Зона поражения - Гарри Маккалион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моим командиром был Боб Диксон, ветеран кампаний в Малайе, Адене и на Борнео. Он был строгим командиром и отличным солдатом, обладавшим своим собственным чувством юмором. Он классифицировал всех наших врагов по тому, что они едят или пьют. Русские были «любителями водки», китайцы — «любителями риса», ирландцы — «любителями картофеля». Он обладал огромным опытом, и я любил слушать его рассказы об операциях в Адене и Малайе.
Среди баек Боба были абсолютные жемчужины военного опыта, которые могли бы пригодиться в последующие годы, как, например, случай, когда его патруль передвигался в одиночку по малайским джунглям и столкнулся лоб в лоб с противником. Заросли были настолько плотными, что они не могли развернуться ни на один из флангов и вышли из боя, оторвавшись от врага с фронта. Каждый человек делал несколько выстрелов или автоматную очередь, отходил вправо и убегал, как угорелый, в тыл колонны. При правильном подходе, в таком случае можно поддерживать почти постоянную интенсивность огня, и это лучший и самый безопасный способ выйти из боестолкновения с противником на закрытой местности или ночью.
Сразу же после отборочного курса мы отправились в Малайю, для меня во второй раз. Уже в составе патрульной роты мне посчастливилось пройти один из последних курсов по ведению войны в джунглях, который проводили инструкторы САС и легендарный Джорджи Лиллико. Этого человека подстрелили во время внезапной встречи с ротой индонезийских войск. Следуя принятой в то время тактике ведения ближнего огневого боя, уцелевшие солдаты патруля отошли на свой пункт сбора. Тяжело раненный и неспособный передвигаться Джорджи выполз из зоны засады. У него был с собой аварийный маяк для связи с авиацией, но когда он попытался привлечь пролетающий мимо вертолет, то заметил индонезийцев, устроивших засаду. Он выключил маячок и прополз через их позиции, несколько дней пробираясь через джунгли на животе. В ногу попала инфекция, которую он убил с помощью личинок, а потом съел их сам. Несколько раз он накоротке расходился с индонезийскими патрулями, после чего, в конце концов, был спасен и награжден Воинской Медалью.
Это был абсолютно захватывающий курс с очень непринужденной и информативной атмосферой, оказавшейся уж слишком непринужденной для некоторых наших офицеров. Командиром нашей роты был прикомандированный офицер из канадской армии. Он обратился к собравшимся, сказав нам: «Вы не солдаты Специальной Авиадесантной Службы. Если бы я взял четырех лучших солдат этой роты и тренировал их в течение шести месяцев, возможно, только тогда они приблизились бы к стандартам, установленным в САС». Я не знал, был ли я одним из четырех лучших, но в тот момент решил, что однажды им стану, — и если только не появится иной причины, то только для того, чтобы позлить его.
Курс подготовки завершился, и нас отправили в джунгли в составе патрулей из четырех человек, которым предстояло выполнить определенные задания. Не все из них были чисто умозрительными. Мой патруль должен был разведать не обозначенную на карте местность и выбрать место в джунглях для будущего лагеря. Ориентироваться предстояло только методом счисления пути,27 чтобы можно было отправить к выбранному нами месту любой патруль в будущем. Мы обнаружили отличное место с запасом пресной воды и большим открытым участком, пригодным для вертолетной посадочной площадки и тщательно нанесли его на карту. Почти три недели мы оставались в джунглях, предоставленные сами себе. Тренировки и учения закончились, и у нас появилось две недели отдыха. Все мои друзья хотели сходить в бордель. Я же знал отличное место.
«Ночное Токио» мало изменился за годы моего отсутствия. Был изменен интерьер, поменялась мебель, но по сути все осталось по-прежнему. В углу сидела мама-сан, не постаревшая ни на день. Я направил к ней своих соотечественников, чтобы они могли посмотреть на «товар» и договориться о цене, а сам устроился за барной стойкой с напитком. Через несколько минут ко мне присоединилась мама-сан. Кивком головы она достала шахматную доску, и мы начали играть. Вставив черную сигарету в золотой мундштук, она обдумывала свой первый ход, выпустив в потолок пахучий дым. В середине партии мама-сан несколько раз громко выразила досаду и, не поднимая глаз, сказала:
— Ваша игра значительно улучшилась, Гарри Маккалион.
Я выиграл две из трех наших партий, и когда поднялся, чтобы уйти, на ее лице появилось выражение искреннего разочарования.
— Вы вернетесь?
Я поцеловал ее руку со всей галантностью, на которую был способен.
— Ничто не сможет меня остановить.
Ее огромная искренняя улыбка неожиданно сделала ее намного моложе. На протяжении следующих двух недель я дважды возвращался, один раз с друзьями, а второй раз один, и когда я входил в дверь, мама-сан отталкивала девочек, которые пытались схватить меня за руку.
— Он здесь, чтобы играть в шахматы, а не «шпилиться», — объявляла она с насмешливым гневом.
Уходя, я пообещал, что приду в следующий раз, когда буду в стране. В 1984 году, во время моего последнего визита в Малайю, я сдержал свое обещание. Заведение под названием «Ночное Токио» все еще работало, но мама-сан умерла. Я и теперь представляю ее в аду, играющей в шахматы с дьяволом и выигрывающей две партии из трех.
Приземлившись на авиабазе Брайз-Нортон, я узнал, что стал дважды отцом. Пэт родила двух мальчиков-близнецов, которых мы назвали Гарри и Кристофер. Несмотря на рождение детей, мой брак отнюдь не был стабильным. Ирландский характер Пэт и мое стремление к приключениям оказались несовместимы. Я старался быть хорошим отцом, но на самом деле не знал, как им быть.
Через месяц я снова оказался в Нью-Лодж в Белфасте. Район сильно изменился: многоэтажные жилые дома, которые доминировали в этом районе и доставили нам столько хлопот в 1972 году, теперь контролировались наблюдательными пунктами Британской Армии, расположенными на их крышах. ИРА соблюдала режим прекращения огня, хотя, похоже, на уровень насилия это не особо повлияло. Люди умирали каждый день или два. У Провосов был свой «Консультационный центр», которым руководил человек из
