Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм. - Г. Костырченко

«Американские сотрудники АРА — в большинстве квалифицированные военные, которые в случае надобности смогут стать первоклассными инструкторами контрреволюционных восстаний. Сто процентов сотрудников АРА являются людьми ярко антисоветски настроенными. Русские сотрудники (на 75 % бывшие офицеры, 20 % помещиков и чиновников)… являются превосходными проводами и каналами, через которые к американцам текут необходимые о России сведения и поддерживаются связи с контрреволюционными белогвардейскими кругами Республики. Через АРА российская белогвардейщина и контрреволюция сносится со своими единомышленниками и эмигрантами за границей. АРАвская диппочта — надежный аппарат связи. АРА занимается широкой экономической разведкой».

На основании этих резких, но не подкрепленных вескими фактами обвинений делался вывод:

«Учитывая, что в случае возможных осложнений в Республике АРА может стать центром, снабжающим, инструктирующим и вдохновляющим контрреволюцию, ГПУ считает дальнейшее пребывание ее в России нежелательным»[220].

Уже 12 апреля политбюро постановило:

«Начать ликвидацию АРА, когда ее грузы, находящиеся в пути и портах, будут развезены по местным базам, то есть с июня месяца».

Как и было запланировано, в июне (14-го) благотворителям из США было предложено прекратить свою деятельность на территории СССР, а для подслащения этой горькой пилюли по предложению Л.Б. Каменева американцам были вручены «художественные подарки» и в их честь перед отъездом был устроен банкет[221].

ЮЖНЫЙ ПРОЕКТ.

Ужесточение политики властей в отношении контактов с иностранцами подвигло руководство евсекций обратиться 2 мая в секретариат ЦК РКП(б) с обвинениями против Евобщесткома и курирующего его полномочного представителя СНК РСФСР при всех заграничных организациях помощи К.И. Ландера, которые-де смотрят сквозь пальцы на то, как «Джойнт», оказавшись предоставленным самому себе, снабжает материальными средствами не столько бедствующее еврейское население, сколько сионистов, правых бундовцев-меньшевиков и еврейское духовенство и клерикалов, потворствуя тем самым восстановлению власти еврейских религиозных общин[222].

Однако за «Джойнт» вступился Каменев, который, исполняя обязанности заместителя председателя СНК СССР, 20 июля поддержал компромиссное предложение Ландера, настаивавшего на дальнейшей деятельности «Джойнта» в России, если тот согласится предоставить «не менее 50 % всех средств в качестве помощи нееврейскому населению при надлежащем контроле с нашей стороны». Советскую верхушку, по-видимому, мало впечатлили тогда страхи, нагнетаемые евсекцией вокруг «тайных происков» «Джойнта». Но зато несомненно соблазнило данное им в октябре 1922 года обещание ассигновать вместе с ОРТом[223] и ЕКО[224] 1 млн. 240 тыс. долларов на землеустройство российских евреев. К 1923 году от земли (точнее от 153298 гектаров обрабатывавшихся площадей) кормилось в общей сложности 75911 евреев (работники и члены их семей). Это означало, что еврейское земледелие, в том числе и благодаря иностранной помощи, распределяемой Евобщесткомом (евсекции были отстранены от этого) за короткий срок сумело не только восстановиться после разорительной гражданской войны, но и существенно перекрыть аналогичные показатели 1917 года (119403 гектаров; 52758 человек)[225].

