Игрушка судьбы - Клиффорд Саймак

— Но это не более чем личное впечатление Феодосия, — возразила Джилл, — Нельзя на это полагаться.

— А я так не думаю. Робот-кардинал должен быть точен и проницателен.

— Хотелось бы верить, что ты прав, — сказала Джилл.

— Ну так что? — спросил Шептун. — Вы хотите сейчас отправиться домой? Я готов перенести вас. Я и сам, честно говоря, не прочь вернуться.

— Мы не можем вернуться просто так, — ответил Теннисон, — Мы обязаны добыть доказательства. Иначе будет просто пустая трата времени. Нам нужно совершенно железное доказательство.

— Вы подвергаете себя опасности, — предупредил Шептун, — В этом месте я чувствую угрозу.

— Как бы хотелось, — сказал Теннисон, — получше разобраться в том, что здесь происходит. Декер утверждает, что здесь — исследовательский центр, и я склонен ему верить. Но главное — мотивы исследований. Большинство исследовательских центров — тех, где работают люди, — добывают знания ради самих знаний. В Ватикане добывание знаний ведется ради достижения веры, исходя из убеждения в том, что вера происходит из знаний. Но есть ведь и другой мотив: добывание знаний ради власти. Боюсь, что побудительный мотив деятельности здешнего Центра именно таков. Декер обмолвился, что они мечтают расширить масштабы исследований за пределы Галактики. Кто знает, может быть, это означает, что их интересуют знания не сами по себе, а только как средство к достижению власти и господства над миром.

— Может быть, — согласилась Джилл. — Но стремление к власти, как правило, предполагает наличие политической организации. Как ты думаешь, управляют ли здесь политическими методами?

— Узнать невозможно, — ответил Теннисон, — А времени выяснить у нас нет. Сама понимаешь.

— Понимаю, — сказала Джилл. — Все понимаю. Понимаю, что нам нужно вернуться с доказательством. И знаю, что именно можно взять с собой. Одну из сороконожек. Если мы принесем с собой сороконожку, богословы вынуждены будут признать, что это не рай. В раю сороконожки не живут.

— Я сожалею, — вмешался Шептун, — но не смогу транспортировать сороконожку. Вес ее превышает мои возможности. У меня сил не хватит.

— Ну хорошо, если это отпадает, — сказала Джилл, — разве нельзя теперь, когда мы знаем, где находится это место, прислать сюда Слушателей? Они добудут доказательства: все будет запечатлено в кристаллах.

— Не пойдет, — покачал головой Теннисон. — В первый раз пузыри упустили Мэри. Она попала сюда, была сражена тем, что увидела, и вернулась еще раз. В первый раз она все увидела мельком, не подробно. При повторном посещении она, вероятно, надеялась, как и мы теперь, добыть какое-нибудь доказательство. Но во второй раз ее тут заметили, поэтому напугали и выгнали. Так что теперь они прекрасно умеют распознавать Слушателей и ни за что не позволят им еще раз сюда проникнуть.

— Эх, если бы мы сами могли записать здесь кристалл…

— Пустой разговор. Мы же не Слушатели.

— Но нас они впустили, — задумчиво проговорила Джилл, — Как же так? Они наверняка впустили нас сами. Могли бы остановить, напугать, выгнать, как Мэри.

— Ты ошибаешься, — сказал Шептун. — Обитатели математического мира внедряются в другие миры не так, как Слушатели. Кубоиды доставили нас сюда без ведома здешних обитателей. Нас заметили, когда мы уже были здесь. Один раз это получилось, но не уверен, что еще раз удастся. Они поймут, что в системе их защиты существует брешь, и предпримут меры.

— Ну что ж… — проговорил Теннисон. — Итог таков: другой возможности попасть сюда не предвидится. В качестве доказательства нам взять с собой нечего. Наше слово — это все, что мы можем унести с собой, а слову нашему богословы не поверят. К тому же, что бы мы с собой ни принесли, они с пеной у рта будут орать, что мы это взяли не в раю, а подобрали где-нибудь по дороге.

— Хочешь сказать, — спросила Джилл, — что мы зря сюда прибыли?

Что Теннисон мог ответить? «Что ответить?» — спрашивал он себя и не находил ответа. Мог ли их рассказ обо всем, что они тут успели увидеть, помочь Феодосию и его сторонникам продолжить борьбу и удержать богословов от решительных действий? Поможет ли это сохранить Ватикан и Поисковую Программу?

«Если шанс и есть, — думал он, — то очень маленький, слишком ненадежный. И почему нам не пришло в голову продумать все заранее? Разве мы не понимали, что нужно обязательно вернуться с доказательствами? Будь у нас хоть немножко больше времени, мы бы что-нибудь придумали…»

Однако создавалось впечатление, что времени у них крайне мало. Здесь было опасно — почему именно, судить было трудно, но Теннисон ощущал опасность. И Шептун говорил об этом.

«Провал, — думал он. — Полный провал. Мы осуществили свою миссию и с блеском провалились».

Но что он мог сделать? Что могла сделать Джилл? Что могли сделать они все? Гораздо легче было ответить, чего они не могли, не имели права делать. Они не могли позорно, трусливо, поджав хвост, удрать отсюда, по крайней мере пока.

— Если бы мы могли послать хоть какую-то весточку Феодосию… — нарушила молчание Джилл. — Сообщить о том, что мы здесь и что это не рай.

— Я могу доставить весточку, — предложил Шептун.

— Но кому ты ее доставишь? Нет, ведь на Харизме не осталось никого, кто бы тебя услышал. Ни Феодосий, ни Экайер…

— Есть еще глухоманы, — возразил Шептун. — С ними я могу разговаривать. А тот, что живет повыше хижины Декера, может донести весточку Феодосию.

— Но ты нам нужен здесь.

— Я же быстро. Туда и обратно.

— Нет, — твердо сказал Теннисон. — Мы не хотим, чтобы ты уходил даже ненадолго. Ты нам тут можешь понадобиться.

— Ну, тогда… я могу попросить другого пыльника, одного из моих сородичей. Он сделает это для меня. Я забыл, говорил ли вам, что тут есть еще пыльники?

— Да, говорил, — кивнула Джилл.

— Вот и хорошо. Значит, решено, я попрошу одного из них.

Глава 57

Когда явился монах и запинаясь сообщил, что по эспланаде поднимается глухоман, Феодосий поднялся и пошел встретить его.

Выйдя к базилике, Феодосий увидел, что глухоман уже совсем близко. Он подкатился к подножию лестницы, перестал вращаться и опустился на мостовую. Тут же раздался гул, на фоне которого послышались слова:

— Я решил нанести тебе ответный визит, — сообщил он.

— Я вам крайне признателен, — ответил Феодосий. — Это очень любезно с вашей стороны. Нам вообще следует почаще видеться.

— И еще я принес тебе весть, — сказал глухоман, — Мне поручено передать тебе послание, которое мне доставил пыльник.