ОБРЕЧЕННЫЕ НА ЖИЗНЬ - Рустам Ханнанов

Ринат смущенно снял капюшон и маску. Запах сырости и аммиака еще сильнее защекотал его ноздри. Он обернулся, и увидел, что остальные тоже последовали его примеру. Они стояли и широко улыбались, глядя на эту девочку.

– Это чтобы лицо на улице не мерзло. А ты с кем тут живешь?

– С папой, братом, дядей Вовой…- девочка перечислила с десяток имен, которые, понятно, ничего ему не говорили. Всего двенадцать человек. - Только папа маску не носит. Он бороду носит, чтобы холодно не было.

Через десять минут девочка уже сидела за столом и с удовольствием уплетала плитку шоколада, протянутую Валерой. Рядом сидели еще два мальчугана, которые прятались в импровизированной кладовке и так же, весело болтая ногами, наперебой рассказывали про свою жизнь и тех, с кем они тут живут. Грязные и голодные они вызывали жалость у всех присутствующих.

– Таня, а где остальные? Папа, дядя Сережа? - спросил Валера.

– Их бандиты с собой взяли. - начал было один из мальчишек, тезка Рината.

– Не бандиты, а разбойники. - с серьезным видом поправила его Таня.

– Неправильно, разбойники в лесу живут, а тут бандиты. - со всезнающим видом заявил третий малыш - Костя, самый старший из них.

– И сколько вы тут уже одни? - перебил их спор Валера.

– Утром. Они сказали, что надо работать и забрали их. - ответил Костя. Валера озадаченно поглядел на своих людей:

– И здесь та же история.

– Товарищ капитан, в нескольких кварталах к востоку слышна стрельба. - в наушнике послышался голос Татарина.

– Выходим. - скомандовал Валера, надевая маску. - Ринат, остаешься с детьми. Остальные наверх.

Ринат молча кивнул ему и положил автомат на стол. Дети испуганно озирались, прислушиваясь, но ничего не было слышно?

– Вы спасете папу? - тихо спросила Таня, когда выходивший последним Валера отдернул одеяло, занавешивающее выход на лестницу. Он обернулся, внимательно посмотрел на детей и ответил:

– Мы постараемся.

Когда они ушли, Ринат, как мог, старался развлекать детей разговорами, но этого и не требовалось, потому что они тут же занялись изучением его снаряжения. Когда в их руках оказался фонарик, то про Рината дети совсем забыли. Он вспомнил себя, когда им с братом подарили по фонарику на их общий день рождения. С квадратными батарейками, к контактам которых так интересно было касаться языком, отчего его слегка щипало. Синий достался Марату, а зеленый - Ринату. Родители не могли загнать их домой вечером: они тут же стали героями компании и вместе со всеми облазили все подвалы и стройки в округе. Вот и сейчас дети увлеченно рассматривали все темные уголки своего жилища, пытаясь разглядеть там что-то неизвестное и таинственное. Ринат усмехнулся, бросив в их сторону еще один взгляд, и прислушался в эфир. Тишина. Приказ Валеры на молчание выполнялся неукоснительно. Он запалил одну из парафиновых свечек и начал листать дневник. Почерк был ужасно неразборчивым, поэтому Ринат с трудом вникал в написанное. Он без всякого интереса перелистал ту часть, в которой описывалась жизнь в дни до катастрофы, однако на одном моменте он все-таки задержался.

13 мая.

И чего им не живется спокойно? «Новая холодная война», «место России в противостоянии Запада и Востока»… Бред! Закончили одно противостояние, которое поставило мир на грань ядерной войны, так ведь нет! Снова что-то выдумали. Понятно, что еще один полюс силы на планете никому не нужен, но зачем же так все раздувать?

Помню в девяностые, когда я на свою зарплату молодого преподавателя даже семью прокормить не мог, никто не заикался о том, что наша страна - это угроза для мира. Хотя ни ракеты, ни подлодки никуда не делись. Да, был развал, да, кругом все продавалось и покупалось, в том числе государственные секреты… Но… Нет, все равно не понимаю. Самому пришлось торговать на рынке дешевыми шмотками из Китая и что? Ведь никто не кричал о нарушении основ демократии, когда мой тесть двое суток просидел на заводе только потому, что некоторые личности отправили людей в масках с автоматами для захвата завода и смены руководства. И что из того, что завод простаивал без заказов? Новые хозяева просто продали все оборудование, сдали территории в аренду. И ничего, что больше двух тысяч человек остались на улице, пополнили и без того огромные ряды безработных. Это была демократия. Зато сейчас, когда страна на ноги встала, все вдруг поняли: а демократии-то тю-тю. Злоба разбирает. Америка с прихвостнями своими уже и так половину Ближнего Востока подмяли под себя, так все им мало. Вчера показывали, что на заседании ООН предложили они запретить любые исследования российскими учеными шельфа Северного Ледовитого океана. Смешно? Да. Но еще больший смех вызывает то, что эту инициативу поддержали!!! И ведь рассматривали. Ладно, хоть обошлось. Так ведь нет. Не успокоились. Япония по поводу Курил что-то уж очень оживилась. Подавай и все тут. Китай настаивает на пересмотре аж Нерчинского и Пекинского договоров. Мол, под давлением они были заключены и не в интересах Китайского государства. Какое давление? Когда в те времена на всю Сибирь приходилось чуть да маленько казаков. Чем давили-то? Чем угрожали?

