Под одним солнцем - В Невинский

- Мазор литам Кор-са, - в голосе моем звучали нотки отчаяния, - вы, конечно, вольны поступать как сочтете нужным, но, прежде чем принимать окончательное решение, по крайней мере, выслушайте меня.

Я сделал паузу, ожидая, как он отреагирует на мои слова. Но он по-прежнему стоял отвернувшись и молчал. Я принял это молчание за положительный ответ и продолжал:

- Мое поведение здесь, действительно, на первый взгляд может показаться вульгарным или, в лучшем случае, странным, но оно не было преднамеренным и объясняется действием синзана, который я принял сегодня за полчаса до нашей встречи.

Кор резко повернулся и, казалось, насквозь проткнул меня своим взором. Лицо его было бледно от гнева.

- Вон отсюда! - прошипел он в холодной ярости. - Вы к тому же еще настолько наглы, что оправдываете пороки своего поведения еще худшим пороком приемом запрещенных снадобий!

- Вы ошибаетесь, мазор! - Я тоже повысил голос.

- Молчать!

- Это "снадобье" я получил сегодня из рук мазора литама Дасара-са, биолога нашей экспедиции, можете осведомиться, если хотите. Биолог считает синзан чрезвычайно полезным средством для нашей экспедиции, и я, испытав его действие на себе, целиком присоединяюсь к этому мнению!

Кора нелегко было переубедить, смутить, вывести из равновесия или, наоборот, образумить. Но тогда мне это удалось. Цвет лица его постепенно принял нормальный оттенок, а глаза снова сделались холодными, лишь искра чуть заметного любопытства оживляла их взгляд.

- Что же такое синзан?

Я чувствовал, что объяснять нужно коротко и убедительно, и решился на отчаянные шаги - мне терять было нечего.

- Синзан - это...

Я схватил подставку литронса и легко согнул и завязал узлом ее прочные металлические ножки. Огляделся по сторонам:

- Вот...

Я подпрыгнул вверх и достал до потолка руками. Высота помещения была по меньшей мере метра три с половиной - четыре.

- Смотрите!!!

Тяжелый стол подлетел в воздух и с грохотом рухнул на пол. Из ящиков посыпалось содержимое, и от него оторвались две планки.

- Синзан - это!..

Я остановился в своем буйстве, не зная, что бы еще сокрушить, и вдруг почувствовал страшную слабость во всем теле, резкую боль в позвоночнике. Голова у меня закружилась, перед глазами поплыли цветные круги, ноги перестали служить, и я тяжело, лицом вниз, свалился на пол. В ушах раздался протяжный звон, я не мог ни шевельнуться, ни произнести слова, но сознание оставалось ясным.

Кор подошел ко мне, осторожно перевернул меня на спину, расстегнул ворот и нащупал рукой шейную артерию. Сосчитав толчки крови, он подошел к телефону:

- Вызовите врача... Да, сюда, в сорок третью комнату... пилот Антор в тяжелом состоянии.

Сказав это, он выключил аппарат и начал наводить порядок, ликвидируя следы моей "деятельности". Я лежал, устремив неподвижный взгляд в потолок, и ни о чем не думал. Состояние полнейшего безразличия владело мною. Ничто происходящее вокруг не трогало меня, даже собственное состояние не пробудило ни одной тревожной мысли, было совершенно все равно, что будет со мной дальше, смогу ли я лететь на Арбинаду, встану ли когда-нибудь снова на ноги и останусь ли вообще жив.

Дальнейшее происходило словно в тумане. Пришел врач, долго исследовал мое тело, делал какие-то уколы, задавал какие-то вопросы, но я не отвечал и не шевелился. Потом меня увезли в клинику, где пытались привести в чувство, фотографировали в жестких лучах, брали анализы, записывали кривые биения сердца. Врачи суетились и тревожились - я оставался неподвижен и пассивен. Наконец меня положили в отдельную комнату и оставили одного.

Трудно сказать, сколько я пролежал там, - время для меня в тот период не существовало, но постепенно интерес к жизни стал возвращаться, я несколько раз шевельнулся и вдруг почувствовал, как сон властно заволакивает сознание, и, не успев понять этого, я уже провалился в его темную бездну.

...В комнате разговаривали. Сквозь сладкую полудремоту я разобрал голоса биолога и Кора:

- Нет, сейчас он просто... э... дышит, то есть спит, я хочу сказать. Просто спит, нормальным человеческим сном...

- Вы считаете, все обошлось благополучно?

- Да, вполне. Снимки показали, что не растянута даже ни одна связка. Просто восхитительно... то есть удивительно, конечно! Редкий организм. Имейте в виду, он принял синзан после того, как перенес громадную физическую нагрузку, и еще два часа просидел в гравикамере.

- Значит, вы считаете, что он может лететь?

- Разумеется, он совершенно здоров. Посмотрите сами на эти... э... кривые. Трудно представить себе что-нибудь более нормальное. Он чудесно преодолел этот шок. Знаете, со мной однажды тоже было нечто подобное, только не в столь резкой форме, правда, и нагрузка у меня была меньшая, но мой декримент оказался более слабым, я окончательно пришел в норму только через восемнадцать часов, а он...

- Хорошо, оставим его. Пойдемте, я не снимаю тогда его с полета, в других отношениях он мне подходит...

Они удалились. Я открыл глаза и осмотрелся. Сверкали ослепительной чистотой стены клинической комнаты, окно задернуто, горел свет. Я привстал на постели и отодвинул штору. На улице было уже темно, - значит, я провел здесь около десяти часов. Страшно хотелось есть, но это желание кто-то предвидел на столике передо мной стояла париса, настоящая париса, а не блюда нашего надоевшего рациона. Кроме того, в графине искрилась какая-то жидкость.

Когда я расправился с едой и снова лег, наслаждаясь ощущением приятной тяжести в желудке, открылась дверь и в комнату вошел Конд. С таким унылым видом, какой был у него, обычно ходят утешать родственников умершего. Впрочем, вид его соответствовал миссии: он на самом деле пришел меня утешать.

- Как чувствуешь себя, Антор? - спросил Конд, усаживаясь напротив.

Я набросил на лицо маску страдания:

- Ничего, сносно.

После этих вступительных фраз наступила пауза. Я молчал из любопытства, ожидая, что он скажет дальше, а Конд, видимо, просто не знал, как поддерживать разговор. Наконец, он раскрыл рот:

- Так вот, дружище... Скверно получилось... Что врачи говорят? Сможешь ты потом летать?

- Как будто смогу.

- Это хорошо. - Он вздохнул. - А об Арбинаде не жалей, никуда она не денется, назначат еще экспедиции, и мы с тобой... Зато сейчас останешься с Юрингой, она будет очень рада.

- Конечно, рада, - подтвердил я, - только на что мы с ней жить будем...

- Я вам дам, у меня есть запас, потом вернешь когда-нибудь. - Конд оживился и полез в карман. - Тебе хватит восемьсот ти?

- Не нужно. Ты и так был слишком добр к нам...

- Возьми, не стесняйся... На Арбинаде еще нет магазинов, и мне они сейчас не нужны.