Зарождение мистического пламени (ЛП) - Бейли Кристин

Наконец, наступил день следующей встречи. Поездка из Мэйфера к старому монастырю показалась как никогда долгой, хотя ранним пятничным утром движения на улицах почти не было. Старый конь семенил довольно быстрым шагом, и Боб весело насвистывал, покачивая вожжами.

Я стискивала свою маленькую корзинку и сосредоточилась на трещине в половицах, наблюдая, как под ней быстро проносится мощёная улица. В кои-то веки я не волновалась об опоздании. Я вообще боялась приезжать. Когда мы, наконец, добрались до каретника, я коротко помахала Бобу на прощание, затем глубоко вздохнула и посмотрела на яркое небо над вершиной склона. Мои ноги казались чугунными, пока я поднималась во двор, где возле вольера обнаружила большую толпу. У меня не было желания присоединяться к ним, но и задерживаться под аркой в одиночестве тоже не стоило.

Смирившись с неизбежным разочарованием, я подошла к остальным.

— Что происходит? — спросила я высокого ирландского парня. Кажется, его звали Майкл, но я не уверена.

Майкл переступил с одной долговязой ноги на другую. Он сунул руку в карман, отчего его такой же худой локоть торчал, как куриное крылышко.

— Учителя выбрали лучший проект для новой версии вольера. Всё это время они ремонтировали его. И теперь они собираются обнародовать результат.

На мгновение я задумалась, у кого мог быть лучший проект, но потом решила, что это, должно быть, Дэвид. Абсолютно всё давалось ему легко. Золотой ореол совершенства, постоянно окружавший его, непременно распространится и на этот проект.

Взглянув на молодого графа в безукоризненно сшитом пиджаке и блестящем шёлковом жилете, я поняла, что камердинеру, должно быть, понадобилось три дня, чтобы привести его в безупречный вид. Я попыталась представить себе, каково это — иметь жизнь, не требующую усилий, но не смогла даже вообразить себе такое.

Начиная с надменного наклона головы и заканчивая гордой позой, он во всем казался таким уверенным в себе, когда скрестил руки на груди и оглянулся на меня. Но в его глазах была какая-то неуверенность. Сэмюэл что-то сказал ему с редкой улыбкой на лице.

А потом мне в голову пришла ужасная мысль. Сэмюэл — сын директора. Несомненно, отец помогал ему с проектом. Это нечестно, и я не могла переварить мысль, что буду проходить мимо вольера каждый день, зная, что именно Сэмюэл спроектировал его ремонт.

Я привстала на носочки, чтобы лучше получить лучший обзор, но прока от этого не было. Вольер накрывала огромная белая ткань. Парни вокруг меня тоже смотрели с предвкушением. Любой из них мог удостоиться этой чести. Все они были великолепны — ладно, большинство из них. Даже парни, которые предпочитали молчать — например, взрослый парень из России или паренёк-индеец, — похоже, никогда не ошибались в расчётах.

Я заметила Питера, стоявшего у стены в стороне от толпы, рядом с парнем из Индии. Его рука всё ещё была обмотана повязкой. Я отошла к другой стороне группы, где он не мог меня видеть. Я не знала, что ему сказать. Я чувствовала себя ужасно из-за того, что он пострадал из-за меня.

Раздалось три громких удара, когда посох стукнул по камню верхней ступеньки лестницы, ведущей в здание. Отойдя от Питера, я нечаянно оказалась прямо перед директором.

Он мельком взглянул на меня, затем поднял руку, призывая к тишине.

Парни замолчали. Предвкушение может эффективно дисциплинировать.

— Я разочарован в вас, — сказал он с надменным и устрашающим видом. Я уставилась вниз, на камни под своими ногами. — Слишком многие из вас были ослеплены тем, что видели перед собой. Вы не приложили ни капли усилий, чтобы разобраться, как работает Развлечение. В своих проектах вы основывались на домыслах. Ослеплённые сложностью, вы не смогли увидеть простоту.

Я посмотрела вверх, почувствовав, как ноги сделались ватными. Мы с Питером обнаружили треснувшую трубу, и мои чертежи определённо затрагивали проблему, но я также добавила комплекс компонентов, основанных на предположениях, и я не смогла сделать их простыми.

