День Астарты - Александр Розов

Не торопитесь с ответом! Лидеры Мпулу и Шонао — это промежуточный ход в игре, которая еще только разворачивается. Скорее всего, они просто пробежали по этому игровому полю и, сами того не зная, подали мяч автору комбинации. Мяч — это улем (преподаватель исламской теологии) Фаттах Абу-Джебрин, который сумел бежать из Малави через Мозамбик в Исламскую Республику Коморские острова (полуголодное шариатское государство в северной части пролива между Африкой и Мадагаскаром). Разумеется, он уже успел произнести речь по поводу гонений на правоверных. Речь оживила местных «ультра». Они как раз ищут повод для аннексии Майотте, острова в коморском архипелаге, который не входит в исламскую республику, а имеет статус «заморской территории Франции». Вы верите, что это случайность? Я вот не верю.

Пока автор комбинации не виден, но, вероятно, скоро объявится. А я возвращаюсь к событиям сегодняшнего судебного заседания. После занимательной лекции доктора Карпини и наведения порядка в зале, суд, без особого энтузиазма опросил Райвена Андерса по поводу нескольких наших коммандос и морских рейнджеров, которые с подозрительной внезапностью уволились из наших вооруженных сил и почти сразу оказались в числе военизированных волонтеров в Хитивао и на Атауро. Андерс был непоколебим. Он не отрицал, что одобряет этот их поступок, но настаивал, что имело место выражение личной воли упомянутых бойцов. Бойцов опросили по телефону, и позиция Андерса подтвердилась. Поди теперь проверь, как оно было на самом деле.

Затем, суд долго выяснял у майора Журо Журо, кто планировал массовые расправы с жителями Брунея и аккредитованными там иностранными дипломатами. Журо, как нетрудно догадаться, сказал «это не я», а имевшийся в зале Ним Гок сказал «это я», и объяснил почему (опираясь на классовое учение товарищей Ленина и Мао).

Под занавес, суд вызвал майора Чубби Хок, чтобы она повторила условия секретного Балиемского пакта между руководством INDEMI и индонезийским кланом Бану-Сай, согласно которому производились территориальные размены. Возникла полемика о совместимости таких договорных разменов с Хартией, но, как обычно бывает в таких двойственных случаях, не нашлось убедительных доказательств ни «pro» ни «contra».

Ввиду явной бесперспективности дальнейших дискуссий, суд удалился на перерыв, и через два часа вынес решение, которое можно назвать: «ни два, ни полтора».

Троим офицерам вклеили «Berufsverboten» по всему списку публичных должностей, абсолютное лишение политических прав на 10 лет, ограничение гражданских прав и полицейский надзор на 5 лет, и по полтора года каторжные работ. Полковник Райвен Андерс отправляется в Антарктику, в Пуэрте-Колибри. Майор Журо Журо наоборот, точно на экватор, на остров Джарвис (известковый ромб длиной две мили с высохшей лагуной в центре), на трети пути между Лантоном и Гавайями, и на двести миль юго-западнее Киритимати. А майор Чубби Хок едет домой. Суд предписал ей: «Заняться любой общественно-полезной деятельностью, не дальше двадцати миль от острова Алофи, округ Футуна-и-Увеа». В общем, получилось криво. И формулировка суда: «Санкции за деятельность, несовместимую с принципами Великой Хартии», звучит неубедительно. Типа, мы не поняли, что вами нарушено, но вы так насвинячили, что наказать вас надо — поэтому, вот вам! Одно радует: суд принял билль о привлечении волонтеров для контроля над INDEMI. Билль выглядит толково. Будем надеяться, что судебное позорище, длившееся почти весь март, больше никогда не повторится.

Судья Чои Сче бросила короткий взгляд в сторону восьмерых преторианцев, которые уводили Райвена Андерса и Журо Журо, а затем повернулась к немного растерянной гротескной группе: Микеле Карпини с семьей и Чубби Хок, разделенные шеренгой из четверых преторианцев. Понятно, что в общем случае, на каторгу надо конвоировать, однако с другой стороны, в данном случае это выглядело полным абсурдом.

— Коллеги, одну минуту, — сказала Чои, — Давайте примем процедурное решение…

— … Самоходом, — лаконично уточнил Оган Селту.

— Да, — согласилась Кими Укмок, — Зачем эти нелепости…

— Ребята, отойдите, — распорядилась Чои, обращаясь к преторианцам.

Микеле сделал два шага вперед и Чубби, как-то осторожно, будто бы, неуверенно, положила ладони ему на плечи.

— Милый, ты извини, что так все получилось…

— Ерунда, — ответил он, — Сейчас полетим домой…

— Ага, — сказала она, и тут Флер и Люси почти повисли у нее на шее.

