отошли на почтительное расстояние.

Небунефер смотрел, как появились повозки царя Ламии, а следом за ними катились тяжело груженные повозки обоза. Ум старого жреца оставался все таким же острым, что казалось почти противоестественным. На опыте он убедился, что длительное голодание помогает концентрировать мысли, по крайней мере на короткое время.

Судя по всему, ламийцы не собирались снимать осаду. Десять долгих лет они наблюдали за тем, как разворачивается война против Нагаша, но не поддерживали ни одну из сторон. Небунефер считал, что они хотят увидеть, кто берет верх, и только потом на что-то решаться. Похоже, сейчас они приняли решение.

К жрецу подошел ушебти, поклонился и протянул ему небольшую глиняную чашку с дымящимся напитком. Небунефер взял ее обеими руками, радуясь теплу, хотя солнце светило жарко. Сделал глоток чая — ламийского чая, с горечью подумал старый жрец, привезенного за большие деньги из Шелковых Земель и купленного храмом много лет назад. Когда этот чай заваривали на воде из Расколотого Камня, он приобретал деликатный цветочный вкус. Это все, что осталось у жрецов. Они по нескольку раз заливали кипятком крохотные листики, а потом съедали их.

Никто не знал, сколько обитателей Махрака осталось в живых. Сотни погибли во время бунтов, когда продовольственные запасы подошли к концу, многие сотни умерли позже, когда все настолько ослабли, что уже не могли бунтовать. Целые семьи запирались в домах и посылали самых крепких на поиски еды, а когда надежда таяла — в аптеки за быстродействующим ядом. В городе не осталось ни одной неразграбленной аптеки, и только благодаря усилиям жрецов Гехеба и Асаф в нем еще не разразилась чума.

Ходили слухи о каннибализме в самых бедных кварталах, где отчаявшиеся, умирающие с голоду семьи ели трупы с улиц. Жреческий совет объявил, что подобные деяния будут караться смертью, однако ни один из антропофагов не был найден. На самом деле никто просто не хотел знать, сколько правды в этих рассказах.

Небунефер пил свой чай медленно, морщась от колик в животе, и смотрел, как ламийцы организуют царскую процессию для встречи с Узурпатором. Мысли его то и дело возвращались назад, к последнему разговору с царем Разетры. Хотелось бы знать, что сталось с Рак-амн-хотепом и где он сейчас. Многое могло случиться с человеком за четыре года. Может быть, царь намерен сдержать свое обещание, но если так, Небунефер боялся, что разетрийцы опоздают.