— Власть решает все! — директор Лоренс выпятил грудь. — Без власти у вас ничего не будет. Все остальное ничтожно.

Теперь уже мои соученики засмущались. Несколько из них опустили взгляды

и неловко переступили с ноги на ногу. Только Дэвиду хватало дерзости смотреть директору в глаза.

— Победивший дизайн затронул и проблему власти, и проблему функционирования, тем самым следуя девизу Развлекателя, — директор впервые улыбнулся. — Красота от науки!

Оливер и Найджел дёрнули за золочёные верёвки по обе стороны вольера. Ткань упала, и беседка засияла на солнце золотом.

Не может быть. Я протолкнулась через других учеников, заставив их расступиться. Наконец, я вышла перед толпой. Я не осмеливалась надеяться.

За вольером у стены стоял приземистый цилиндр с колпачком, на котором красовалась печать Развлекателей.

Я тут же узнала, что это такое.

Это футляр для тумблера, который я так тщательно проектировала. Вот он, передо мной. Моя мечта стала реальностью.

Колоссальное волнение вспыхнуло во мне будто солнце в первый погожий день лета и рвалось сквозь кожу. Директор спустился по ступеням и пересёк двор.

— Мои поздравления, мисс Уитлок. Окажете ли вы нам честь? — предложил директор, когда Оливер хитро мне подмигнул. Учитель Найджел хмуро посмотрел на него, затем, похоже, примирился с неизбежным.

Я сделала шаг вперёд, но когда нога коснулась камня, я испугалась, что она не выдержит моего веса. Колени стали чужими и слабыми, и я забыла, как дышать.

Каким-то образом я сумела дойти до директора, хотя должно быть, походила на пьяницу.

— Давайте посмотрим, работает ли ваш чертёж, — сказал он, и я невольно ощутила в его словах зловещий подтекст.

Прикусив нижнюю губу, я взялась за рычаг и толкнула его вниз.

В трубах послышалось шипение, и птицы задрожали. Они запрыгали вперёд и назад, разминая металлические крылья. Затем они раскрыли клювы.

Как я и представляла себе, звуки полились из птиц в медленном, но узнаваемом темпе.

Парни раскрыли рты от изумления, слушая чудесную музыку птиц, весёлую, радостную и величественную.

Мое сердце переполнилось радостью, я мысленно подпевала мелодии.

«Я умница. Я сделала это. Теперь все птицы могут здесь петь. Однажды я присоединюсь к Ордену. Это моя по-бе-…»

Раздался хлопок, затем громкий свист и шипение. Струя горячего пара вырвалась из клюва маленькой птицы рядом с Оливером.

Он закричал от боли, заслонил лицо согнутой рукой и отскочил от беседки.

В тот же миг во дворе воцарился хаос, и все бросились к дальней стене, крича и показывая пальцами.

Из клювов птиц одна за другой вырывались струйки пара.

— Сейчас взорвётся! — закричал кто-то. Я локтями растолкала парней рядом со мной, пытаясь создать достаточно места, чтобы я могла добраться до склона и открыть выпускной клапан котла.

Я мельком увидела Питера, бегущего вниз по склону в каретный сарай прямо передо мной. Мы вместе повернули направо и побежали. Я поспешила к нему, когда он распахнул дверь и повернул колесо для аварийного освобождения. Прямо над тем местом, где только что была треснувшая труба, открылся клапан, и оттуда со свистом вырвался пар, выплеснувшийся из маленького отсека и закруживший под потолком каретного сарая. С исчезновением давления пронзительный свист во дворе стих.

Питер уселся на задницу и потёр руками лицо. Он опустил плечи, убрал руки и уставился на повязку.

— Что ты наделала? — спросил Питер, с ужасом глядя на меня.

— Я не знаю, что произошло, — попыталась я объяснить. — Я не меняла клапаны, только механизм их открытия.

— Это твоя вторая авария, — Питер покачал головой с таким видом, с каким смотрят на уличных бродяжек. — Они завалят тебя на экзамене.

Огромный камень, образовавшийся у меня в животе, ощущался как валун. Как будто я этого не знала. Одна лишь мысль об этом вызывала у меня тревогу.