Все оттенки боли - Наталья Штурм

Таня давно ждала этой фразы. Она подвела его к этому откровению. И теперь или пан, или пропал.

— Поехали со мной в Москву. Я устрою тебя работать на телевидение, там неплохо платят, и ты сможешь отсылать деньги семье. А главное — мы будем вместе.

Мухаммед молчал.

— Ты отлично знаешь русский язык. Ты жил и учился в Москве. Считай, уже москвич.

— А твой муж? — выдавил он из себя.

— Это мои проблемы, и я их решу сама. Легенда такая — ты едешь на заработки в Москву, как и многие твои земляки. Только не на рынке торговать, а работать по профессии. Ты же закончил философское отделение МГУ? Значит, можешь работать журналистом в нашей редакции.

Какая связь между дипломом Мухаммеда и редакцией народного творчества на телевидении, Танька не знала, но чувствовала себя опытным стратегом.

— А где я буду жить? У меня нет накоплений, а за квартиру платить надо, — трезво рассуждал Мухаммед.

— Это все мои проблемы. Я приглашаю тебя в Москву, потому что для меня родина там. где ты. Ну не оставаться же мне в Баку, в конце концов? — рассмеялась Таня.

— А у вас еще нет детей? — уважительно подчеркнул семейный статус мужчина.

— Если у меня будут дети, то только от тебя, — с удовольствием произнесла Таня и залезла на Мухаммеда. — Меня возбуждают эти разговоры, — добавила она и поцеловала его в лоб.

— И меня, как видишь, — рассмеялся Мухаммед и попрыгал бедрами, на которых восседала Танька.

— Можешь ответить мне только на один вопрос? — проговорила она интимно.

— Сколько раз я за ночь могу? — иронично поднял бровь Мухаммед.

— Нет. конечно, хаха! Почему ты не был таким тогда в Москве? Я ведь свободна была и моложе, и влюблена до чертиков? Почему ты был таким засранцем?

— Э! Женщина! Знай свой место! — в шутку обиделся засранец.

— Ну и все-таки?

— Ты не меня любила. Ты ВООБЩЕ любила. Есть женщины, которые так страстно желают любви, что находят жертву и начинают ее душить своими чувствами.

— Тогда сейчас почему ты мне поверил?

— А я понял, что ты от меня не отстанешь, пока я тебя не трахну.

Танька вперилась в него недоверчивым взглядом:

— Врешь!

— Вру. Просто настало наше время.

Вечером Мухаммед заехал домой, собрал сумку и улетел вместе с Таней в Москву.

Глава 7

Диплом в квадрате

И все же, как я ни старалась найти халявные деньги на репетитора, платить пришлось маме. И немало.

Вполне вероятно, что я смогла бы поступить и без репетитора, но нравственные устои мамы не допускали слов «просто» и «без проблем». Как я уже говорила, все должно было происходить с надрывом, «из последних сил». Поэтому я твердо уяснила себе, что поступить «сразу» я не смогу ни при каких обстоятельствах.

Полгода занятий с педагогом из самого училища отшлифовали мой репертуар, увеличили диапазон и дали твердую уверенность в том, что я будущая Елена Образцова. Поскольку моя педагог была академической певицей или. говоря простым языком, оперной, то. естественно, она «повела» меня как оперную.

Мне было все равно, какой жанр выбирать. — я одинаково любила и народные песни, и оперные арии, и романсы. Знала наизусть все современные и ретроэстрадные песни.

Музыка наполняла меня снизу доверху, ведь всю свою несознательную жизнь я только ею и занималась. Начиная с музыкальной школы имени Дунаевского, куда меня привозили на троллейбусе в полуобморочном состоянии, потому что стабильно укачивало.

В знаменитой музыкальной школе на Соколе была весьма «интересная» система обучения музыкальной грамоте — венгерская!

Что это такое и почему венгерская, я затруднюсь объяснить. Но хорошо запомнила, что вместо до, ре ми… там были совершенно другие названия, и их мы показывали руками, как глухонемые.

Учительница сольфеджио невзлюбила меня с первого урока — я ее раздражала тем. что постоянно качала ногой.

От переизбытка энергии или просто ноги до пола не доставали, и нужно было их чем-нибудь занять, но я действительно постоянно качала ногой. Когда уставала правая, я начинала качать левой. И так весь урок.

