Жребий некроманта 3 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Мой желудок взбунтовался, решив избавиться от своего содержимого. И я не смог побороть его. Упал на четвереньки и оставил на полу лужу из желчи и остатков пищу. Фух. Вытер губы тыльной стороной руки и снова тайком глянул в окошко. Там уже можно было констатировать приближающуюся победу Повелителя. Он во второй раз применил заклятие, вызывающее туманных «угрей», — и уцелевшие мужики дрогнули. Их осталось всего чуть больше трёх десятков. И они с перекошенными от ужаса лицами стали спрыгивать с лесов, но не во двор поселения, а наоборот — в сторону полей. Так, действительно, было больше шансов спастись. За пределами частокола сейчас толкалось гораздо меньше нежити, чем в поселении. И люди в одиночку или маленькими группами прорывались через мертвецов и мчались к лесу, утопая по щиколотку в раскисшей земле. Нежить Повелителя не преследовала их. Ну и на том спасибо. Надеюсь, Прошка спасся. А мне ещё предстоит повоевать.

Я «выпил» очередную голову, вызвал Контроль Айрих и завладел волей драугров, кои стояли возле колодца. Они тут же повиновались моему приказу и бросились на Повелителя. А я рванул прочь из терема, вниз по ступеням.

Внутри меня бушевала жаркая надежда на то, что всё получится. Успеть, успеть, надо успеть! Но одна из ступеней всё-таки не выдержала обрушившихся на неё потрясений. Она хрустнула под моей ногой — и я кубарем покатился по лестнице. Пол, стены и потолок с умопомрачительной скоростью замелькали перед моими перепуганными глазами. А затем я лбом смачно ударился в дверь. И та со скрипом открылась.

— Твою мать! — болезненно простонал я, видя искры перед глазами. Но они не помешали мне вскочить на ноги и кинуться к старухе, которая крупно дрожала всем телом и пускала пузырящиеся на губах слюни. Отлично, пока всё идёт по плану!

Я торопливо достал из знакомого сундука лист с изображением нужных для заклятия рун и пузырёк с остатками крови Повелителя. Вытащил пробку и стал кровью нежити выводить на теле Марьи Никитичны магические знаки. План старухи был прост как три копейки. Она не слышала поговорки о том, что один снаряд дважды не попадает в одну и ту же воронку. Поэтому бабка решила воспользоваться проверенным трюком и связать свою жизнь с псевдожизнью Повелителя. Казалось бы, умрёт один — умрёт и другая. Но тут имелась одна существенная загвоздка. Марья Никитична была уверена, что её смерть не повлечёт смерть Повелителя. Скорее всего, её гибель лишь существенно ослабит Кощея местного разлива. Возможно, ослабит настолько, что он даже не сможет пользоваться магией, но Повелитель точно не помрёт. Хозяйка болот высоко оценивала предусмотрительность своего главного противника, поэтому предполагала, что тот просчитает вариант подобного развития событий, но вряд ли он сумеет полностью защититься от последствий связывающего заклятия. Смерть бабки точно ослабит его, но вот насколько? Если сильно, то он может и свалить из поселения, не дав мне шанса сразиться с ним. Но старуха предусмотрела такой исход и учла его в своём плане, так что у меня должна появиться возможность приголубить Повелителя магией.

Пока же я закончил разрисовывать дрыгающуюся бабку, скрыл руны одеждой, отпер ключом её кандалы и пальцами с трудом разжал старухины челюсти. На меня уставились стальные зубы, жёлтые десна и бледный изгибающийся язык. Фу, мерзость! Но сейчас не до брезгливости. Я влил ей в рот ту самую настойку из трав и поспешно метнулся к открытой двери, за которой виднелись ступени, ведущие наверх, в терем.

К сожалению, я не успел добраться до них. Зелье сработала гораздо быстрее, чем говорила бабка.

Хозяйка болот, находящаяся за моей спиной, вскочила с лавки и яростно зарычала, точно дикий зверь. Я через плечо метнул на неё испуганный взгляд и увидел хищное животное в образе Марьи Никитичны. Из её глаза пропал всякий человеческий разум. В нём сверкала лишь безумная жажда крови… определённой крови, а если точнее — скалящая зубы старуха всей своей сущностью жаждала наброситься на того, в ком был дар Повелителя. А во мне он был. И что теперь делать?!

Я сглотнул вязкую слюну и замер, словно увидел злобного пса, готового сорваться с места. Лучше не бежать, а то хуже будет. Но если сейчас старуха бросится на меня, то всему конец. План будет провален. Эти страшные мгновения были решающими. Тяжело дыша, бабка смотрела на меня, разведя руки в стороны. И вдруг она рванула к окну, за которым невдалеке стоял Повелитель. Фу-у-х… Пронесло. Её поражённый безумием разум учуял Повелителя и посчитал его приоритетной цель. Теперь можно продолжать воплощать план в реальность.

И под звуки бьющегося стекла, я помчался вверх по ступеням, перепрыгнув сломанную. Влетел в терем и активировал Контроль Айрих. Заклятие мигом подчинило мне стоящих тут же драугров. И я сразу отправил их в окно, на подмогу Марье Никитичны. Мертвецы начали выпрыгивать из окна и приземляться на мягкую, пропитанную водой землю. А когда последний драугр десантировался, я тишком выглянул в окно. И там было на что посмотреть…

Бабка уже врукопашную схлестнулась с Повелителем. Она пыталась острыми ногтями добраться до его сердца. А тот ловко отбивался, кружа возле медведя с оторванной башкой. Кажись, безумие удесятерило силу старухи и ей даже нипочём оказалась магическая защита Повелителя. Её руки проходили сквозь неё, как горячий нож сквозь масло. Эдак, она в одиночку разберётся с супостатом. Почему в одиночку? Где драугры, которых я послал ей на помощь? Так вон они около крыльца бьются с личами и остатки зомби. Нежить Повелителя связала их боем.

Чёрт. Финальная фаза боя пошла не совсем по плану, но, возможно, так даже лучше. Порабощённая приступом Марья Никитична оказалась гораздо мощнее, чем она сама предполагала. Но Повелитель вполне успешно справлялся со всеми её атаками. Он орудовал руками точно заправский боец. Похоже, Василий, пока был живым, а может и потом занимался не только магией. И он даже в какой-то момент сумел отшвырнуть бабку в сторону. Та упала в грязь, подняв тучу брызг. Повелитель же воспользовался этой паузой, чтобы вывести в воздухе несколько рун. Они вспыхнули — и в бабку устремился чёрный туман. Он окутал её плотным коконом, сковав тело старухи. Она не смогла встать на ноги, оставшись лежать в грязи в неудобной позе: одна рука под спиной, другая — устремлена к небу, а ноги согнуты в коленях. И лишь её глаз пылал и яростно вращался в глазной орбите.

Марья Никитична даже не могла разомкнуть губы, дабы издать какие-то звуки. А вот Повелитель разразился несколькими словами. Его голос был тихим, с присвистом и эмоционально обезличенным:

— Удумала поймать меня на старую уловку? Не выйдет. Я сразу смекнул, что ты задумала… Юнец тоже здесь? Где он схоронился?

Меня пронзила игла страха, а сердце спешно укрылось в левой пятке. Твою мать, что делать?! Бабка парализована, и Повелитель знает, что она связана с ним кровью! Думай, Иван, думай! О, кажется, есть идея, но как же мне не хочется воплощаться её в реальность!

Всё же я лихорадочно раскрыл магическую книгу на той странице, где был самый сильный «Поток тьмы», который должен был вобрать в себя всю мою магическую энергию. А затем достал револьвер. Итак, была не была. Я вскинул оружие, прицелился, до скрежета стиснул зубы и нажал на спусковой крючок. Раздался звук выстрела, пороховой дым ударил мне в лицо, а пуля рассекла тугие струи дождя и вонзилась в левую сторону старухиной грудной клетки. Но она даже не дёрнулась, ведь заклятие Повелителя продолжало работать. А вот сам Повелитель повернул голову в сторону моего окна. И из этого самого окна, а точнее, из магической книги, в него устремился «Поток тьмы». Он выглядел как толстенная струя абсолютно чёрного тумана, непрерывно извергающегося из книги. «Поток тьмы» ударил в грудь Повелителя. И его магическая, универсальная защита стала расползаться. Но не так быстро, как мне хотелось бы. Конечно, смертельная рана Марьи Никитичны ослабила его, да только не так сильно, как мы с бабкой рассчитывали. Всё же Повелителю приходилось тяжело. Он упал на одно колено и упёрся рукой в раскисшую землю. Но и я уже едва держался на ногах. Магическая книга превратилась в некий насос, который качал из меня энергию и вкладывал её в «Поток тьмы». По лбу стал градом катиться пот, колени заходили ходуном, а в солнечном сплетении накапливалась всеобъемлющая пустота. Всё, больше не могу.