– Черт! - выругался Ринат, оторвавшись от чтения, услышав звук хлопнувшей наверху двери. Он схватил автомат и вскочил. В темноте двора он увидел мелькание луча фонарика. Темные силуэты детей забежали в один из подъездов. «Ни фига себе, далеко убежали». - подумал он, цепляя на ноги снегоступы. Снег под ногами привычно хрустел, Ринат быстро добежал до дверей подъезда.

– Эй, следопыты! Вы где? - крикнул он в темноту лестничной клетки. - Фонарик украсть решили?

– Дяденька солдат, мы не воровали, мы к Тане домой ходили. - Из дверей одной из квартир на первом этаже появился одного из мальчишек. Фонарик плясал в его руках, направляя лучи света во все стороны.

– Так больше нельзя делать, я к вам в гости пришел, а вы убежали. А вдруг собаки появятся? - нарочно строго высказал Ринат.

– Мы больше так не будем. - виновато и вразброд протянули дети.

– Надеюсь. А теперь пошли.

На улице Ринат прислушался. Где-то далеко была слышна стрельба, звуки которой слабым эхом отражались от стен домов. Думая о том, что же делает сейчас его отряд, он вслед за детьми спустился в подвал. Там их уже ждали.

– Детей любишь? - спросил бородач в изодранном пуховике, сидевший на табуретке возле печки.

– Вы что мелете? - грубо ответил Ринат, скидывая автомат с плеча.

– Не суетись, малой. - бородач пристально посмотрел ему в глаза. - Захочешь позабавиться, ты скажи, только заплати перед этим.

– Ты что, тварь говоришь? Ты про них? Это же дети!!! - возмущенно ответил Ринат.

– А я что? Не вижу, думаешь? Тем более это мои дети. - он прижал к себе Таню.

– Папа, а дяденька солдат нам фонарик поиграть давал. - похвасталась девочка, заглянув через отцовский локоть в лицо Ринату.

– Хорошо. Умница. А пока иди, поиграй, а мы с дяденькой солдатом поговорим.

– Ладно. - ответила Таня и побежала к остальным детям.

– И вот так просто ты готов продавать свою родную дочь? - не скрывая возмущения спросил Ринат.

– А ты что хотел? Чтобы она просто с голоду умерла? Люди платят продуктами, которыми она питается. Ты вообще, откуда такой наивный взялся? Как будто вчера после удара очнулся? - тем же раздраженным тоном спросил бородач.

– С юга. Может, назовете себя? Для начала?

– Сергей Степанович. Это моя жена Людмила. - он указал на грузную женщину, ставящую кастрюлю на плиту. Та опасливо поглядывала на Рината и о чем-то перешептывалась с еще тремя немолодыми женщинами, которые штопали одежду, сидя на кроватях. Еще пять мужчин лежали на кроватях и спали. Или делали вид, что спали. Бородач по очереди перечислил всех, кто находился в подвале и, повернувшись к Ринату, спросил:

– Ну а тебя-то как звать, гостюшка?

– Ринат. Девочка сказала, что вас больше было.

Сергей Степанович бросил взгляд в угол, где копошились дети.

– Умерли они. Старые были, болели. Мы их в подвале дома напротив похоронили. А ты что подумал?

– Ну не знаю. Мало ли? Бандиты там…

– Бандиты? Да им до нас дела нет. Сидим тут в подвале, никому не мешаем. Они нас разве что снег чистить да баррикады строить иногда гоняют. А так не трогают.

– И много вас тут таких? Никому не мешающих?

– Да есть немного. - бородач хитро посмотрел на Рината. - А зачем тебе?

– Мы ищем выживших и территории, где есть легитимная власть.

– Власть? - бородач громко рассмеялся. - Не смеши меня! Какая к чертям собачьим власть? Все сами по себе! Кому нужна она, эта твоя власть? Были тут одни, пытались порядок навести, да сразу получили на орехи. Сейчас носа со своей территории не высовывают. Тут вся власть - это заряд дроби или пуля. И все. Людка, ты слышала? Власть он ищет. - жена издала грудной смешок. Кто-то на кровати тоже весело крякнул. Ринату стало не по себе в этой компании опустившихся людей, которые даже родных детей готовы продавать за банку тушенки или горсть крупы. Он молча смотрел себе под ноги и чувствовал, что его начинает мутить от омерзения, которое он испытывает к этим людям. Те, с кем они объединились в больнице сохраняли в себе человеческое обличие, прежде всего старались сохранить свой внутренний человеческий облик, но здесь… Хотелось встать и пустить пулю в лоб этому… Человеком назвать это существо язык не поворачивался. Он ненавидел все эти омерзительные создания, что жили в этом подвале, и ненавидел себя за то, что не может помочь этим детям.