За мной должок - Марина Серова

Славик пытался смотреть телевизор, но мои манипуляции с костями интересовали его все же гораздо больше.

— Это, Танюх, что, игра, что ли, такая?

— Это гадание такое. Кости магические.

— Эх ты! А мне погадаешь?

Мне тоже хотелось знать, что кости ему скажут. Ведь свой взгляд на ближайшее будущее кости выражают лучше всего, независимо от заданного вопроса. Вот пообещали мне кости милости от окружающих, пообещали успех, посоветовали другим помогать — и у меня мысль хорошая уже появилась.

— Давай и тебе погадаю.

— А как?

— Бери в руки кости, перемешай хорошенько, задай вопрос свой самый важный: хочешь — вслух, хочешь — мысленно, и бросай. А вот тут, — я сняла с полки толкования, — прочтешь ответ.

Вячеслав задал вопрос вслух. Ему хотелось знать, вернется ли к нему его Люська. Потом тщательно перемешал кости и бросил на диван.

18 + 12 + 34 — и Славик растаял, как медовый пряник. Толкования гласили: «Вы будете приятно удивлены тем, как стремительно события приобретут благоприятный для вас оборот».

— Тань, ты смотри, глянь-ка. — Он пытался всучить мне толкования, которые я помню наизусть.

И тут раздался звонок в дверь. Я вздрогнула даже.

— Славик, плюхайся на диван и делай вид, что спишь. И ни гугу. Понял?

— Понял.

Он скромненько возлег на бочок и закрыл глаза. А я отправилась встречать гостя.

Гость оказался светловолосым невысоким мужчиной, похоже, не робкого десятка. Его кожаная куртка черного цвета была расстегнута, и на шее болтался шарф коричневого цвета.

— Здравствуйте. Елена Михайловна?

— Она самая, любезный. А вы кто будете?

— Я — Арканов Борис Петрович.

— Ах, Борис Петрович! Как я рада, что вы пришли. А мы с Кузенькой вас все утро ждали. Проходите, миленький.

Моя манера говорить с ним не слишком соответствовала имиджу. Я не сообразила накинуть поверх спортивной одежды длинный халат. Пришлось выкручиваться.

— А мы с Кузенькой только что пришли, гуляли. А тут братец мой заявился, выпивши. А Кузенька мой до ужаса пьяных не любит. Он сразу нервничать начинает. Пришлось его пока к соседям отнести. Это тут рядышком. Сходить за ним? Он у меня такой славненький пупсик. — Все это я выложила вдохновенно на одном дыхании. — Да вы проходите, пожалуйста. А я за Кузенькой схожу.

— Ну, что вы, Елена Михайловна. Не надо заставлять нервничать песика. Я уверен, что он у вас просто прелесть. Мы можем с вами договориться без него.

Борис Петрович мельком взглянул на несознательного «братца», который тоже, кажется, вошел в роль и солидно похрапывал, перевернувшись на спину и раскинувшись очень вольготно.

— Может, нам лучше на кухню уйти, Елена Михайловна?

— Пожалуй, так будет лучше. Ему надо поспать полчасика. Не могу же я его в таком виде из дома выставить. Придется бедняжке Кузеньке поскучать. Садитесь, пожалуйста.

Арканов сел на стул.

— Так что вас интересует, Елена Михайловна? Как мы будем писать вашего Кузеньку?

— Вам надо непременно увидеть моего малыша. И тогда вы сами все решите. Я все же принесу его. — Я глуповато улыбалась, строя из себя экзальтированную даму. Но уже поняла, что за Чипом мне идти не придется. Арканов, похоже, проглотил наживку.

— Как я понимаю, сегодня нет возможности начать писать портрет. Так?

— Пожалуй, так. А вот завтра с утра в самый раз. Сколько вы просите за свою работу?

— Это зависит от размера портрета, от материала. Но в среднем это будет стоить примерно… — И он назвал цифру, которая даже меня, обеспеченную Таньку Иванову, слегка шокировала.

Я закатила глаза, прижала руки, сложенные лодочкой, к груди.

— Ого! Такая сумма! Это мне почти не под силу. А вы не уступите чуток? Хоть немножко? Ради Кузеньки.

Я смотрела на него умоляюще. Не могла же я согласиться, не торгуясь. Это могло вызвать подозрение.

— Ну, ради Кузеньки я немножко уступлю. — Художник хитровато улыбался.

— О, как я вам благодарна! Как благодарна! Значит, завтра в десять утра я жду вас со всем необходимым. Только не опаздывайте. — Я снова изобразила глупую улыбку. — Кузя так не любит ждать.

— Договорились, Елена Михайловна. Я обязательно приду.

Я проводила его до двери, сделала ему ручкой все с той же тошнотворной улыбкой — аж самой противно стало. Но игра есть игра. Гамбит предусмотрен правилами.

