Русские Вопросы 1997-2005 (Программа радио Свобода) - Борис Парамонов

Чему учит жизнь на Западе - реальном, а не философскими книгами представленном? Тому, что не нужно искать в реальности Истину с большой буквы, что жизнь как таковая, и даже благополучная жизнь (последняя как раз в наибольшей мере), есть не что иное, как перебивание из кулька в рогожку. И это много лучше того, чтобы с высот духа ниспадать в адовы бездны - русская модель. А книги читать, причем хорошие, никто на Западе не мешает. Зайдите в любой книжный магазин в Нью-Йорке: там этих Толстых и Достоевских - ешь не хочу, всегда, как говорится, in print. Значит, кто-то их всё-таки читает. Но это не мешает американским читателям заниматься реальным делом. Прочитает такой янки "Братьев Карамазовых" и идет на биржу как ни в чем не бывало. Такова се ля ви; пардон май френч, как говорят те же янки.

Я помню впечатление, произведенное на меня первым же манхэттенским книжным магазином: это был не книжный магазин, а космос. И я тут же понял некую прагматическую истину: в книгах истину не найти, ибо всех книг всё равно не прочитаешь. Но в России этого до сих пор понять не могут, тем более сейчас, когда все книги стали доступны, а жизнь к лучшему не изменилась. Вывод сделан такой: еще больше читать. Вот и Александр Панарин, изучивший всех на свете политологов, выучился теперь вдобавок "ботать по Дерриде", как явствует из статья Ренаты Гальцевой. А результат? "Православная цивилизация как глобальный проект". Гора родила даже не мышь, а какую-то минус единицу. А Солженицын ему за это - премию. Смешные люди. Но как раз Панарина я понимаю: он играет, может быть сам того не понимая, но игра это увлекательная: из ста прочитанных книг сделать еще одну, игра в кубики или, если угодно, в бисер. Философия вообще, за редкими исключениями, такая игра. Уж г-жа Гальцева наверняка знает, что Гегель, к примеру, - чисто игровое построение.

Нельзя, однако, сказать, что статья "Тяжба о России" сплошь неправильна. У г-жи Гальцевой в этой статье есть, как говорил Фома Опискин, зернистые мысли. Например, о том, что Россия была подморожена коммунизмом, под ледяной корой которого сохранялся потребный культурный идеализм. То есть коммунизм не всегда мешал появлению хороших людей, он даже их консервировал. Какой уж там гедонизм или панъюридизм при Сталине. Вот и оставался единственный выход: хорошие книги читать, преимущественно русскую классику, которую коммунисты, что много раз отмечалось, по какому-то недоразумению не запретили. Но г-жа Гальцева тут кое-чего не договаривает или даже не додумывает. Ведь каково было глубинное содержание советского интеллигентского идеализма? Тоска по Западу, по воображаемой сверхкультурной западной жизни (не говоря уже о материальном изобилии таковой). Потом Запад раскрылся во всей красе, и русские интеллигенты ужаснулись его действительной простоте, можно сказать, элементарности. Об этих русских иллюзиях и разочарованиях писал еще Герцен в "Былом и думах": мы думали - сплошной Гегель, а оказалось - мелочная лавочка на углу.

Я не хочу создавать впечатления, что Рената Александровна Гальцева - мой идейный противник, вызывающий во мне всякого рода негативные аффекты. Ровно наоборот: я сам такой же, разве что не столь ученый. Рассказывают, что академик Павлов, встретившись однажды с Бухариным и им разочарованный, сказал: "Я думал, Николай Иванович, что вы настоящий большевик, а вы самая настоящая интеллигентская сопля". Вот и я, Борис Парамонов из Нью-Йорка, такая же интеллигентская сопля, только я в Нью-Йорке одному научился: вытирать сопли.

Маски Джека-потрошителя

В Соединенных Штатах в мире шоу бизнеса обозначается некий скандал. Состоится он или нет, покажет будущее, но пока что страсти разгорелись не на шутку. Задуман телевизионный фильм о Гитлере. Ну и что? - готов спросить слушатель или зритель. Мало ли таких фильмов уже было? Гитлер всем известен, и какая-либо сенсация вокруг этой темы уже невозможна. Это не совсем так: фильм действительно особый, небывалый - о молодом Гитлере. Вот что писал еще 20 августа в Нью-Йорк Таймс Бернард Уайнроб:

"Может ли четырехчасовой телесериал о молодых годах Гитлера правильно представить этого монстра? Для менеджеров и продюсеров телекомпании Си-Би-Эс и для респектабельной канадской кинокомпании Альянс Атлантис, фильм должен быть точной картиной жизни начинающего Гитлера, до прихода его к власти в 1933 году. Критики проекта говорят, что каковы бы ни были намерения его авторов, фильм, имеющий дело с юными годами Гитлера, обречен вызвать к нему определенное чувство симпатии, особенно среди молодых зрителей, для которых вторая мировая война предстает древней историей".

