Секретные войны Советского Союза - Александр Окороков

Я же попал в Египет в составе второй группы в апреле 1972 года. Тогда мы сменили первый состав 63-го ОАО, и уже 22 апреля я выполнил в небе Ближнего Востока два полета – ознакомительный маршрут и вылет на фоторазведку со стратосферы.

В мае 1972 года на авиабазу Кайро-Уэст из Союза прилетели министр обороны СССР А.А. Гречко, Главком ВВС П.С. Кутахов и Главком ВМФ С.Г. Горшков. 16 мая они устроили показ новой советской авиационной техники – самолетов Су-17 и МиГ-25 – прибывшему на аэродром президенту Египта Анвару Садату. Мой МиГ-25 пронесся над полосой на высоте 15-20 метров и на форсажах, свечой, вертикально вверх растворился в небе. Эффект был ошеломляющий…

За наземный и воздушный показ самолета МиГ-25 гвардии подполковника Мирошниченко, гвардии капитана Маштакова и меня наградили орденами АРЕ. Но вручить их нам так и не успели. После 15 июля 1972 года в срочном порядке наш отряд, как и всех советских специалистов, отозвали в СССР. С 22 апреля по 13 июля я выполнил в небе Египта 15 полетов, 12 из которых – на высотах более 20 000 метров" [186].

Вместе с летчиками в Египте продолжали работать и советские специалисты ПВО. В их числе был лейтенант С. Я. Лукьянов, за год до командировки окончивший Орджоникидзевское зенитно-ракетное училище. В мае 1972 года он в числе еще примерно 400 пэвэошников прибыл на теплоходе "Россия" из Николаева в Александрию, а затем в порт Мерса-Матрух.

Лейтенант С.Я. Лукьянов был назначен начальником одного из отделений технической батареи, обеспечивавшей два дивизиона С-125, находившихся в 15 и 50 км от военного городка, где жили советские военные специалисты. С.Я. Лукьянов вспоминает:

"Без оружия никогда не ходили, при себе всегда – пистолет и автомат. Периметр городка охраняли египтяне, а батарею – сами, с приказом: если где что шевельнется – стрелять без предупреждения. Да и как иначе? Было известно, что в Израиле для захвата советских военнослужащих сформирована специальная группа коммандос. Ведь официально советских войск в Египте не было. Пленных предполагалось представить в ООН доказательством, что СССР ведет в Египте войну с Израилем…

По объявлению тревоги батарею готовили к уничтожению – ставили растяжки и приводили в готовность заложенную всюду взрывчатку. После этого выдвигались в определенные точки в пустыне, километров за пятьдесят, где прикрытие эвакуированной батареи обеспечивали летчики и моряки. Ну а если дела будут совсем плохи, предписывалось уходить в сторону Ливии…

Отношения с местными складывались нормально, но с некоторой спецификой. Сказывалось различие в ритме жизни. Там не любят, когда быстро говоришь, отвечаешь, принимаешь решение. Считается, что это неправильно. И переубеждать бесполезно. Несколько удивляла, например, и обстановка на командном пункте. Чтобы в Союзе кто-то на КП осмелился окурок бросить – и представить невозможно. А там – запросто… Впрочем, свои обязанности египтяне выполняли нормально, но как повели бы себя в боевой обстановке, сказать было трудно" [187].

Отношения между двумя "братскими" странами резко изменились летом 1972 года. Начался период охлаждения. В итоге летом Анвар Садат в резкой форме потребовал в кратчайшие сроки вывести из страны все советские войска. Тогда же стало известно: США по линии ЦРУ заверили Садата, что готовы оказать Египту любую помощь при условии избавления от советских войск.

Отзыв советских военных специалистов стал фактически кульминационным моментом кризиса в советско-египетских отношениях, начавшегося вскоре после смерти президента Египта Насера и прихода к власти Анвара Садата. Арабские генералы и офицеры стали открыто негативно высказываться по поводу качества советского оружия и военной техники, обвинять СССР в поставках АРЕ неэффективной и устаревшей военной техники. Заметим, что в большей степени эти обвинения были инспирированы пропагандистскими службами США, старавшимися протащить на рынок вооружения свою продукцию [188].

"Уезжали, можно сказать, в срочном порядке, – вспоминает С.Я. Лукьянов, – вместо полутора лет пробыв пять месяцев. Дали неделю на сборы, чтобы только успеть передать египтянам технику. Но никакого изменения отношения к "советским" не замечалось. Был один инцидент, а может, просто недоразумение. Перед самым отъездом поехали в город. Сели в открытом кафе – коньяк, пиво, шашлычок.

Смотрю какой-то араб пытается нас сфотографировать. Подошли – выхватили фотоаппарат и разбили. Откуда ни возьмись – полицейские. Но я сразу показал специальный пропуск. Пусть не фотографирует, говорю. Они его – под руки, и как будто ничего не было.

До Каира шли огромной колонной. Причем особо предупредили: в пути – ни малейших задержек. И когда случилась авария, две машины просто сбросили в кювет… В Союз летели на гигантских "Антеях", по 300 человек в самолете. В полете все изнутри инеем покрывалось. Но это было уже все равно – лишь бы побыстрее домой. Когда сели во Львове, все эти сотни человек, выйдя из самолетов, с непривычным для военных умилением валились на траву: "Травочка, родная! Прохлада, деревья!" [189]

В конце 1973 года "трехмесячное" перемирие между Израилем и Египтом, заключенное 8 августа 1970 года, было нарушено. Началась очередная арабо-израильская война.

ВОЙНА СУДНОГО ДНЯ (ОКТЯБРЬСКАЯ ВОЙНА). 1973 г.

Война Судного дня, называемая также Октябрьской, началась 6 октября 1973 года в самый священный день еврейского календаря – праздник День искупления (Йом-киппур). Вместе с Египтом против Израиля выступила Сирия.

Интересно отметить, что точная дата наступления была определена двумя президентами лишь 4 октября (за два дня до начала боевых действий) в строжайшей тайне. Американская разведка оставалась в неведении до самого начала войны, а разведывательный отдел при Генеральном штабе ЦАХАЛа (АМАН) получил информацию о начале операции "Шарара" ("Искра") только 6 октября в 4.30 утра – за 18 с половиной часов до ее начала. В то же время сведения о планируемом египетско-сирийском нападении на Синайский полуостров отделу стали известны еще в сентябре 1973 года. Эти данные поступили от семьи Шахинов, завербованных израильтянами еще в 1968 году [190]. Однако израильская разведка проигнорировала их [191].

Что же касается советской разведки, то она узнала об этом в день принятия решения египетским и сирийским президентами – 4 октября.

Накануне войны жены немногих советских офицеров (главным образом преподавателей) и нефтяников, находившихся в Египте, были срочно эвакуированы на родину. Вот как описывает этот эпизод Антонина Андреевна Перфилова – жена начальника группы военных инженеров полковника Ю.В. Перфилова [192], преподававшая в Каире русский язык:

"Вечером я работала. Неожиданно за мной заехала машина генерала Дольникова. Шофер отвез меня домой. Там меня ждал мой муж и уже уложенные в чемодан вещи. Муж сообщил мне, что я в связи со сложившейся ситуацией уезжаю в Москву, а он остается. Все это было неожиданно и непонятно. Но никто ничего не объяснял.

Только на аэродроме Юра часа в два ночи, буквально перед самым отлетом, сказал, что завтра начнется война. Нас, жен офицеров и некоторых нефтяников, посадили в самолет. Это был, как потом говорили, личный самолет Л.И. Брежнева. Приземлились мы на военном аэродроме в Киеве. Оттуда тех, кто жил в Москве, на небольшом, но комфортабельном самолете перебросили на подмосковный аэродром в Чкаловске, а затем на машинах развезли по домам. Это было в октябре, а уже в феврале я вновь вернулась в Египет" [193].

В 14.00 арабы начали мощнейшее наступление. Стартовые условия были не в пользу израильтян – 100-километровая линия Барлева на восточном берегу Суэцкого канала оборонялась только 2000 солдат (по другим данным – около 1000) и 50 танками. Час атаки был выбран с учетом солнцестояния в это время оно находилось на стороне египтян и "ослепляло" израильских солдат.

К этому времени в египетских вооруженных силах после отмобилизования насчитывалось 833 тыс. человек, 2 тыс. танков, 690 самолетов, 190 вертолетов, 106 боевых кораблей. Сирийская армия насчитывала 332 тыс. личного состава, 1350 танков, 351 боевой самолет и 26 боевых кораблей.

Израильские вооруженные силы на момент начала войны насчитывали 415 тысяч человек, 1700 танков, 690 самолетов, 84 вертолета и 57 боевых кораблей [194].

Операция по прорыву израильской "непреодолимой" укреп-линии, разработанная советскими советниками, была проведена молниеносно. Сначала передовые ударные батальоны египтян переплыли неширокий канал на десантных лодках и катерах. Затем на самоходных паромах была переброшена техника, а по наведенным понтонным мостам переправлена основная группировка арабов. Чтобы проделать проходы в песчаном вале линии Барлева, египтяне использовали (опять-таки по рекомендации и при участии советских специалистов) гидромониторы. Этот метод размыва грунта был впоследствии охарактеризован израильской прессой как "остроумный".