Закрыв за ним дверь, я перекрестилась:

— Благодарю тебя, Господи!

Итак, все складывалось так, как мне мечталось. Я вернулась в зал и увидела, что мой названый «братец», похоже, слишком вошел в роль.

— Славик, финита ла комедиа. Можно вставать.

А в ответ — храп. Он, змей, и взаправду спал сном праведника. Совесть чиста, и нервы в порядке. Ай да Маленький!

Я подошла к нему и потрясла его за плечо.

— Эй, Славик, проснись — нас ограбили.

Ноль эмоций, только трогательное чмоканье губами.

— Да проснись же ты, собака страшная.

Затем повторение процедур со щеками, с носом, с ушами.

Слава богу, на сей раз обошлось без крайних мер. Со стонами: «Ой, как мне плохо! Ой, какой я дурак! Господи, помоги!» — он все-таки поднялся, сел и уставился на меня открытыми глазами, но все же продолжая спать.

— Слава, иди в ванную и умойся. Чашку кофе я, так и быть, еще тебе пожертвую. А потом в путь. Мне пора по делам.

Глава 9

Гость мой усиленно тряс головой, не переставая охать.

— Ой, красивая, дай попить, пожалуйста. Помру сейчас. А где твой гость-то? Ушел уже, что ли?

— Ушел. И тебе пора. На, выпей кофе. И собирайся. Я отвезу тебя.

Он взял кофе. Отхлебнул и поставил.

— Горячий больно. Дай водички лучше.

Я принесла ему кружку воды. Он проглотил ее залпом и снова принялся за кофе.

А я занялась подготовкой к поездке.

— Что, Славик, поехали?

— Поехали. А где же твой Кузя, про которого ты так распиналась?

— Ты же спал.

— Это я потом задремал, когда ты меня в братцы записала. Решил, что у сестры и расслабиться не грех. Фу-у, какая башка чумная. Пошли, что ли?

Маленький жил в панельной пятиэтажке на Горной улице. Я остановила машину у подъезда.

— Приехали.

— Спасибо тебе за все, Танюха. — Он нажал ручку дверцы.

— Слава, если я тебя кое о чем попрошу, сделаешь?

— Для тебя все, что угодно. Столько со мной возилась. Что сделать надо?

— Давай свои координаты: номер квартиры и телефон.

— У нас отродясь телефона не было. А квартира двенадцатая, на четвертом этаже.

— Ты завтра работаешь?

— Конечно. А что?

— Во сколько ты освободишься?

— Часа в четыре. У нас сокращенка зимой.

— Ну и отлично. Давай сразу после работы встретимся. У меня к тебе предложение будет. Отсыпайся как следует. Аспирин на ночь прими.

Мы назначили место встречи и расстались. Маленький поковылял домой, а я отправилась восстанавливать справедливость.

Как вы, конечно же, догадались, дорогой читатель, я отправилась к дому Сабельфельдов.

Во всех окнах горел свет, и мелькали тени. Похоже, что мне довольно долго придется ждать, пока разойдутся родственники и знакомые, которые безустанно утешали вдову и помогали ей прийти в себя после постигшего ее горя.

Но я терпеливая. «Если я чего решил, выпью обязательно». Мой обшарпанный «москвичонок» скромно прижался в темном переулке. На него, конечно же, никто не обратит внимания. На таких машинах не ездят люди, достойные внимания обитателей особняка и пассажиров серой «девятки», которая так же тихо подкралась и остановилась у забора соседнего дома.

Свет от уличных фонарей сюда почти не падал, зато улица перед домом Сабельфельдов была как на ладони.

Я сначала надела наушники на всякий случай, а потом решила, что могу себе этим лишь навредить. Недостатком информации я не страдала, а вот если пассажиры «девятки» застукают меня за таким занятием, то мне точно несдобровать.

Поэтому я тихо ждала, не высовываясь. Я еще не придумала до конца, как я осуществлю свой план: полон дом людей, снаружи наблюдатели. Загвоздочка вышла. Может, я поторопилась, назначив Арканову свидание на завтра?

Но делать нечего: каша уже заварена, будем ждать. Приятное надо сочетать с полезным…

Шел уже двенадцатый час ночи. Из калитки вышли трое мужчин. Среди них был Ринат Галиулин. Мужчины были под градусом — это было заметно по их неверным движениям и громкому разговору. Они перешли на противоположную сторону и стали ловить такси.

Когда около них наконец-то остановилась машина и они, переговорив с водителем, уплюхались на сиденья, «девятка», крадучись, выползла из переулка и двинулась по улице в ту же сторону, что и такси.

Вывод напрашивался сам собой: за Ринатом продолжали следить — Шафкят ему не верил.

Моя задача облегчилась. Спасибо недоверчивому Бабаниязову. Время действовать наступило. Посетители в доме не помеха: под шумок туда проникнуть легче.