Весь Эдгар Берроуз в одном томе - Эдгар Райс Берроуз

— Я — Акут, — сказала она, — он — Корак. Он — сын Тарзана, который был царём обезьян. Я тоже был царём обезьян, которые жили в стране великих вод. Мы пришли, чтобы охотиться вместе с вами, чтобы сражаться бок о бок с вашим племенем. Мы — великие охотники. Мы могучие бойцы. Примите нас с миром!

Царь перестал раскачиваться. Он смотрел на них из-под нависших бровей. Его налитые кровью глаза сверкали жестокой злобой. Он слишком недавно стал царём и ревниво относился к своему званию. Он боялся, что эти две странные обезьяны вздумают оспаривать его права. Гладкое, безволосое существо называлось человек, а человека он боялся и ненавидел.

— Убирайтесь вон! — взревел он. — Убирайтесь, или я убью вас!

Пока обезьяны кончали свою пляску, мальчик, стоя за спиной Акута, дрожал от радостного нетерпения: ему хотелось поскорее спрыгнуть вниз, к косматым чудовищам, и показать им, что он их друг, что он им родной. Он ждал, что они встретят его с распростёртыми объятиями, и теперь слова царя наполнили его сердце скорбью и негодованием. Чернокожие прогнали его. Он пошёл к белым, к родным, белым людям, но, вместо привета и участия, ему ответили градом пуль. Большие обезьяны оставались его последней надеждой. Он пришёл искать общества, в котором ему отказали люди. Но и обезьяны отвергли его. Гнев охватил мальчика.

Царь обезьян стоял как раз под веткой, на которой они сидели. Прочие обезьяны полукругом теснились за спиной царя и с любопытством наблюдали за тем, что происходит. Прежде, чем Акут мог понять намерения мальчика и удержать его, мальчик прыгнул на землю прямо перед царём, который теперь принялся вновь раскачиваться, чтобы привести себя в ярость.

— Я — Корак! — закричал мальчик. — Я — Убийца. Я пришёл к вам как друг. Вы хотите прогнать меня. Что ж, я уйду. Но раньше я докажу вам, что сын Тарзана — ваш повелитель, такой же повелитель, каким был его отец, и что он не испугался ни вашего царя, ни всех вас!

Царь обезьян на минуту застыл от удивления: он не ожидал от пришельца такой дерзости. Акут был поражён не менее царя: он был в отчаянии, он умолял Корака опомниться, не рисковать своей жизнью, потому что он знал, что сейчас к священной площадке сбегутся все бойцы на помощь царю и беспощадно расправятся с самозванцем. Но вряд ли царю и понадобится помощь! Одно усилие мощных челюстей, и нежная шея мальчика обагрится кровью… Броситься на защиту Корака — значило идти на верную смерть, но преданный Акут не задумался ни на минуту. С глухим рычанием он спрыгнул на землю и встал рядом со своим другом.

Царь сделал шаг по направлению к мальчику и протянул длинные руки, чтобы обхватить его шею. Он широко раскрыл пасть, собираясь вонзить поглубже желтые клыки в гладкое смуглое тело. Корак пригнулся к земле и готовился принять нападение. Он сжался как пружина, стараясь избегнуть мощных объятий врага, а затем, в одно мгновение выпрямившись, нанёс царю бешеный удар кулаком в живот: всю тяжесть своего тела, всю силу своих стальных мышц он вложил в этот удар. С ужасным воем царь обезьян опрокинулся на спину, судорожно цепляясь за своего противника.

Яростное рычание вырвалось из груди у обезьян, когда они увидели, что их царь побежден; они бросились на Корака и Акута, чтобы стереть их с лица земли. Но старая обезьяна была слишком умна и не желала принять такой неравный бой. Уговаривать мальчика бежать было бесполезно, Акут знал это: была только одна надежда на спасение, и он ухватился за неё. Обхватив мальчика вокруг пояса, Акут поднял его с земли и бросился бегом к другому дереву, которое низко опускало над землей свои ветви. Вся свора обезьян с рёвом кинулась за беглецами. Но Акут, старый Акут с барахтающимся мальчиком на плече, оказался проворнее своих преследователей.

Одним прыжком вскочил он на дерево и с ловкостью мартышки втащил мальчика на самую вершину. Но и здесь он не остановился. Он бросился дальше по верхушкам деревьев, не выпуская из рук свою драгоценную ношу, и скоро скрылся в ночном сумраке джунглей. Некоторое время обезьяны гнались за ним, но расстояние между ними все увеличивалось; наконец, потеряв его из виду, они остановились, а затем повернули обратно, оглашая ночную тишину рёвом неудовлетворенной злобы.

Глава 9

Тяжело было на душе у Корака. Бесцельно бродил он с Акутом по джунглям на другой день после неласкового приема, оказанного ему обезьянами. Разочарование давило его сердце. Жажда мести кипела у него в груди. Он с ненавистью смотрел на всех обитателей джунглей, оскаливая зубы и грозно рыча, когда кто-нибудь попадался ему на глаза. Он выражал своё дурное расположение духа так же, как его выражали дикие звери джунглей, от которых он невольно перенимал их повадки.

Они шли по ветру медленно и осторожно, вглядываясь в заросли перед собой; внезапная опасность могла угрожать им только впереди, так как запах врага был бы унесён от них ветром. Вдруг оба остановились и склонили головы набок. Неподвижно, как каменные изваяния, стояли они и прислушивались. Ни один мускул у них на лице не дрогнул. Вдруг Корак рванулся вперёд и вскочил на ближайшее дерево. Акут последовал за ним. Они вспрыгнули так бесшумно, что и в десяти шагах человеческое ухо не могло бы уловить ни малейшего шороха. Они пробирались по деревьям, часто останавливаясь и прислушиваясь. По их смущенным, недоумевающим взглядам было видно, что оба они очень озадачены. Наконец, в ста ярдах от себя мальчик заметил деревянную изгородь, а за нею палатки из козьей кожи и хижины, крытые соломой. Свирепое рычание вырвалось у него из груди. Негры! Он ненавидел их. Он тотчас же кинулся на разведку, крикнув Акуту, чтобы тот подождал его.

Горе обитателю деревни, который попадется на глаза Убийце!

Пробираясь по нижним ветвям, перепрыгивая с одного гигантского дерева на