После того как большевики согласились на дальнейшее сотрудничество с «Джойнтом», встал вопрос о разработке под обещанные им средства соответствующего проекта. Тогда и возникла идея выделения под еврейскую колонизацию малонаселенных территорий на юге Украины и в Северном Крыму[226]. Авторство этой идеи приписывается директору русского отдела «Джойнта», известному агроному и общественному деятелю, уроженцу Москвы Жозефу Розену. Согласно собранным им сведениям, в этом регионе евреи владели до революции 1200 тыс. гектарами земли, в том числе 208 тыс. в Крыму (имение барона Д.Г. Гинцбурга и наделы евреев-колонистов). Но официально инициировали рассмотрение этого проекта в советских верхах журналист А.Г. Брагин[227] и заместитель наркома по делам национальностей Г.И. Бройдо, в результате обращения которых в политбюро в декабре 1923 года была образована специальная комиссия под председательством заместителя председателя СНК СССР А.Д. Цюрупы. В январе 1924 года в состав этой комиссии была введена от ЦБ ЕС М.Я. Фрумкина. Тем самым руководство евсекций, в котором еще сильны были старые бундовские антиассимиляционные настроения, поддержало идею еврейского переселения в Крым и на юг Украины, так как это обеспечивало в какой-то мере возрождение национальной жизни в пределах прежней черты оседлости. Но по той же самой причине оно выступило против уже тогда обсуждавшихся предложений о создании автономного еврейского поселения в одном из отдаленных регионов азиатской России, в том числе и на Дальнем Востоке[228]. 8 февраля на заседании комиссии Цюрупы было решено создать государственный Комитет по земельному устройству трудящихся евреев (КомЗЕТ), половина руководства которого должна была состоять по предложению Фрумкиной и Г.Л. Пятакова из евреев[229]. С подключением советских номенклатурных верхов и евсекций к организации еврейского землеустройства роль Евобщесткома в этом деле стала резко падать, и 11 октября он был распущен.

20 февраля Еврейское телеграфное агентство в Нью-Йорке сообщило, что такие видные советские политики, как Троцкий, Каменев и Бухарин, расценили крымский проект положительно. Той же позиции придерживались нарком иностранных дел Г.В. Чичерин, председатель ЦИК СССР М.И. Калинин и председатель Всеукраинского ЦИК Г.И. Петровский. Очевидно, и Сталин поддерживал на первых порах крымский вариант еврейской колонизации. Но самым горячим сторонником и пропагандистом этой идеи стал Ю. Ларин. Выходец из интеллигентной еврейской семьи, уроженец Крыма, он уже в юности вступил на путь революционной борьбы, став одним из организаторов в начале века Крымского союза РСДРП. Хорошо знавший Ларина Ленин высоко ценил его организаторские способности и горячую увлеченность порученным делом, но вместе с тем отмечал авантюризм и эмоциональную неуравновешенность, присущие натуре этого человека. Еще более тесные отношения сложились у Ларина со Сталиным, которого он в записках, относящихся к 1926 году, позволял себе называть «дорогой Коба» (позже на смену этому несущему на себе печать революционного побратимства обращению пришло более сдержанное — «дорогой товарищ») и даже поучать:

«Близоруко, друг мой: не так генеральный секретарь должен сколачивать все здоровые партийные элементы основного кадра работников в эпоху… потрясений партии»[230].

В это время Ларин горячо поддержал Сталина в борьбе с троцкистско-зиновьевской оппозицией, а потом в проведении насильственной коллективизации.

Видимо, Ларину главным образом и принадлежала идея еврейской автономии в Северном Причерноморье. Однако в советском руководстве существовала и сильная оппозиция этому намерению. 13 февраля нарком земледелия РСФСР А.П. Смирнов решительно выступил как против создания КомЗЕТа, так и еврейской крымской автономии, мотивируя свою позицию тем, что «сильное выпячивание устройства еврейских масс было бы явной несправедливостью по отношению к остальному населению и политически совершенно недопустимым делом, так как сыграло бы на руку антисемитам», а «образование автономной еврейской единицы на чуждой территории из пришлых со стороны элементов явится совершенно искусственным и в этом отношении самым резким образом разойдется с принятым порядком образования автономных областей в СССР, который основывается на началах самоопределения национальностей…»[231]. Такой же точки зрения придерживались и некоторые украинские руководители, например нарком юстиции Н.А. Скрыпник, а также секретарь ЦК КП(б)У Э.И. Квиринг, который, выступая в мае на VIII Всеукраинской партийной конференции, заявил:

«Мы ничего не имеем против того, чтобы образовывались те или иные республики национальных меньшинств, но специально собирать евреев в одно место — это не логично, это пахнет сионизмом»[232].

Однако Ларин и его единомышленники не обращали внимания на подобные выпады. Заручившись поддержкой в верхах, они действовали решительно и оперативно. Не дожидаясь выхода законодательного акта о создании КомЗЕТа (таковой в составе 15 человек — П.Г. Смидовича, М.А.(Ю.) Ларина, А.П. Смирнова, М.М. Литвинова, Л.Б. Красина и др. — будет официально образован при президиуме Совета национальностей ЦИК СССР 29 августа 1924 г.), они уже 2 июня провели заседание этого органа и постановили: