Мы и наши невзгоды - Вячеслав Васильевич Танаков

«Наступит год — России чёрный год,

Когда царей корона упадёт,

Забудет чернь к ней прежнюю любовь,

И пища многих смерть и кровь;

Когда детей, когда невинных жён

Низвергнутый не защитит закон;

Когда чума от смрадных мёртвых тел

Начнёт бродить среди печальных сёл,

Чтобы платком из хижин вызывать;

И станет глад сей бедный край терзать,

И зарево окрасит волны рек –

В тот день явится мощный человек,

И ты его узнаешь и поймёшь,

Зачем в руке его булатный нож».

Ай да Лермонтов, прозрел. За век увидел Ленина и его деяния.

Мировой державой Россия стала благодаря идеологической, а не экономической составляющей. Исторический факт — Россия вышла на Европейскую арену в полную меру лишь при Иване Грозном. О какой идеологии можно было говорить? Бескрайнюю территорию, богатейшую Сибирь Россия получила практически по случайному политическому факту вовсе без всякой «идеологии» и обширных завоеваний. «Россию губит избыток природных ресурсов, который мешает стране развиваться, делая ненужным всё сложное и совершенное» [Буровский А. М.].

Собственности не было, рабов не было, огромные пространства делить было нечего, расселение было редким, удалённые друг от друга люди обязаны были обладать большой физической силой, нападать на соседей было бессмысленно, так как брать и делить было нечего, но было чревато равным отпором. Сходство русских с сарматами и скифами констатировал ещё Ломоносов. Греки их называли сколотами. Это славянское племя. В 111 веке до н. э. скифов — сколотов вытеснили сарматы, оттеснив скифов на Север. Потом пришли завоеватели — Гунны. При жестоком Аттиле наши пращуры от них бежали ещё дальше на Север. Все они были земледельцами. Продуктивность и эффективность земледелия резко падала к Северу, за 50-й широтой, т. е. основной территорией России.

Интересно, что Аверинцев и Меженков утверждали, что и власть брать-дескать иикто не хотел по причине «стыдливости». Смешно, конечно, так как русскому народу сполна принадлежали колонизаторские способности и стремления, на их основе и была создана величайшая в мире империя. К примеру, в Северо — Восточной Европе более 2000 лет жили угро — финские племена без жёсткой пирамиды власти: местный князёк и не более. Но и они по-военному упорно сопротивлялись, особенно отчаянно мордва и черемисы.

И всё же слабость царизма объективно и исторически предрешалась. Уже к 1917 году он окончательно ослабел. Здесь велика роль царя Николая 11, его слабость как государственного строителя и сильного самодержца. Два человека исходно сыграли роковую роль в истории России: Николай 11 спустил с тормозов революцию, Ленин направил её по разрушительному пути. Ещё до октября 1917 года царизм был разрушен февральской революцией, это было единодушным порывом всего русского народа и что во время февральских событий царя покинули все, не только рабочие, солдаты, политические деятели, но даже его близкие, великие князья во главе с Кириллом. Поэтому о личности Николая 11 в свете его императорского статуса следует сказать особо.

Информацию возьмём из двух книг: 1) «Николой 11», автор Марк Ферро, 2) «Отречение Николая 11. Воспоминания очевидцев». Из них и приведём отдельные суждения и факты. Первыми будут суждения Марка Ферро, опирающиеся на сведения многочисленных авторов и источников. Узнав в 1894 году о том, что ему предстоит править страной, Николай 11 разрыдался. Он был не научен тому, что должен знать и уметь царь. Человек заурядный, он вынужден был нести непосильное бремя. Поскольку Николай 11 не излагал своих взглядов в виде идей или концепций, его считали пустым человеком и слабым государём, находящимся под влиянием сначала матери, а потом жены. Узость горизонта устремлённости внушала царю недоверие. Он не обладал даром привлекать к себе людей, не отличался никакими особыми способностями. Он шёл за событиями, а не предупреждал их. Николая 11 считали нерешительным, легкомысленным, мягким, поддающимся влиянию, короче говоря, недалёким. До 1905 года его называли «Николай — неудачник». К нему относился стих: «Кто начал царствовать Ходынкой, тот кончит, встав на эшафот». Предвидение оправдалось.

Чертой царя была русская честность, в отличие от бесстыдной нахрапистости западников. Но она не восполняла и не компенсировала исторических потерь. Страшную тайну приходилось сохранять царю о том, что у него не будет больше наследников. Надо было любой ценой прятать её от народа…, необходимо было врать. От народа отделяла его также немалая бюрократия. Итальянский журналист Кьеза Джульетто утверждал, что Николай 11 не стал бы тем, чем он стал и не пал бы так, как он пал, без Распутина.

Идея царя у русских была скорее идеей народной, чем государственной. Существовал миф о царе — батюшке, от которого не исходит зло. «Кровавое воскресение» положило конец мифу. Падение царской идеи повлекло за собой падение идеи русской. Противоречивость, свойственная царю, считается, и привела к революции. По свидетельству очевидцев он легко сложил с себя власть, беспечно подписал акт об отречении. Необыкновенное ликование охватило Россию при известии об отречении Романовых. Основным событием этих дней Керенский назвал полное уничтожение государственной власти. «В 1916 году в самый разгар войны подготавливается выступление против Николая 11 как «бездарного царя», чтобы спасти Россию и царизм, его надо заменить».

Николай 11 интуитивно знал, что иного пути спасения России уже нет, кроме самопожертвования для вразумления потомков на предстоящем пути страданий. Значит предвидел «путь страданий». Скорее, не жертвенностью можно и должно было пресечь этот «путь», коли знал о нём, а силой…, вопреки всему. И как показала последующая история — царь здесь был неправ. Тем более царю были известны предостережения российских святых (Серафим Саровский) о бедствиях и революции в России.

Из второй книги «Воспоминания…» ключевой интерес представляют два обстоятельства, приведённые авторами. Первое — из дневников Николая 11 явствует, что он был «человек, упрямо цеплявшийся за абсолютную неприкосновенность своей власти». Её он охранял и меркантильно заботился, не понимая, что сохранить её можно только силой и не создавал эту силу. «Николай 11 просто не понимал того, что вокруг него происходило. Строго очерчен был круг обычных представлений, в которых вращалась мысль царя, и когда в них вторгся чудовищно — огромный призрак революции, царь сдал сразу и безвозвратно… Отупение, апатия, пассивность овладели им в самые критические дни 1–2 марта. Авторы «Воспоминаний…» предположили наличие у царя острого шока, сразу парализовавшего активность его умственной деятельности. Глава российскго абсолютизма пережил своё падение Обывателем.

По всему раскладу выходит, что не такой царь был нужен этой огромной, рыхлой и раздробленной стране, тем более на её крутом насильственном повороте. Не случайно царь оказался единственным истинным сторонником неприкосновенности самодержавия, никем не поддержанный и