В дальнейшем статья Уайнроба представляет ничто иное как трибуну высказываний об этом проекте, и высказываний резко критических. Говорит Абрахам Фоксман, национальный директор Анти-диффамационной Лиги:

"Почему возникло желание сделать из этого чудовища человека? История рассудила уже, что он представляет крайнее воплощение зла, что он ответствен за убийство миллионов людей. Зачем уплощать этот итог, фокусируя внимание на его детстве и юности? Не потеряем ли мы самого предмета в такой фокусировке?"

Раввин Марвин Хайер, декан центра Симона Визенталя в Лос-Анжелесе:

"Фильм собирается рассказать только половину истории. Подростки, посмотрев фильм, могут прийти к заключению, что Гитлер просто нуждался в большем внимании и заботе, что он бы не стал таким плохим, если б жизнь в его семье была лучше. Это создаст некое сочувствие и новое отношение к нему".

Алан Вагнер , бывший работник Си-Би-Эс, прочитавший сценарий фильма:

"Гитлер представлен неправильно, искаженно, в сценарии нет чувства ужаса, неизбежно исходящего от этого имени. Конец фильма напоминает финал "Рокки", в котором неудачник наконец-то одерживает победу. Получается какая-то вариация основного американского мифа".

Думается, этих отзывов достаточно для того, чтобы понять, почему американцы обеспокоены проектом. Добавить следует разве что одно: это беспокойство в значительной степени усиливается нынешними тенденциями массовой психологии, так называемой культурой жертв, распространившейся сейчас на Западе, и особенно в Америке. Сейчас принято, что называется, давить на жалость. Человек, имевший несчастье пострадать, априорно вызывает сочувствие. Примеров тысячи, самый показательный, пожалуй, - всеобщая истерия, возникшая вокруг смерти принцессы Дайаны, которую представили некоей Золушкой, пострадавшей от злой свекрови и всех вообще членов королевской семьи. Тут по крайней мере дело действительно кончилось трагедией. Но можно вспомнить клинтоновский скандал, пресловутый Моника-гэйт: защитники жизнерадостного президента вспоминали, что у него в детстве был отчим-алкоголик, а раз у человека было тяжелое детство, то в последующей жизни ему вроде как всё прощается.

Критики обсуждаемого проекта совершенно резонно опасаются сходной реакции на зрелище, в котором мальчика Гитлера папаша порет ремнем. Тем более что фильм кончается задолго до того, как сам Гитлер начал главные свои подвиги.

Между тем даже этот факт сомнителен - насчет тяжелого детства Гитлера и его отца-насильника. Вот что писал Эрих Фромм, давший углубленный психологический портрет Гитлера в книге "Анатомия человеческой деструктивности":

"Алоиса Гитлера нередко рисуют жестоким тираном - вероятно, для того, чтобы легче объяснить характер его сына. Но он не был тираном, хотя и был авторитарной личностью; он верил в такие ценности, как долг и честь, и считал своим долгом определять судьбу своих сыновей до наступления их зрелости. Насколько известно, он никогда не применял к Адольфу телесных наказаний; он упрекал его, спорил с ним, пытался разъяснить ему, что для него хорошо, а что плохо, но он не был той грозной фигурой отца, которая внушает сыну не только почтение, но и ужас. Как мы увидим, Алоис рано заметил растущую в сыне безответственность и бегство от реальности, что заставило отца не раз одергивать Адольфа, предупреждать о последствиях и пытаться образумить сына. Многое указывает на то, что Алоис Гитлер был достаточно терпимым к людям, он не был грубым, никогда не вел себя вызывающе и уж во всяком случае не был фанатиком".

Надо сказать, что и в нынешней Германии дать пощечину или подзатыльник плохо себя ведущему ребенку не считается проблемой, это в Америке за такое деяние могут привлечь к суду и лишить родительских прав, почему в Соединенных Штатах дети, к всеобщему изумлению европейцев, - дикое стадо в целом и "вождь краснокожих" каждый в отдельности. Помню сцену в нью-йоркском сабвее: мать притронулось к десятилетнему примерно сыну - погладить, что ли, его по щеке захотела, - а он дико заорал на весь вагон: "Не тронь меня! Это мое лицо!" Мать аж вздрогнула, а потом всю дорогу нервно посмеивалась. Удивительно только, что она, будучи американкой, вообще себе такой грех позволила.