Чернолесье - Александр Зимовец

я схватил существо за хвост, не давая ему всадить в меня жало, а правой потянулся за топором. Зубы твари были буквально в сантиметрах от моей шеи, она хищно разинула безразмерную круглую пасть, из которой пахло смертью и разложением. Я тянул ее вниз за хвост, одновременно следя за тем, чтобы жало не впилось в руку.

— Куа… — раздалось сверху уже совсем недалеко. Больно вцепившаяся в меня когтями тварь громко, ликующе ответила.

Бросив попытки добраться до топора, я перехватил хвост твари право рукой, а левой вызвал огненное лезвие и ткнул им прямо в раскрытую пасть чудища. Оно захлебнулось своим ревом, разжало когти, и я, не теряя времени, нанес новый удар, а потом еще один. Во мне бушевала ярость, я колол черное дергающееся тело так, словно хотел сделать из нее решето.

Наконец, перед мои помутившимся от ярости взором всплыла знакомая уже синяя надпись «+200 xp». Я вытер пот и решил оглядеться по сторонам. Но было поздно.

Налетевшая слева черная тень с разгона впилась наждаком мелких острых зубов мне в плечо. Адская боль вызвала новый прилив ярости, и я ткнул ее лезвием, а когда оно отскочило в сторону, отчаянно шипя, подхватил топор и рубанул им со всей силы. Топор сухо хрустнул костями, глубоко увязнув в теле чудища. Я закусил губу от боли, и рубанул сверху наотмашь, перерубив дергающееся тело пополам. «+200 xp, Level up».

Но порадоваться новому уровню я не успел. С громким, приближающимся, словно рев летящего поезда «Куа!» на меня бросилась сзади третья тварь. Инстинктивно я лягнул ее ногой, она отскочила, и выигранного времени мне хватило на то, чтобы развернуться — но только на это. Едва повернувшись, я увидел прямо перед собой уже квакена, еще покрупнее двух предыдущих, ростом с невысокого, тощего человека. Секунду спустя он уже летел на меня со скоростью пули, и все, что я успел, это выставить вперед руку, не давая ему сразу же впиться зубами мне в шею. В итоге раскрытая пасть застыла в каких сантиметрах от моей сонной артерии, а вот с хвостом я сделать уже ничего не успел. Мгновение — и острый, взрывающий мозг приступ боли пронзил мою икру, в которую впилось кривое жало.

Я взвыл, вкладывая последнее, отчаянное усилие в то, чтобы отстранить тварь от себя и хотя бы попытаться рубануть ее топором, но тут же почувствовал, как силы начинают быстро меня оставлять. Перед глазами заплясали разноцветные круги, а руки стали наливаться свинцовой тяжестью. Я упал на землю, а чудище нависло надо мной, все ближе подбираясь зубами к шее.

И в тот момент, когда я уже был готов почувствовать, как зубы вопьются в меня, я услышал отвратительный хруст. С этим хрустом из пасти чудища вырвались четыре новых зуба — железные, после чего оно тут же ослабило хватку, нелепо дернулось и затихло. Я не сразу понял, что это были вилы, черенок которых сжимал в руках Винс.

— У вас все хорошо, ваше инородие? — спросил он. — Я вас-то не задел?

Я попытался кивнуть, но не смог. Со мной было все совсем нехорошо. Я буквально чувствовал, как яд из раны на икре поднимается по венам все выше, наполняя мое тело огнем и слабостью. И ничего не мог с этим поделать.

Разум мутился. Я чувствовал, что мне уже тяжело дышать.

— Ваше инородие? — голос Винса слышался уже откуда-то издалека. — А ваше инородие?

Секунду спустя я услышал совсем другой голос:

— Навык… в меню… — это был голос той самой девушки из заброшки. Кажется, я даже видел сейчас ее лицо, обрамленное рыжими кудряшками. — Открой его… быстрее…

Поднять руки стоило огромных усилий, словно к каждой из них было привязано по гантеле. Я сделал прямоугольник из пальцев, и перед глазами возник знакомый свиток, вот только прочесть в нем я ничего не мог: вокруг все плыло, чернильные буквы налезали одна на другую и прыгали, словно взбесившиеся блохи.

Вдруг вокруг одной из вкладок появилась красная рамка. Трясущимся пальцем я нажал на нее, вызвав список перков, но и в нем разобрать ничего не мог. Я почувствовал, что силы оставляют меня окончательно. Если в списке и было какое-то спасение — я его уже не найду. Что ж, хотя бы узнаю, есть ли здесь жизнь после смерти.

Две строчки в длиннющем списке мигнули алым огнем. Разобрать, что в них написано, я не мог, и вообще не был уверен, что это не фантом угасающего сознания. Поэтому просто нажал на них, испытал знакомое уже ощущение приятного головокружения, и вместе с ним погрузился во тьму.

Глава 10

Мир вокруг не существовал. Вместо него было какое-то красное марево, застилавшее обзор, в какую сторону ни посмотри. Я плавал среди него, не зная, где верх, где низ. Время от времени мне слышались голоса: то матери, то Алины, то той рыжей девушки, даже имени которой я не знал, как и не знал доподлинно, существует ли она вообще. Но что они мне говорили, я понять не мог. Знакомые слова никак не желали складываться в осмысленные фразы.

Однажды передо мной возникло задумчивое лицо Грановского. Некоторое время он разглядывал меня, словно бабочку, проткнутую булавкой, а затем задумчиво произнес: «Нет, возвращать еще рано, конечно. Проявил себя неплохо». А может быть, он сказал и что-то совсем другое — я не мог четко осознать смысл услышанного. Так или иначе, после пары оброненных фраз его лицо тоже потонуло в красной бездне.

А еще была боль. Она была не в ноге, как можно было ожидать — я словно испытывал ее весь целиком, каждой клеткой тела. Она то усиливалась до такой степени, что заслоняла собой все, даже красный туман, то ослабляла хватку ненадолго, но исчезнувший мир все равно не появлялся.

Я хватал ртом воздух, но воздуха не было. Была только боль — но ею, оказывается, можно было дышать. Только от этого становилось еще больнее. Я пытался плыть то в одну сторону, то в другую, но любое движение вызывало лишь новый приступ боли.

Я не знаю, сколько времени это продолжалось. Времени в этом мире не было точно так же, как и пространства. Но первое, что я увидел, когда красная муть немного рассеялась передо мной, было лицо рыжеволосой девушки с какой-то не слишком чистой тряпкой в руке. Сперва я подумал, что это та самая девушка, голос которой я слышал в поле, но сразу же понял,