Наизнанку - Виктория Лукьянова

– А Зак?

– О, это длинная история, – выдохнул Чарли, и на его губах померкла улыбка. Черты резко заострились, и я увидела перед собой совершенно другого человека. Озлобленного, разгневанного и жестокого. И, черт побери, я просто не могла в это поверить. Кошмар затягивал меня, грозясь утопить в черных водах омута. – Но, пожалуй, я расскажу. Ты же хочешь слышать правду?

Я сглотнула. Чарли слишком хорошо меня знал. Слишком хорошо…

Он сделал шаг, я вжалась в спинку дивана. Скорее рефлекторно, чем от желания скрыться. Исчезнуть. Проснуться.

– Не волнуйся, Джой, я не хочу сделать тебе больно.

Мои руки задрожали, и я попыталась сжать ладони в кулаки, но получалось плохо. Ногти царапали кожу, оставляя красные борозды.

Чарли присел рядом – на журнальный столик, оттолкнув в сторону вещи, которые я достала из сумки. Положил перед собой руки так, что я могла убедиться – в его ладонях нет ничего. Но страх все равно парализовал меня. Казалось, видеть Чарли безоружным мне было намного страшнее, чем тогда, когда Зак направил на меня револьвер.

– Но ты делаешь мне больно, – прошептала, борясь с желанием закричать. – Скажи, что это неправда. Что это фотошоп… Ошибка.

Чарли выдохнул и покачал головой.

– Я не лгу, Джой. Это правда.

– Не понимаю… Ты же просто шутишь, да? Это же глупая шутка? Ведь так? Сейчас ты скажешь, что хотел рассмешить меня, я выругаюсь, и мы вместе посмеемся… Ведь так?

– Джой, это не шутка.

– Я… Я… Я не понимаю, Чарли. Не понимаю. Такого не может быть.

– Может. – Он пожал плечами. – Это правда, и поверь мне тоже она не нравится.

– Почему ты лгал мне?

– Я лгал? О нет, Джой, я тебе не лгал. И знаешь почему?

Я покачала головой, потому что судорожно пыталась вспомнить все, о чем мы общались за то короткое время, что были знакомы, но ничего путного на ум не приходило.

– Ты просто никогда не спрашивала о моей семье.

В горле появился тошнотворный комок. Он прав. Никогда и ничего. Я ненавидела тему семьи, ведь мои собственные родственники не понимали меня и вычеркнули из списка тех, кому позвонят в первую очередь, если что-то случится.

– Тогда я спрошу сейчас.

Чарли улыбнулся, но теперь эта улыбка не вызывала прежних ощущений. Лишь липкий страх, сковавший тело.

– Ей было четырнадцать, когда она родила меня. Эту историю попытались замять, Джек и Хизер срочно усыновили меня, сделав так, что я стал их сыном, а не ребенком Лиз. Таким образом, она стала моей сестрой, а не матерью.

Чарли говорил тяжело, каждое слово не вызвало в нем ничего кроме грусти и злости. Я видела, как он то сжимал кулаки, то разжимал, видимо, вспоминая не самые приятное эпизоды из своей жизни, которыми и стал со мной делиться.

– Джек и Хизер были бы хорошими родителями, если бы я был их сыном, а не внуком. Они злились на Лиз, злились на меня.

Стоило мне услышать признание Чарли, как я вспомнила слова Мариссы. Элизабет резко перестала приезжать к ним гостить и изменилась до неузнаваемости, превратившись из активного ребенка в затравленного подростка, которого Марисса с тех пор видела очень редко.

– Лиз сбежала из дома, как только смогла это сделать, бросив меня там. А я ведь ничего не знал, – на последних словах голос Чарли дрогнул. – Я считал ее старшей сестрой, и любил как сестру, которая ко мне никогда не подходила, и вообще держалась всегда в стороне, будто я был ей противен.

Если бы не страх, наверное, мое сердце сейчас бы сжалось от грусти, которой были полны слова Чарли. Он поднял голову и взглянул на меня.

– Она сбежала и бросила меня там.

Гнев. Обида. Злоба.

Чарли был полон темных и жестоких эмоций, которые разливались кипящей лавой на дне его когда-то светлых и красивых глаз.

– Когда ты узнал?

Он пожал плечами.

– В какой-то момент, когда Джек избил меня в очередной раз на пустом месте, я понял, что у этой ненависти, которую он испытывал ко мне, должна быть причина. И тогда я попытался найти эту причину.

Чарли вновь взглянул на свои кулаки. Я же старалась не выпускать его из виду. Как бы ни был силен мой страх, но любопытство неожиданно пересилило кошмар, который разрастался черной воронкой, затягивая нас в самый центр хаоса.

– Причину я узнал только после смерти Хизер. Нашел документы на усыновление. Они до самой смерти не признавались мне. Никто. И унесли свою тайну в могилу.

– А Элизабет? Она не пыталась… – я оборвала себя на фразе, понимая, что спросила глупость. Конечно же, она не пыталась связаться с ним. Мальчик, которого не должно было быть у четырнадцатилетней девочки. Ошибка, которую в прошлом совершила Элизабет, дорого стоила для всей ее семьи.

– Вот, – спустя несколько мгновения проговорил Чарли, в упор рассматривая меня, – это моя правда. И как тебе она?

Я шумно втянула носом воздух, который обжег легкие.

– И какой будет следующий вопрос?

– Ты убил свою мать?

Чарли ядовито улыбнулся.

– Если я скажу, что нет, ты поверишь?

Я покачала головой. Верить в то, что Чарли мог кого-то убить… Черт, я не могла в это поверить, как и в вину Закари.

– То есть если я скажу, что да…

– Я тоже не поверю, – резко произнесла, перебивая Чарли. – Я не хочу этого слышать. Не хочу!

Улыбка Чарли померкла.

– Жаль, – проговорил он, медленно поднимаясь, – а ты мне так нравилась.

Он взглянул на меня, произнося ужасные слова. Нравилась. Что это могло значить? Я хотела спросить, но язык не ворочался во рту, а прилип к небу. Слова испарились из головы, страх сковал все мышцы. Я наблюдала, как Чарли отошел от меня, приблизившись к небольшому шкафу в противоположном конце комнаты. Открыл дверь, что-то взял оттуда и повернулся ко мне.

Я готовилась увидеть оружие в его руках. Пистолет. Нож. Но когда Чарли вновь повернулся ко мне всем корпусом, я увидела шприц.

– Я не хочу делать тебе больно, Джой. Не хочу.

Страх сдавил горло, мешая мне дышать. Я должна закричать, должна убежать, но мой мозг отказывался верить в то, что я видела. Тело полностью отключилось от головы.

– Джой, – он взглянул на шприц, – думаю, так будет правильно.

* * *

Она лежала, вытянув перед собой руки, на животе. Ее волосы разметались по спине, майка задралась, ноги изогнулись под неправильным углом. Чарли сидел рядом и смотрел на тело Джой Морган. На тело той, кого