Учительница сольфеджио сначала пожаловалась маме, которая тут же в коридоре ждала меня после занятий. Мама пообещала, но нога все равно двигалась. Тогда училка стала меня «засуживать». И это было несложно, потому что сольфеджио — это та же математика, только музыкальная. Требует точности, совершенствуя слух, развивает визуальное представление о нотах. Но весьма пресно и скучно сидеть и выстраивать одни и те же интервалы, транспонировать произведения в другие тональности и с педантичной точностью воспроизводить голосом по две-три-четыре сухие ноты. Гораздо приятнее музыкальная литература о жизни и судьбе (как правило, трагичной) знаменитых композиторов, либреттистов и исполнителей.

Я подвожу к тому, что из школы имени Дунаевского мне пришлось уйти. К тому же далеко от дома, а троллейбус — это не яхта. На яхте если укачивает, то романтично. И если рвет, то за борт. А ехать с пакетиком, который услужливо держит мама, даже для шестилетней девицы позор. К слову сказать, потом меня никогда не укачивало — нигде и никогда. Поэтому безжалостный диагноз «слабый вестибулярный аппарат», поставленный мне, естественно, мамой, себя не оправдал. Наверное, потому, что играет роль, КУДА едешь и зачем.

Короче, от венгерской системы меня тошнило.

Поступив в районную восьмилетнюю музыкальную школу (никуда ехать не надо, пять минут пешком между домами), я окунулась в атмосферу хорового культа.

Директор школы, красивая породистая женщина, была фанаткой хора. Мы строили, строили, целыми уроками строили звуки, звучкú, звучóчки, вот здесь на губках, шепотом, пиано и пианиссимо, а потом жахали громко, разом, но организованно и патриотично… По-моему, она от этого тащилась.

Репертуар нашего хора я помню наизусть, хоть ночью разбуди. Моей любимой, например, была «Мы верная смена твоя, комсомол». Хитовая мелодия Чичкова заглушала внутренний протест, испытываемый к слащавой заказухе хорошего поэта Михаила Пляцковского.

По праву твой путь озарен орденами,По праву ты громкую славу обрел,Одно у нас красное знамя,Одно у нас красное знамя,Мы верная смена твоя — комсомол.

Слеза душила распетую глотку, когда я солировала:

Вечно радостно, вечно молодоНам кремлевская светит звезда.

И дружный хор пионеров подхватывал:

Пионерия — Комсомолия,Мы — неразлучны всегда!

Но не только патриотическую обязаловку исполнял наш хор. На стихи того же Михаила Пляцковского мы любили петь «Улыбку».

Солировала всегда отличница с тоненьким жалостливым голоском, конечно же сопрано. Потом подхватывали мы. укрепляя веру в добро и справедливость вторыми сопрано и альтами.

Солировала всегда отличница с тоненьким жалостливым голоском, конечно же сопрано. Потом подхватывали мы. укрепляя веру в добро и справедливость вторыми сопрано и альтами.

Музыка имеет такую силу, что даже спустя многие годы ты проглатываешь комок в горле, напевая те ностальгические, пусть даже идейно-патриотические песни.

Дремлет притихший, северный город,Низкое небо над головой,Что тебе снится, крейсер «Аврора»,В час, когда утро встает над Невой…

«С чего начинается Родина». «Сережка с Малой Бронной», «И вновь продолжается бой», «Беловежская пуща», «Лесной олень», «Погоня», «Голубой вагон», «Пропала собака». Гениальное детское песенное творчество. Браво, авторы!

Хотя прорваться в музыкальную школу после уроков было не просто (сбор макулатуры, уборка класса, шеренги, построения, собрания дружины), мама умело отпрашивала меня у классного руководителя. Понятно, что «вся эта музыка» не приветствовалась, потому что отрывала меня от «активной жизни отряда». И тройка по поведению за мои вечные занятия музыкой у меня была всегда.

Тем не менее я закончила восьмилетку по классу фортепиано, но любовь к хоровым занятиям у меня так и не возникла. К песне — да, к хору — нет. Поэтому я крепко замолчала в своих альтах и последние два года только открывала рот. чувствуя себя офигенно изобретательной.

Нас завтрашний день и зовет, и тревожит,Заря поколений над нами зажглась.Пусть всех депутатов мы нынче моложе,Мы тоже Советская власть!

Наконец настало лето, и начались вступительные экзамены в вузы.

Я подготовила документы для музыкального училища и уже готовилась отвезти их в комиссию. Как вдруг…

Позвонила «вся гнилая» с телевидения и сообщила, что собирается поступать в МГИК на библиотечное. Студенты расшифровывали эту аббревиатуру как институт культуры и отдыха.