Немного любви для бедной Лизы - Вера Колочкова

Беременность у нее была легкая. Потом и тошнить перестало, и голова больше не кружилась. Не беременность, а праздник какой-то, сплошное счастливое ожидание. УЗИ показало – будет девочка… И сразу, с ходу, имя придумалось – Сонечка.

Любимый был все время обеспокоен ее комфортом, счастлив и суетлив – куда подевалась его насмешливая сдержанность! Все кругом твердили в один голос – помолодел… Правда, «твердить» было особо и некому – друзей и приятелей как таковых любимый не жаловал. Говорил, ему вполне хватает самого себя и молодой беременной жены-красавицы. Ну, сестра еще есть… Но ведь у сестры своя жизнь, свой молодой муж-красавец. И да, ее вполне можно понять.

Действительно, Жанна и Артем не досаждали им частыми визитами. А когда эти визиты случались, вели себя вполне дружелюбно.

В начале августа Сонечка появилась на свет. И жизнь потекла по другим правилам, то есть вертелась вокруг маленького ангела, вокруг милых и дорогих сердцу хлопот, ужасно важных для счастливых родителей. Все эти восторженные «ах, ах, она улыбнулась» и хвастливые «у нас уже два зубика вылезло» вызывают как минимум снисходительное удивление у тех, кто напрямую к маленькому ангелу непричастен. Хотя всегда можно снисходительность поменять на восторженность, это нетрудно. Если, конечно, есть желание потрафить родителям, потерявшим голову от счастья. А особенно – родителю.

– Сонечка в нашу породу пошла, Анатолий! – нежно ворковала над ребенком Жанна. – Смотри, какие у нее глазки умные! А ручки какие крепкие, уж как ухватится, так ухватится! Молодец, брат, знай наших!

Артем стоял рядом, улыбался из вежливости, а глаза были злые, холодные. Однажды Лиза поймала на себе его насмешливо презрительный взгляд и не выдержала, отвернулась. Показалось, тоски во взгляде Артема было больше, чем презрения. Тоски и зависти к чужому счастью. Подумалось вдруг – ведь он же мужчина, в конце концов, хоть и альфонс! Ведь тоже, наверное, детей хочет!

Потом он, кстати, выбрал момент, шепнул ей на ухо:

– Опять от меня морду воротишь? Ну-ну… Запомни на всякий случай – мое предложение остается в силе. Обещаю – не пожалеешь…

– Обещаешь, значит? А если я Жанне все расскажу?

– Ну, расскажи! Может, я тебе даже и благодарен буду. Ты думаешь, я сильно за Жанну держусь? Жанна – не такой уж удачный вариант. Тем более что она окончательно мне надоела. Я скоро ее брошу, имей в виду. Так что пользуйся моментом, пока я рядом. Года два у тебя еще есть.

– А я тебя попрошу иметь в виду, что я никогда не буду тебя иметь в виду.

– Ох, Лизавета… Никогда не говори «никогда», это плохая примета! Видишь, я даже стихами заговорил? А примета точно плохая, по себе знаю. Очень опасное это слово – «никогда». Я тоже когда-то думал, что никогда, ни при каких обстоятельствах не буду с Жанной… Не то что жить, а даже, простите, на одном поле… Ладно, не буду оскорблять грубыми выражениями твои нежные ушки. Но ты обязательно учти, поняла? И не бросайся такими словами.

– Я в приметы не верю, Артем. И… Как же мне жалко Жанну. Какая же ты сволочь все-таки. Надо же, все рассчитал – года два…

– Да, именно так. Ну, может, не два. Может, три. Какая разница.

Артем отошел, и Лизу передернуло от отвращения. Нет, правда, сволочь! Уже и сроки для себя определил! А Жанна ни сном ни духом. Или в самом деле – взять да и рассказать ей все? Открыть глаза? Но ведь не поверит. Да и надо ли?

Артем бросил Жанну ровно через три года, аккурат перед Сонечкиным днем рождения, которое собирались отметить с большим размахом, с приездом гостей, с клоунами и прочими циркачами. Подготовка была в самом разгаре, когда въехала в ворота на всей скорости машина Жанны, взвизгнула тормозами, успев смять под собой цветущий розовый куст. Жанна вышла из машины, хлопнула дверью, сделала несколько шагов и осела на дорожку, мотая головой:

– То-о-о-ля… Толя, он меня бро-о-сил… Толя, я не могу, убей его, пожалуйста! То-о-о-оля…

– Жанна, вставай… Ты пьяная, что ли? О господи! Да как ты ехала в таком состоянии? Ты ж могла разбиться! – Склонившись к Жанне, Анатолий попытался заглянуть ей в лицо.

– Да пусть бы я лучше разбилась! Ты не слышишь меня, что ли? Он бросил меня, Толя! Бросил!

– Ну, бросил… Подумаешь, драгоценность. Альфонс с возу, кобыле легче.

Жанна перестала завывать, икнула обиженно, глядя на брата снизу вверх.

– Вставай… Пойдем в дом. Люся тебе сейчас кофе сделает.

– Погоди… Погоди, как ты сказал? Это я, что ли, кобыла? И кто ты мне после этого? Хочешь сказать, что ты мне после этого родной брат?

– О-о-о… Все, понеслось. А чего ты от меня хотела? Жалости, что ли? Нет уж, за этими бабскими штучками не ко мне, пожалуйста. Давай, давай, поднимайся, иди в дом. Я пошел Сонечку спать укладывать, а ты с Лизой поговори. Может, она тебя пожалеет… А я твоего горя не понимаю, хоть убей! Давай, поднимайся…

Через десять минут Лиза сидела напротив Жанны, слушала ее сбивчивые пьяные откровения.

– …А я, как идиотка, и не понимала, что происходит, в двух шагах от себя ничего не видела. А эта стерва же просто перекупила его! Наобещала золотые горы, – прихлебывая виски, обличала Жанна по всем статьям свою соперницу, женщину тоже немолодую, но, как Лизе казалось, вполне симпатичную и доброжелательную. Тем более Жанна с этой теткой давно и красиво приятельствовала. Действительно, кто бы мог подумать!

– Ты бы не пила виски, Жанна… Потом плохо будет… – проговорила тихо Лиза, но Жанна ее, конечно же, не послушала.

– Конечно, наобещала золотые горы! А чего ей не обещать? Она ж богатая вдова, сволочь такая! Наверное, давно на него глаз положила, выжидала… Не успела и месяца вдовой побыть… Невтерпеж, наверное, стало! Старая выдра! Нет, как я раньше не догадалась, что она давно его для себя присмотрела?

– Ну, и скатертью дорога, и не плачь… – снова подала голос Лиза. – Зачем он тебе – такой? Если его можно взять и перекупить.

– Да что ты понимаешь в этих делах, соплюха! Вот будет тебе столько, сколько мне, тогда, может, и поймешь… Живешь, как у Христа за пазухой, беды не знаешь!

– Извини, Жанна. Извини, я просто хотела…

– А не надо ничего хотеть, молчи лучше! Что ты понимаешь вообще? Вздумали яйца курицу учить… Кстати, давно хотела спросить – Артем к тебе приставал?

– Нет. Нет…

– Врешь! А впрочем, какая теперь-то разница… Как мне дальше жить, а? Что делать – одной? Я ж не умею – одна… Я из окна выброшусь… Да не суй мне кофе, не хочу я кофе! Лучше еще виски налей. Я выпью и лягу вот тут, на диванчике. Спать хочу… Уйди от меня, уйди! Видеть не могу твою счастливую юную рожу! Я спать буду…

Вскоре Жанна и впрямь уснула, со свистом втягивая воздух набухшим от слез носом. Анатолий спустился в гостиную, постоял рядом с диваном, глядя на расхристанную Жанну, потом проговорил тихо: