Звезды, не нанесенные на карты - Андрэ Нортон

– Я иду с тобой… – Иити сидел на моей койке. Но когда я повернулся к нему, то заметил, что он как-то расплылся, потерял четкие очертания, а когда в следующее мгновение эти очертания снова прояснились, я увидел не Иити, а пукху. На этой планете такой домашний любимец поистине послужит доказательством высокого статуса.

Я не мог отказать ему. Мне необходимо было ощущение уверенности, которое придаст Иити, просто сидя на моем плече. Я вышел в коридор и встретил там Ризка.

– Пойдешь на планету? – спросил я.

Он покачал головой.

– Не здесь. Внепортовая зона здесь слишком роскошна, только для работников больших компаний. И воздух для меня слишком густой. Останусь на корабле. Надолго ты уходишь?

– Повстречаюсь с Кафу, договорюсь об участии в аукционе, если он поможет, и сразу назад.

– Я закрою корабль. Возвращаясь, дай условный звуковой сигнал. – Его ответ меня слегка удивил. Закроет корабль – значит ожидает неприятностей. Но из всех планет, которые мы посетили, меньше всего можно ожидать насилия здесь.

На краю поля ждали наемные флиттеры, я забрался в ближайший, опустил в щель несколько кредитов и тем самым снял машину до конца дня. Произнес имя Кафу; машина взлетела и направилась в один из переулков вблизи центра города.

Лайлстейн заселен так давно, что его четыре континента по существу превратились в огромные города. Однако по какой-то причине жители планеты не любили высоких построек. Ни одно здание не превышало десяти этажей, хотя под поверхностью оно уходило вниз на много-много уровней.

Машина-робот опустилась на крышу, включила сигнал «занято» и отъехала в зону ожидания. Я подошел к шахте гравитационного лифта, снова произнес в диск имя Кафу и в ответ получил указание голосом:

– Четвертый уровень, второй перекресток, шестая дверь.

Лифт был заполнен, в основном мужчина в модных внутрипланетных одеждах. Даже служащие низкого ранга ходили в кружевных пышных одеяниях с роскошными кружевными воротниками. На мой взгляд инопланетянина эта одежда не модная, а нелепая. На мою простую куртку и коротко подстриженные волосы поглядывали искоса, и я уже начал сожалеть, что с помощью галлюцинации не изменил свою внешность.

Размещение на четвертом подземном этаже свидетельствовало об относительно высоком положении Кафу. Конечно, он не босс – у босса была бы серия помещений с окнами, расположенных над землей, но и не сидит на глубине в две или три мили под поверхностью.

Я отыскал второй перекресток и подошел к шестой двери. На ее поверхности была щель – коммуникатор для голосового сообщения, а над ней – пластинка, дающая возможность обитателям увидеть гостя, самим оставаясь невидимыми.

Я привел в действие коммуникатор и увидел, как ожила пластинка.

– Мердок Джерн, – сказал я, – помощник Вондара Астла.

Ждать пришлось так долго, что я подумал, будто Кафу отсутствует. Но тут послышался приглушенный ответ:

– Входи. – Дверь откатилась, пропустив меня в помещение, представлявшее полный контраст с домом на Сорорисе, где я совершил последнюю сделку.

Хотя люди носили многоцветную яркую одежду, помещение было оформлено приглушенными, размытыми тонами. Мои космические башмаки ступили на упругий мох саммид, живой ковер светло-желтого цвета. А вдоль стен росли длинные стебли, с которых свисали зеленые ягоды; стебли были искусно переплетены таким образом, что создавался сложный узор.

Были также кресла цвета коричневой почвы, того типа, что принимают форму, подстраиваясь под садящегося. А исходивший от потолка рассеянный свет напоминал мягкое весеннее солнце. Прямо передо мной одно из кресел было установлено у стены, где стебли с ягодами обрамляли открытое пространство. Словно смотришь в окно и видишь местность на многие мили. И картина была не статичной, а менялась со временем, появлялась новая, а смена растительности могла означать, что это виды не одной планеты, а многих.

В кресле у «окна» сидел Кафу. По рождению он тотианин, гораздо ниже ростом, чем считается нормальным для потомков землян. Смуглая коричневая кожа плотно обтягивает хрупкие кости, и он кажется жертвой длительного голода, почти умирающим. Но глаза из глубоких глазниц на мощном черепе смотрели на меня очень внимательно.

Вместо роскошной местной одежды на нем было одеяние его родной планеты, простое, с широким жестким воротником и с широкими рукавами.

Против кресла был установлен стол, и на нем лежали сверкающие камни. Кафу не столько их разглядывал, сколько выкладывал узорами. Словно играл в какую-то экзотическую игру.

Но вот он смел камни, словно очищая стол для дела, и они исчезли в кармане его рукава. Коснулся пальцами лба в приветствии своего народа.

– Я вижу тебя, Мердок Джерн.

– И я тебя, Кафу. – Тотиане не признают никаких почетных званий или титулов, считая свою скромность великим достоинством; на самом деле за ней скрывается ощущение собственного превосходства.

– Прошло много лет…

– Пять. – Как на Сорорисе, где меня внезапно охватила тревога, так и эта комната с тщательно ухоженными растениями вызвала вдруг стремление побыстрей покончить с делом и убираться.

Иити слегка передвинулся на моем плече, и я увидел искру интереса в глазах Кафу.

– У тебя новый спутник, Мердок Джерн.

– Пукха, – ответил я, сдерживая нетерпение.

– Правда? Очень интересно. Но сейчас ты думаешь, что пришел не для того, чтобы говорить о чужих формах жизни или о прошедших годах. Что ты хочешь мне сказать?

Это меня поистине поразило. Кафу нарушил обычай, так стремительно перейдя к делу. И не предложил мне сесть, выпить чего-нибудь и все прочее, чем обычно сопровождаются такие посещения. Я не знал, столкнулся ли с замаскированной враждебность или с чем-то другим. Но то, что мой приход не принес хозяину никакой радости, понял.

И решил, что на такой прием следует ответить так же кратко и прямо.

– У меня есть камни для аукциона.

Рука Кафу поднялась в жесте, который у его расы служит знаком отрицания, как у моей покачивание головой.

– Тебе нечего продавать, Мердок Джерн.

– Нечего? А это? – Я не подошел и не выложил гринстоуны на стол, как сделал бы при более любезном приеме, просто выставил лучшую свою находку на ладони под свет комнаты. Я видел, что это освещение обладает особыми свойствами: в нем сразу видны фальшивые, искусственные камни или камни с пороками. И не сомневался, что мои гринстоуны это первое испытания выдержат.

– Тебе нечего продавать, Мердок Джерн. Ни здесь, ни на любом другом законном аукционе.

– Почему? – В его спокойствии чувствовалась убежденность. Такой человек, как Кафу, не станет лгать, чтобы сбить цену. Если он говорит, что я не могу продавать, это правда, и все законные рынки для меня закрыты. Но я еще не понял размеров катастрофы и хотел лишь получить ответ.