День Астарты - Александр Розов

— Мы в неравных условиях спора, — заметил Ним Гок, — Я не учился в школе и не знаю логики так хорошо, как ты и Флер. Я умею спорить только на примерах.

— Тогда, давай на примерах, — предложил Оскэ, — пусть все будет по-честному.

Кхмер снова кивнул и задумался примерно на полминуты, а потом сказал:

— Вот наша с вами ситуация. Я попросил вас отвезти меня туда, где можно заказать дешевые надежные летательные аппараты, без лишних вопросов, и объяснил, как это важно для сотен тысяч людей. Вы согласились, хотя я не обещал вам за это денег…

— Какие, на фиг, деньги? — возмущенно перебила Флер, — Ты рисковал жизнью, чтобы помочь маме! Не знаю, как у вас, а у нас это кое-что значит, прикинь?

— У меня были совсем другие мотивы, — заметил он.

— Это без разницы, — ответил Оскэ, — Короче, твой пример не из той кассы.

— Мой пример из той кассы, — возразил Ним Гок, — Вы изменили свои планы, и вы не употребили свою свободу. Вы поступили так из чувства долга. Вот смысл примера.

— Нет! — воскликнула Флер, — Как раз употребили! Мы сделали то, что хотели!

— Странно… — произнес комбриг, — … Очень странно. Я слышал почти тоже самое от твоего отца, Флер. И я слышал похожие вещи от ваших волонтеров. Видимо, мы по-разному понимаем некоторые выражения. Это возможно?

У Оскэ Этено, кажется, даже уши задвигались от напряжения мысли.

— Есть такая тема в книжке, которую написал Иори Накамура…

— Ваш первый координатор правительства? — уточнил Ним Гок.

— Он самый… В книжке Накамура приводит одну историю про Бодхидхарму. Типа, однажды Бодхидхарма устроился на работу садовником городского парка, и быстро сделал парк невероятно симпатичным и уютным. При этом сам Бодхидхарма палец о палец не ударил. Просто попросил жителей, чтобы ходили гулять в парк со своими садовыми ножницами и подрезали ветки, где некрасиво или мешает. И никто не мог упрекнуть Бодхидхарму, что он обманывает тамошних foa, и эксплуатирует, как бы, бесплатно. Ведь они делали только то, что им нравится, и чисто для себя. Прикинь?

Флер, снова покрутив левой ладошкой над головой, добавила:

— А если бы Бодхидхарма сказал жителям: «Алло, ну-ка поработайте на меня», то сам понимаешь, куда бы они его послали с такими заходами.

— Хорошая история о коммунистическом воспитании, — сказал Ним Гок.

— Коммунизм-то тут каким боком? — удивился Оскэ.

— Жители работали на общее благо, не требуя денег, — пояснил кхмер.

— Ты что!? Какое, на хрен, общее благо? Они все делали только для себя! Если бы ты сказал им: «Алло, ну-ка поработайте на общее благо», знаешь, куда бы тебя послали?

— Но не сразу, — уточнила Флер, — Против пулемета без подготовки не попрешь.

Возникла пауза. Красный комбриг поднял глаза и уставился в черное звездное небо, прекрасно видное сквозь наклонную прозрачную боковую панель салона. Оскэ тихо вздохнул, и пригладил свою экстравагантную пурпурную стрижку. Флер беззвучно побарабанила кончиками пальцев по пластику штурвала.

— Извини, Ним Гок, мы слегка погорячились.

— Правда, — поддержал Оскэ, — Это была кривая шутка юмора.

Кхмер, продолжая глядеть на небо, медленно покачал головой.

— Нет, это был очень полезный спор. Я понял важную мысль великого кормчего Мао, высказанную в пункте 4 директивы «О культурной революции», в 1966 году.

— Что за мысль? — спросила Флер.

— Единственным методом культурной революции является самоосвобождение масс, и здесь недопустима какая-либо подмена, — сказал Ним Гок, — Это была цитата. Я понял, почему великий кормчий пишет, что суть революции и коммунизма в освобождении производительных сил. Что только свобода обеспечивает экономическую победу.

— По-моему, это понятно, — заметил Оскэ, — человек, работающий под принуждением, ненавидит свою работу, а как можно хорошо делать то, от чего тебя тошнит?

— Если понятно, то почему у вас в стране есть каторжные работы?

Оскэ покачал головой и выразительно скрестил пальцы.

— Каторжные работы у нас не принудительные. Не хочешь работать — не надо. Любой приговоренный в любой момент может отказаться от работ и просто сидеть в тюрьме.

— Я не знал. И многие ли отказываются?

— Очень немногие. Просто сидеть и ничего не делать это скучно и неинтересно.

— Тогда, — сказал кхмер, — я не понимаю, почему у вас еще не победил коммунизм, и не исчезла частная собственность. Ведь то, что ты сейчас сказал, это коммунистическое отношение к труду. При таком верном взгляде, зачем тебе частная собственность?

— То есть, как зачем? Канак не может жить без своего proa и своего fare. И без своей флайки тоже. Ну, ты, Ним Гок, и залепил!.. Зачем мне собственность? Надо же!

— Но ты мог бы пользоваться общественной собственностью.

— Это не всегда удобно, — возразил Оскэ, — Люди, когда создают партнерства… Ну, это вроде ваших кооперативов на Тиморе… Они, обычно, объединяют там только то, что служит для бизнеса. А то, что просто для жизни, оставляют частным. Прикинь?

— Странно, — сказал Ним Гок, — я бы объединял все. Меньше лишних хлопот.

Флер хлопнула себя ладонью по лбу и радостно заявила:

— Я врубилась! Ним Гок, у тебя есть женщина?

— Естественно, у меня бывают женщины.

— Я не только про секс, — уточнила Флер, — Я про женщину, с которой ты, более-менее постоянно живешь. Типа, ты приходишь домой, она тебя кормит обедом, и все такое.

— Нет. Мне удобнее питаться в армейской столовой, вместе с бойцами.

— Ага, понятно. А жить тебе удобнее в казарме?

— Да, — подтвердил он, — Это действительно удобнее и это экономит время.

— Тоже понятно, — сказала девушка, — А дети у тебя есть?

— Вероятно, да, но я не знаю этого точно.

— Ага… — протянула она, — … Вот теперь ситуация, как на ладони.

— Ага! — подтвердил Оскэ, — Знаешь, Ним Гок, ты ведь живешь на войне.

— Война кончилась, — возразил комбриг.

Флер покачала головой.

— Может быть, и кончилась, но только не для тебя. Ты живешь, как на фронте. Для фермера, рыбака, или рабочего, ты инопланетянин, чужак. И твои бойцы — тоже.

Ним Гок бросил взгляд в зеркальце над пилотским креслом. Он хотел убедиться, что девушка не шутит. Судя по выражению лица, она говорила вполне серьезно.

— Я не понимаю, почему ты так считаешь, — признался он, — Я не понимаю, почему мы инопланетяне для людей, бок о бок с которыми мы воевали и работаем. Когда наши бойцы не заняты военной подготовкой, они участвуют в гражданском труде вместе с фермерами, на равных. Я — тоже, когда есть время. Мы им не чужие! Мы друзья!

— Вы друзья, — согласилась Флер, — Надежные друзья. Но вы совершенно чужие. И не говори, что ты этого не замечаешь. Ты слишком проницателен, чтобы не заметить.

Кхмер помедлил несколько секунд и кивнул.

— Ты права. Но я не понимаю, почему.

— Да потому, что тебе удобнее жить в казарме, питаться в столовой, и даже штаны, которые на тебе, это не твоя собственность, а общенародная, как у вас говорят! И женщины сходятся с тобой на час — два, и все. Кроме хорошего секса и здорового потомства, от тебя ждать нечего, и любая женщина это видит! Неужели тебе трудно понять, что при таком стиле ты чужой для всех, кто живет обычной жизнью!

— Для вас тоже? — спросил он.

— Ты помог маме, — напомнила она.

— И у нас есть опыт с элаусестерцами, — добавил Оскэ, — Мы знаем kommi-lifestyle.

— Кто такие элаусестерцы?

— Ну, океанийские коммунисты. Тоже без дома, без штанов, и питаются в столовой.

— Это шутка? — спросил кхмер.

Оскэ энергично помотал головой из стороны в сторону.

— Какие шутки! Они единственные реальные kommi на планете! Пока другие kommi болтали про будущее, элаусестерцы взяли и построили коммунизм in vivo, прикинь!

— Этого не может быть, иначе я бы знал, — произнес Ним Гок, с едва заметной ноткой неуверенности в голосе, — Скорее всего, это фальсификация.

— Фальсификация? — возмутился Оскэ, — Щас тебе!

— Покажи ему наши ролики с Элаусестере, — предложила Флер.

— А я, по-твоему, что делаю? — откликнулся он, пристраивая на коленях ноутбук.

88

Дата/Время: 26–27.03.24 года Хартии. Вечер.

Хитивао, болота Мберамо, озеро Додом.

Лучи инфракрасных лазеров — маркеров были, разумеется, не видны невооруженным глазом, так что вокруг стояла глубокая темнота. Небо затянуто плотными низкими облаками, скрывшими звезды. Светился только маленький костер, и два из дюжины кругло-конических армейских шатров «tipi-tents» (сквозь стенки из ацетатного шелка немного проникал свет от включенных внутри люминесцентных ламп).

Трудно было поверить, что пилоты видят два ярких контрастных луча, указывающие направления лэндинга для своих «Screen-Shuttle». Сквозь хоровое кваканье лягушек донесся слабый, звенящий, шорох. Через минуту он превратился в хорошо слышное гудение, а чуть позже, к нему добавился громкий дробный плеск воды, разрезаемой поплавками. Из темноты к выступу длинного южного берега озера, где расположился базовый лагерь, с двух сторон почти беззвучно выплыли едва мерцающие в отсветах костра угловатые туши. Возьмите два больших туристических автобуса с лодочным днищем вместо шасси, поставьте их параллельно на полкорпуса друг от друга, затем впишите их оба в одно широкое крыло, приделайте сзади ласточкин хвост, а сверху — пропеллер в кольцевом обтекателе. Примерно так выглядит медленный, довольно примитивный, но экономичный и надежный маловысотный шаттл — катамаран на полтораста невзыскательных трансокеанских пассажиров (например, коммандос из аэромобильной бригады ВС Мпулу). Всего сутки полета — и они на месте…