Ужин с кумиром - Людмила Бояджиева

Лицо женщины плаксиво сморщилось, рукой она утерла набрякший нос: — Нету его… Умер он, милая! Болел долго и вот… Вчера девять дней отгуляли. Вон, еще стол не прибран. Да вы что?…

Она подхватила сильной рукой ослабевшую гостью и опустила на табурет: — Я налью рюмочку? Очень помогает.

Механически выпив водки, Ирка поднялась: — Спасибо. Пойду. У меня самолет завтра.

— Так завтра же! Сиди, сиди, милая. Я чайку скипячу, торту полно от гостей осталось, — засуетилась женщина. И сев против Ирки за уставленный грязной посудой стол, спросила: — Вам-то он кто?

— Знакомый. Близкий знакомый.

— Эх, жалко ты с сыном его не столкнулась. Или виделась? Не иначе как час назад Николай ушел.

— Николай? Николай Ласточкин?! Ушел?

…Оказалось, что похоронили девять дней назад отца Николая, а сам он все эти дни жил здесь — в квартире «мачехи» Зины.

— Все бумаги, фотографии перебирал. Целый портфель забрал. У них вся семья кукольным театром занималось, пока клуб в Солнечнограде стоял. Городок подмосковный, ты знаешь. А потом разными профессиями увлекался — умелый парень, ко всему способный. Федор Евсеевич очень им гордился, но деньги, что сын присылал, приберегал «на черный день». Николай как увидел здесь наш «комфорт» нищенский — разнервничался, расшумелся… Он ведь весной приезжал и в конкурсе двойников приз выиграл. Уж больно на Тимрова похож. Просто не отличить. А на самом деле — лучше! Ой, да вы на диван прилягте, я чистое постелю.

— Извините, устала. Переволновалась. Думала… Так где ж он теперь?

— Этого, голубушка, никто не знает. И телефона своего нам не оставлял, сам звонил. Профессия, видать, у него теперь серьезная. Полагаю, он из этих самых, засекреченных, что в сериалах бандюганов злостных отлавливают.

Ирка осталась ночевать у Зои, но не уснула до утра, перебирая фотографии из архива Ласточкиных. Оказался среди чужих писем и тетрадка со стихами, на одном листке четким почерком было написано «Золотая девочка», куплет следовал за куплетом и стояла дата — тот самый год, когда в Юрмале прогремел Тимиров. Были там и другие песенки из репертуара Тимирова. Выходит, Ласточкин давно интересовался творчеством Кинга, может, из-за внешнего сходства? А если это Тимиров заимствовал репертуар у неизвестного сочинителя?

…Ирка сидела у реки, соединяя звенья событий. В какую же хитрую игру втянула ее судьба! Ведь если так, не Ласточкин — Тимиров — двойник! Фальшивый идол, к которому тянулась глупенькая Миледи. А Ласточкин — чудесный, неподражаемый и такой родной Коленька, мелькнув на ее пути в самый не удачный момент — в лживой и подлой игре, затеянной Мерином. Вот как сплетаются все ниточки, как аукается всякое гадкое дело.

— Я гадкая, гадкая… — твердила Миледи. — А он еще вчера был здесь. Может быть, смотрел на эти волны. И растаял, как то облачко.

Зоя на прощанье посоветовала:

— А вы его девушку разыщите. Зовут Клер, работает в Московском доме моделей. Он ей от нас звонил. Сказал, что бы ждала.

Вот так-то, Миледи! Уплыл твой «кораблик». Теперь уже навсегда.

15

В южные города тоже приходит зима. Не злая, скорее противная. Иногда она, вообразив себя лютой, набрасывает на вечную зелень городка у моря снежные сугробы. В дендрарии обмерзают заботливо укрытые пальмы, стынут попугайчики. Курортники впадаю в транс, а местные жители присягают, что не видывали такого безобразия отродясь. И так каждый раз.

Пищеточка у шоссе, возглавляемая Саркисовичем, обзавелась новым статусом и вывеской. В промозглой липкой влаге иссякавшего декабря карамельно светится манящая надпись: «Бар „У Миледи“». В зале топорщила иголки серебряная елка, одевающаяся в красные шары. Миледи доставала их из новых коробок, рассматривала английские надписи и осторожно подвешивала прилагающимися защипками.

— Что пишут китаезы? — поинтересовался празднично приодетый Юрка, вытащив к машине ящик с вином.

— Желают счастливого Рождества. А в Китае есть Рождество?

— Так они не себя поздравляют, а Европу и нас, бедных. — Юрка, ставший совладельцем бара, все еще ждал, когда руки Миледи сомкнутся на его шее и она выдохнет: «- Оказывается, тебя-то мне и надо, милый»…

— Набил тачку дня на три. Как тебе мой новогодний подарок? Клевое название для кафе «У Миледи»… Едва успел присандалить. Теперь клиент повалит валом. Вот тут мы поставим чучело Миледи в полном историческом прикиде. Мушкетерами будем я и Дон. Чем Дон не Портос?

— Армянский Портос. А в массовку на роль Атоса, так и быть, пригласим твоего Кинга, когда его попрут со сцены. Будет сидеть за столиком в углу, печально молчать над бокалом вина и вспоминать старый пруд, «где лилии цвету-у-ут…» — не удержался, что бы не съязвить Шеф.

Юрка браво подкрутил воображаемые усы: — Что скажете Д,Артаньяну, леди? Когда подогнать карету?

— «Невесте графа де ля Фер всего шестнадцать лет! Таких изысканных манер во всем Провансе нет…» — пропела Миледи и жалобно улыбнулась: — Ты настоящий друг, Юр… Но… Прости.

— Заладила: «но, но…»! В чем дело, Миледи! Собралась классная компания. Будет даже один актер из Питера! Встреча Нового года на морском берегу! Только уговор — ты со мной! Моя девушка! А я тебя в обиду не дам. Если, конечно, сама в загул не рванешь.

— Спасибо, Юр… Но… У меня другие планы.

— Постой, постой… Глаза опускаешь… Елочку принарядила, сама беленькая и пушистая — прелесть… Ха! Да у тебя в самом деле крыша поехала, невеста графа! Ты видел придурочную, Дон!? Да ежу ясно — ждет своего Кинга!

— Перестань подкалывать девочку! Она совсем нормальная стала. Договорились же — кто Кинга помянет… — Он подошел к Миледи: — Детка, у Юрана от твоих отказов нервишки сдают. Прости мальчика.

— Я правда жду. Но не Кинга… Очень жду. Только совершенно напрасно.

— У тебя все напрасно. Потому что фантазии — бредовые! Неужели не понятно? На земле надо жить, на земле! — разгорячился Юрка. — Последний раз спрашиваю: со мной или против меня? Проводишь время классно или ждешь напрасно? Ну?

Миледи отрицательно мотнула головой: — Не надо, Юр. Никогда.

— Тогда с наступающим! И желаю непременно дождаться, кого надо, хотя бы в следующем году. Наилучшие пожелания, Шеф! До третьего января, дорогие коллеги!

Юрка удалился, ухитрившись не хлопнуть собственной теперь дверью. Дон мудро вздохнул:

— Хорошего парня, между прочим, сейчас обидела. Ладно, праздник все-таки. Пожалуй, я тоже отправлюсь под семейную елочку. Внучата подарков заждалась. А это тебе. Маленький презент. — Он протянул кожаный чехольчик. — Номер оплачен.