Замок. Откровение черного колдуна - Илья Андреевич Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юноша, как когда-то раньше, прижал два пальца к ее губам, останавливая на полуслове, и приподнял голову, чтобы она могла видеть доброе, улыбающееся лицо. Ее глаза от слез сделались красными и опухли, подбородок дрожал, а щеки избороздили влажные полосы от льющихся рекой соленых потоков. Девочка казалась ангелом, самым настоящим ангелом, излучающим чистоту и добрые, незамутненные злом, мысли. Зеленые, цвета едва народившейся первой травы, глаза, смотрели, не мигая, вымаливая прощение, и никакая сила не могла заставить их успокоиться, только…
– Встань… дочь! – ласково произнес Тим. – Ты совершила зло, ты раскаялась, ты искупила вину. Я имею все права отправить тебя обратно в Лес, но я этого не сделаю. Ты еще маленький, глупенький ребенок, созданный для долгой счастливой жизни, но с самого детства судьба распорядилась иначе и заставила понять боль, страх, ненависть. Я не зверь, способный хладнокровно убить жертву, я – человек и я прощаю твой неосторожный шаг, защищающий лесную семью. Но простят ли тебя люди, находящиеся за этими стенами – решать только им.
Она встала с колен, обняла юношу за шею и, стараясь спрятать вырывающиеся наружу слезы, уронила голову на плечо, закрыв глаза и закусив нижнюю губу.
– Спасибо за жизнь, Высший. Я вновь оказалась у тебя в долгу, – хрипло произнесла Нико, – и он медленно, но уверенно возрастает, когда-нибудь он задушит своей тяжестью.
–Хозяйка своей жизни только ты и сама решаешь, что делать и как поступить. Все мы совершаем ошибки, за которые платим огромную цену, подчас своей собственной кровью. Ты молода и неопытна, зародившаяся однажды мудрость развивается с годами, тебе еще так много предстоит понять, увидеть, сделать. Не думай о смерти преждевременно, когда пробьет твой час, она сама придет. Радуйся жизни, дочь!
Тим обнял ее и поцеловал в лоб, в слипшиеся, растрепанные волосы, испачканные сухой листвой и мхом.
– Тебе необходимо умыться и привести себя в порядок, – он усмехнулся. – Дочь Высшего не должна ходить лесным кустарником.
Она засмеялась, блеснув глазами, поклонилась и поспешила наверх, в отведенную ей когда-то комнатку.
«Мир удивляет меня все больше и больше, – сев в кресло, подумал юноша. – Черные полосы сменяются белыми, вопрос только в том, на каком из двух явлений остановится жизнь».
–Ты принял ее, друг? – Эдуард расположился напротив, разминая руки после многочасовой тренировки лучников и арбалетчиков.
– Ты же сам все прекрасно знаешь.
– Став твоей приемной дочерью, она обретает многие права, а в будущем может стать для тебя и прекрасной…
– Будущее слишком далеко, друг, оно является для нас длинным темным туннелем и лишь избранным предоставляет себя на обозрение и дает возможность изменить его ход, но каждый знает, чем это может обернуться.
Эдуард откинул голову и посмотрел на мозаичный ровный потолок со свисающими восковыми светильниками – «Ты прав, непосвященные могут только догадываться, но изменять – никогда!» Он встал и вышел, оставив Тима одного.
«Куда пропала Соня?»
– Эдуард, что со Старшей, где она?
Ответа не последовало. Мысль о девушке пришла слишком поздно. Он должен был объяснить ей все, чего она не желала понимать, иначе будет поздно. «Глупая, она наивно надеется на мою взаимную любовь».
День породил множество новых проблем как в домашнем хозяйстве, в военном деле, так и в продолжающемся строительстве. Теплый северный ветерок, шумная городская площадь… Тим стоял на том самом месте, где в скором будущем должен стоять шпиль, говорящий о величии Горного Королевства. Небольшая платформа под его основание на первый взгляд казалась хрупкой, но, взойдя на нее, юноша понял, что это далеко не так и по достоинству оценил мастеров. Он стоял, глядя на собирающуюся вокруг толпу, и мысленно предугадывал их последующую реакцию.
–Я просил вас временно оставить работу и прислушаться к моим словам. Кто испокон века жил здесь, тот знает Дженни, – он протянул руку, подзывая ее ближе. – Вчера я попросил ее руки, и она согласилась…
Девушка в смущении опустила глаза и затеребила подол юбки.
–… я собираюсь стать и во веки веков быть ее мужем. Она знает все: мои нежные к ней чувства и любовь, но я спрашиваю у вас, люди Горного Королевства, особенно у тех, кто жил до моего прихода, могу ли я просить ее любви? Староста, ответь мне на этот вопрос!
Из рядов вышел Найдэн, лукаво усмехнулся, проникновенным взглядом осматривая юношу, и повернулся к Дженни. Ее розовые щеки, казалось, горели, она кротко пожала плечами и с мольбой в глазах смотрела на старика. Тот все понял без каких-либо дополнительных слов и расспросов. Весь вид девушки излучал трепет и нескрываемую любовь к Тиму. Подобное нельзя было не заметить. Старец покачал головой, повернувшись, прищуренным взглядом осмотрел жителей, потер бороду и, искоса глянув на священника, заговорил:
– Ты многое сделал для нас, Высший. Благодаря тебе, к нам вновь вернулись прежние, давно забытые лучшие времена. Горный Сокол восстал из руин и его герб развивается над твоим замком. Жизнь обрела смысл, как и во времена правления первого Высшего Этилии. Исчезли болезни, голод, смерть уже не заносит свою косу как раньше, эпидемии, мор… – ушли навечно, проклятья только – только сняты и местность освящена церковью. Ты выстроил нам добрый храм и монастырь, окружил город стеной и собрал в нем многие тысячи нуждающихся в помощи людей, открыл дорогу к реке и завязал торговлю с Арией. Твоя власть продолжается, ты собираешься возводить вторую стену, ближе к замку и строить шпиль – величие встающего на ноги королевства. Я знал Джен всегда, с самого ее рождения и любил, да и сейчас люблю, как отец, заменяя ей покинувшую этот мир в столь ранние годы, семью. Мы всегда желали ей блага и заботились о ней, считая себя ее семьей… теперь настала та самая пора, когда ей самой нужна семья, настоящая, родная… На правах ее приемного отца, я даю согласие на вашу свадьбу! Да прибудет с вами мир и Спаситель в Душе!
Тень Сони скользнула в рядах и быстро растворилась, не желая присутствовать на чужом празднике.
Тим немного взгрустнул, за невозможностью ранее передать Старшей принятое решение, склонил перед старостой и народом голову, спустился и, нежно обняв Джен, утонул
