Гончаров приобретает популярность - Михаил Петров

– Не о чем мне с вами разговаривать, я сейчас крикну своих парней, и тогда вы в самом деле будете иметь открытые переломы обеих ног.

– Не утруждайте себя. Одного я вырубил, а двое мирно и смирно лежат в зале. Наверное, перепили, бедняги. Короче говоря, рассказывайте, как оно было.

– Не понимаю, что вы от меня хотите.

– Когда поймешь, будет поздно. Стерва, ты же мне врала, когда говорила, что в ночь ограбления в баре никого не было. Теперь я знаю точно, здесь были люди, а значит, и ты находилась здесь, потому как ключи от бара имеешь только ты и уборщица. Ты будешь говорить или нет?

– Она говорить не будет. Говорить будем мы, – торжественно сообщил мне вошедший Сивый и, пропуская своего спутника вперед, распорядился: – Разберись с ним, Витек.

Хорошими манерами Витек не блистал, и нормы этикета ему были неведомы. С трудом отразив пару его ударов, на третий отреагировать я не успел. Отыграв затылком о пластиковую панель, я дохлой селедкой сполз на пол возле двери. А жаль, я надеялся продержаться немного больше.

– Что с ним? Кажется, шандец, отпрыгался косой. Куда его теперь? – оценивая работу своего дружка, деловито спросил Сивый и потрогал меня ногой.

– Он еще живой. Пусть пока лежит здесь, – решительно заявила Фея. – Ночью погрузите в машину, а под утро, когда гаишников поменьше, отвезете и бросите в Волгу.

– Нельзя ему нынче купаться, – врываясь, возразил Ухов, попутно сворачивая Сивому челюсть. – Ему это противопоказано. Простыл он, господа хорошие.

– Помогите! – бросаясь к двери, истошно завопила Фея.

– Поможем. Отчего же не помочь? – рассудительно отозвался Ухов и, прихлопнув ее ладошкой, отшвырнул на диван к скулящему там Сивому. – Ну что, брат, последний ты у меня остался, – пошел он на ощетинившегося под окном Витька. – Может, сам ляжешь, добром прошу, а то ведь покалечу я тебя.

– Стоять, сука! – просовывая в дверь пушку, но сам благоразумно оставаясь за порогом, заорал не добитый мной охранник. – Кому говорю!

Кажется, пришло мое время, да и позиция у меня наивыгоднейшая. Сгруппировавшись, я изо всех сил двинул ногами по двери. Может, я перебил ему кости, а может, и нет, но орал он так, словно из него вытягивают душу. Отлетевший ко мне пистолет я использовал по назначению. Направив его на Витька, я замогильным голосом пожаловался на плохое самочувствие тела и психическое расстройство души. Парнем он оказался рациональным, трезво оценил обстановку и безропотно позволил Максу защелкнуть на нем наручники. Пока он то же самое проделывал и с остальными, я закрыл на замок дверь коридорчика и приволок из него воющего стражника. Пообещав, что будет еще больнее, я пожаловался на головную боль и попросил его заткнуться хотя бы на некоторое время.

Когда все четверо были стреножены и аккуратно приторочены к стульям, я позвонил Ефимову, сообщил, что все в порядке, и велел через час присылать машину.

– У кого есть какие-нибудь документы? – кладя трубку, спросил я.

– Ты мне еще за это ответишь! – зашипела Наталия Федько, наблюдая, как я ковыряюсь в ее сумочке. – На коленях будешь ползать, козел!

– Макс, она заставляет меня нервничать, скажи ей, что так нехорошо.

– Да ну ее к собакам, духами от нее воняет, а у меня на них аллергия.

Документы оказались у всех, кроме Витька. Очаровательная Наталия Николаевна Федько оказалась двадцатисемилетней незамужней женщиной, прописанной в нашем городе. Местную прописку имел и покалеченный мною страж, двадцатидвухлетний Владимир Желтков, а вот Сивый, по паспорту оказавшийся Сергеем Владимировичем Крутько, меня очень огорчил, потому как городской прописки он не имел, а значился гражданином села Белое.

«Кажется, мы попали в десятку», – подумал я, еще раз перечитывая его реквизиты. И если еще три минуты назад меня мучили некоторые сомнения и опасения за возможную ошибку, то теперь я вздохнул легко и свободно.

– Сергей Владимирович, а ведь я с твоим дедушкой знаком, – радостно сообщил я хмурому ублюдку. – Прекрасной души человек. Он, знаешь ли, меня от верной смерти спас. Откопал из ямы, в которой ты меня похоронил. Наверное, это историческая диалектика. Родители всегда стараются исправить ошибки своих детей. Ты куда дел церковные цацки? Говори, сучонок, а то удавлю.

– Нн-мне-тне-мээ, – промычал он что-то нечленораздельное, и тут только я разглядел, как восхитительно разнесло его харю. На славу постарался ОМОН.

– Макс, он же говорить не может, вправь ему челюсть взад.

– Костя, а она сломана, – удивленно сообщил он через некоторое время. – Точно я говорю, сломана, причем в нескольких местах, и два зуба вылетело.

– Ну да и черт с ним, быстрее подохнет, в тюряге беззубых не любят. Оставь его в покое, нам все расскажет Наталья Николаевна. У нее должно получиться. Правда?

– Ничего я вам говорить не стану, потому что ничего не знаю, но на вас я буду жаловаться. Вы за свое хулиганство и зверское избиение ответите перед законом!

– Ну и не надо, подумаешь, какая сердитая. Обойдемся без тебя. Нам все доложит Володенька. Правда, Володенька?

– Я ничего не знаю, – уставившись в пол, пробубнил балбес, а Макс, потеряв терпение, предложил мне на пять минут выйти прогуляться.

Когда я вернулся минут через десять, кроме Ночной Феи, говорить со мной хотели все. Вытащив Вовочку, как самого младшего и перспективного стукача, в коридорчик, чтобы его не смущали остальные, я велел ему говорить.

– Мы в ту среду, когда ограбили банк, собрались здесь, чтобы отметить день рождения Витька, – торопливо зачастил Желтков. – Пьем-закусываем, байки травим, ловим кайф – две телки с нами, ну и Наталия Николаевна тоже. Нормально, путем сидим, никого не трогаем. А тут вдруг Серега по плечу меня хлопает и на окно показывает. Он, как и я, у окошка сидел. Отдернул я немного штору и офонарел. Смотрю, а из банка два пацана мешок прут! Сами понимаете, что можно ночью из банка в мешке выносить. Я сдуру-то ляпнул: милицию надо звать, а он рассмеялся и говорит, что обойдемся без милиции. А тут белая «десятка» подкатила. Вылез из нее какой-то дядя и зашел в банк, а потом там хлопнул выстрел и заорала сирена. Мужик с мешком выскочил, сел в свою тачку и сквозанул, а Серега записал номер машины, приказал потушить свет и всем идти на склад, потому что там нет окон. Дождались мы утра, и незаметно, по одному расползлись в разные стороны. А на следующий день Серега мне позвонил и сказал, что есть новое дело. Ну, собрались мы втроем, и Наталия Николаевна нам сообщила, что банк ограбил сам управляющий Голубев.

– Почему она была так уверена?

– Она специально ходила к нему на прием и опознала в нем того грабителя, что последним подъехал. Тогда Серега предлагает: проучить его надо, но не с помощью милиции, а своими силами. Я согласился, а через день вечером мы взяли его в оборот. Проводили до дома, а там и нахлобучили. Стукнули палкой по темечку, когда он вылазил из своей тачки. Отвезли его в лес, привязали к дереву, и Витек сказал ему, что мы все видели и он должен те деньги полностью отдать нам. Он долго не сознавался, Витек почти два часа его отрабатывал. Но ничего, раскололся потом, а куда бы он делся? У Витька все становятся разговорчивыми и покладистыми.

– Подонок, а зачем же ты его убил? – на арапа спросил я.

– Я не убивал! – испуганно воскликнул Желтков и торопливо доложил: – Это все Витек с Сергеем. Говорят, опасно оставлять раненого шакала, может укусить. Накинули ему удавку, перебросили через сук и вдвоем начали тянуть. Долго он в воздухе плясал, все никак повеситься не мог. А потом ничего, затих.

Бабки он дома хранил, сказал, что они на кухне под подоконной панелью в кирпичном углублении. Ну, мы сразу-то не пошли, подождали, пока все успокоится, когда его похоронят, а потом поутрянке и двинули. Его баба, дура, дверь сразу же открыла, даже не спросила, кто и зачем. Витек ее вырубил, чтоб не мешалась, и на кухню. Мы за ним. Отодрали панель, и точно – не соврал нам начальник, деньги были там. Забрали мы их и хотели уже уходить, а тут Серега опять за свое. Нельзя, говорит, бабу оставлять живой. Закозлит, и нам крышка. Ну тогда Витек пошел и ее транзитом к мужу отправил.

– Врешь, сначала вы ее изнасиловали, потом пытали утюгом, искали уже другие деньги, и только после этого убили. Так было?

– Ну так, – нехотя согласился он. – Но только я опять не участвовал. То Серега с Витьком. Они и дворника убили и его собаку, а я просто смотрел.

– А за что вы замочили Илью Мамедова?

– Это все они, все им денег было мало. Когда пытали Голубева, то он сначала хотел подставить пацанов. Назвал их имена-фамилии и сказал, что все деньги у них. Ну и немного погодя отловили мы этого Илью и тоже в лес его отвезли. Сначала подобру-поздорову просили отдать деньги, а он упертый, ни в какую. Тогда Витек за него взялся, да только твердым орешком он оказался, не по зубам даже Витьку. Пришлось нам его тоже повесить. Серега сказал, что ничего страшного, бабки мы все равно возьмем. У нас, говорит, в запасе еще один есть, дружок его, он на похоронах обязательно появится, тогда мы его и накроем. Выследили мы его, как положено, да только какой-то хмырь его из-под самого носа увел. Мы гнались за ним, но он от нас ушел. Вот и все.