Всадники смерти - Дэн Абнетт

Загремел гром. «Боги, – подумал Карл, – боги слышат». Языческие боги, имен которых он не знает.

Курганцы погнали пленных обратно по усеянному трупами полю и снова заперли их в клетку. Подгоняемый варварами, Карл не смог даже приблизительно сосчитать количество возведенных из черепов пирамид.

В следующую ночь у Маргура случился еще один приступ. Когда рыцарь пришел в себя, лежа на руках Карла и Бреззина, он произнес что-то похожее на «убей меня».

– Я не могу, сир. Я не сделаю этого, – сказал Карл.

Фон Маргур качнул головой, глаза его смотрели в никуда, он улыбнулся, на губах его выступила пена.

– Нет, Карл. Я сказал… Ты убьешь меня. И убьешь Улдина. Но сначала ты нанесешь ему пятый шрам на щеку.

После этого Маргур уснул. Карл Воллен надеялся, что слепой рыцарь больше не проснется.

IV. НОРСКА

Двое суток после резни в Ждевке рота кислевитов скакала на восток. Герлах скакал вместе с ними.

Область к востоку от Ждевки представляла собой край глухих лесов, болот и широких степей, уходящий к природной границе Кислева – реке Линек. На кленах, ивах и старых тополях с приходом весны начали набухать почки. Крохотные дымчато-синие цветы в изобилии росли на полянах, образуя островки, похожие на голубые сугробы. Певчие птицы кружили в воздухе, пахло дождем и свежестью. Каждые несколько лиг лес пересекали открытые полосы черного глинозема, которые поблескивали в лучах весеннего солнца. Талые воды заливали берега Линска. В воде, стоявшей в глиняных ямах, отражались блестящие доспехи всадников.

Ведомые ротным знаменем кислевиты скакали вперед. Они скакали молча и не останавливались, не останавливались ни разу.

Днем они скакали ровной рысью, ночью – медленным шагом. Временами кто-то из лансеров засыпал на ходу, но их лошади не отставали от отряда.

Ночи стояли холодные и непроглядно-черные. Лансеры не зажигали ни фонари, ни факелы. В промежутках между потоками дождя с неба наблюдали за ротой две мерцающие белым светом луны. Совы-сипухи дразнили всадников своими криками. Время от времени слышались раскаты грома.

Днем продвигаться было не легче. Дождь зачастил, потоки воды пробивались сквозь черные голые ветви деревьев и превращались в туман. На открытых пространствах дождь переходил в ливень, земля превращалась в жижу, ямы со стоячей водой едва было можно разглядеть за струями дождя. Солнца практически не было видно, только белесый свет в облаках. Очень редко бледно-желтые лучи пытались прорваться сквозь тучи, но безрезультатно. Лансерам попадались цапли и болотные птицы, однажды они увидели коричневого волка, трусившего вдоль реки.

Три-четыре всадника постоянно скакали на некотором расстоянии позади отряда, чтобы предупредить о возможной погоне. Каждые несколько часов лансеры из основного отряда сменяли часовых в арьергарде. На исходе первого дня часовые подтянулись вперед, и рота на полном скаку пересекла растянувшееся на несколько лиг пространство затопленной ливнем земли до ближайшего леса. Враг так и не появился.

На третий день Билидни повернул роту на север.

Димитер тоже ехал с ними. Кислевиты завернули его тело в саван и перебросили его через седло боевого коня демилансера. Герлах настоял на том, чтобы самому повести коня Димитера.

Никто не заговаривал со знаменосцем, он тоже ни к кому не обращался. Ему просто нечего было сказать. Герлах скакал, устало ссутулясь в седле, и смутно ощущал, как силы покидают Саксена. Кишки сводило от голода, от ушибов болело все тело.

Когда на третий день рота повернула на север, кислевиты прибавили шаг, и Герлах понял, что постепенно отстает. Он решил не придавать этому значения. Лансеры начали переговариваться между собой, временами до Герлаха долетал их смех. Ему хотелось, чтобы кислевиты скакали дальше и оставили его одного. Он больше не хотел быть вместе с ними.

Два всадника отделились от роты и подъехали к Герлаху. Они скакали по бокам от знаменосца и жестами и улыбками просили его догнать отряд.

– Уезжайте, оставьте меня, – сказал он.

Кислевиты переглянулись, не совсем понимая, что он говорит.

– Скачите дальше! – Герлах устало махнул рукой.

– Мы скачем, и ты скачешь, – сказал один из подъехавших – высокий мужчина с узлом седых волос на макушке и глубоко посаженными глазами. У него был большой рот с мелкими ровными зубами. Длинные загнутые крылья из перьев ястреба на деревянном каркасе возвышались у него за спиной.

– Уезжайте, – резко сказал Герлах.

– Ротный говорит – ехать с тобой. Ехать с тобой. С… – Лансер запнулся. – Как ты это говорить?

Герлах вздохнул.

– Ты ехать сейчас с ним! – настойчиво сказал второй кислевит. Он был невысок, простой пацан с жидкими усиками и синими-синими глазами. Его деревянные крылья были украшены яркими перьями сойки. Он возбужденно посмотрел на старшего товарища, явно довольный своими лингвистическими познаниями. – Яха? Яха?

– Ты ехать сейчас с ним, – повторил первый, с энтузиазмом кивая головой. – Ты ехать сейчас с ним!

– Яха? – повторил довольный собой мальчишка и посмотрел на Герлаха. – Я говорить хорошо тебе!

– Я так не думаю, – пробормотал знаменосец.

– Яха?

– Я говорю… неважно.

– Шо?

Старший лансер помрачнел. Он указал на молодого. Говорил он старательно, подбирая правильные слова:

– Вейжа – парень, он… м-м-м… говорит много… м-м-м… хорошие слова во рту. В твоем ухе… м-м-м… тоже хорошо?

Паренек – Вейжа – торопливо шепнул что-то товарищу.

– А! – воскликнул старший лансер. – Вейжа, его язык в твоем ухе.

– Яха? – не унимался молодой.

Герлах посмотрел на Вейжу:

– Очень хорошо. Хорошее слово.

– Ты понимаешь! Это хорошо! – обрадовался Вейжа; старший лансер сиял, как гордый за умного сына. – Много раз я читать книгу. Одну книгу. Книга. О! Снова книга. Так я учить.

– Очень хорошо, – сказал Герлах. Он совсем обессилел. «Интересно, – подумал знаменосец, – книга, по которой учился Вейжа, поможет ему понять смысл слова „проваливай"?».

Парень наклонился в Герлаху:

– Витали – он. Витали учит нехорошо.

Витали насупился.

– Витали говорит мало хорошо, – печально сказал он.

Молодой лансер начал дружески бранить Витали по-кислевски. Они добродушно подшучивали друг над другом. Рота почти исчезла за деревьями. Герлах мечтал, чтобы его оставили в покое.

Вдруг кислевиты одновременно умолкли и оглянулись назад. Но все вроде бы было тихо.

– Норска, – шепнул Витали. Герлах понял это слово без перевода.

Витали отдал приказание пареньку и развернул свою лошадь. Он достал из чехла дротик и положил его на плечо острием вниз.