— Так, дети, — строго сказал Микеле, — Вот это в суде уже лишнее. Пошли отсюда. Нам, между прочим, надо собрать вещи и выпить по чашке кофе перед дорогой…

86

Дата/Время: 26.03.24 года Хартии. Середина дня.

Хитивао (Западная Новая Гвинея), Болота Мберамо

Широкий северный выступ острова Новая Гвинея на 142-м меридиане приближается к Экватору. Здесь расположена грандиозная речная система Мберамо. С востока она не особенно широка, зато на запад простирается до залива Сареро, богатого изумительно — красивыми островами. За заливом Сареро находится группа полуостровов, висящих на восточном хвосте Новой Гвинее, как гроздь виноградин. С севера этой грозди, через перешеек от залива Сареро, расположен порт Факфак. Вернемся, впрочем, к Мберамо. Крупные и мелкие реки текут с Центрального Хребта на север, разливаются по очень пологой низменности и превращают сорокамильную прибрежную полосу в огромное болото площадью более миллиона гектаров. Его пресноводная часть плавно и почти незаметно переходит в соленую, там где мангровые заросли отвоевывают у океана маленькие островки, а океан, размывая волнами дельты рек, превращает их в сильно изрезанные, ветвящиеся заливы. И в теплой воде, на пропитанной влагой суше, и во влажном теплом воздухе жизнь кишит в самых экзотических формах. Если какой-то биолог желает открыть десяток-другой новых видов бабочек, птичек или лягушек, то добро пожаловать сюда… Но (признаемся честно) у него есть шанс случайно открыть новый вид какой-нибудь экваториальной лихорадки и войти в анналы современной медицины в качестве первой документально зафиксированной жертвы этой болезни.

В жаркий и душный послеполуденный час 26 марта, на болотистом, заросшем всякой экзотической флорой берегу большого треугольного озера Додом, в 20 милях к югу от берега океана, у костра, с трудом разожженного, благодаря значительной порции топливного спирта, расположилась компания: полдюжины крепких молодых мужчин. Были они типично-папуасской наружности, одетые в boggy-military и вооруженные укороченными скорострельными «Remi-Novus» 12 калибра (далекими потомками полицейского ружья «Remington/Ithaca», прославленного фильмом «Terminator»). На металлической сетке над огнем готовилось что-то наподобие барбекю.

К единственному в обозримом ландшафте твердому участку берега была причалена небольшая самоходная баржа, груженая морскими контейнерами в три яруса. Как ее провели из океана в озеро через мелководные протоки — это коммерческая тайна.

Чуть поодаль от компании у костра, на поплавке вытащенной на берег гидроавиетки, сидели еще трое мужчин: два папуаса, один европеец. Явно начальство, хотя одеты совершенно также, как остальные… Все трое были персонажами, довольно хорошо известными в этих кроях. Европеец — Эрих Вейдек, исполнительный директор «Tour Baliem Valley Resort, GmbH». Папуасы — мастер-стрелок CSAR Hybird, Гкн Нопи и унтеркэп ВМФ, Лрл Нопи, совладельцы семейной фирмы «Bok-Bok Sea-Frog».

Вейдек вытащил из пачки размякшую от влаги сигарету и раз семь подряд попытался добыть огонь из зажигалки. Бесполезно. Гкн вынул из специального кармашка своей жилетки-разгрузки зажигалку, и она, почему-то, дала пламя с первого раза.

— Ну, почему она у тебя никогда не намокает? — немного обижено спросил Вейдек.

— Потому, что карман натерт изнутри парафином. Физика. Я тебе уже говорил.

— Черт… Вылетело из головы… Эта чертова влажность…

— Нормальный климат, — возразил Лрл, — В смысле, бывает и хуже. Вот, например, в Антарктиде: ночью ниже минус полста по Цельсия. Плюнешь, а на снег падет уже ледышка. Наша сестренка Оо там работалет на тест-драйвах патрульных флаеров.

— Она там kane склеила, — заметил Гкн, — В конце апреля привезет сюда.

— Что привезет? — не понял Вейдек.

— Kane, — повторил Гкн, — По-вашему, Der Ficker.

— Der Ehemann, — поправил Лрл, — а то, что ты сказал, это только вот…

Унтеркэп оттопырил средний палец правой руки и подвигал им вперед-назад.

— А-а, — Гкн кивнул, — Понятно.

— Ага, — продолжал Лрл, — Здесь, хотя бы, тепло. Жить можно. Главное, запастись репеллентом от насекомых, и пиявок отжигать вовремя.

— Я обычно сыплю солью, — заметил Вейдек.

— Можно и солью. Только не отрывать. У нас один морпех оторвал, такая фигня…