Роман И.А. Гончарова «Обломов»: Путеводитель по тексту - Недзвецкий Валентин Александрович

Ольга (от сканд. «святая») Сергеевна (Сергей — от римск. родового имени, возможно, «высокий», «высокочтимый») Ильинская (т. е. как бы предназначенная Илье) — десятая из девятнадцати действующих лиц романа. Иначе говоря, в их ряду она занимает центральное и вершинное место, что, конечно, не случайно. Ольга Ильинская — положительная и главная героиня «Обломова» не только в его сюжетосложении и в развитии конфликта, но и в воплощении авторского представления о чаемом «нормальном» человеке и подлинно человеческом способе бытия. По верному наблюдению Е. Краснощековой, «с появлением Ольги произведение приобретает новую тональность, меняются акценты в описании героя и средства его характеристики <…>. Как писал А. В. Дружинин: „Обломовы выдают всю прелесть, всю слабость и весь грустный комизм своей натуры именно через любовь к женщине“»[55].

В образе Ольги, работа над которым сопровождалась, по признанию писателя его близким друзьям И. И. Льховскому, Ю. Д. Ефремовой, настоящей влюбленностью мастера в свое творение («не надышусь, не нагляжусь»; «живу, дышу только ею». — 8, с. 235, 234, 241), — в этом случае и сам романист уподобился легендарному ваятелю Пигмалиону, — с замечательной художественной силой реализовался женский идеал Гончарова. Этому, вне сомнения, способствовало наличие у Ольги Ильинской жизненного прототипа, коим современница писателя Е. А. Штакеншнейдер и советская исследовательница О. М. Чемена считали Екатерину Павловну Майкову, а литературовед П. Н. Сакулин — Елизавету Васильевну Толстую, что более вероятно. Дело в том, что именно последняя, впервые встреченная Гончаровым еще в начала 40-х годов, когда ей было 16 лет, и уже тогда произведшая на него неизгладимое впечатление, спустя двенадцать лет возбудила у писателя глубокое и страстное, однако не разделенное ею чувство. Отъезд Е. В. Толстой в 1855 году из Петербурга в Москву «вызвал целую серию писем Гончарова „Pour et contre“ („За и против“. — В.Н.). От лица своего „друга“ он рассказывает о своей любви, о своих духовных муках. <…> Но героем романа Е. В. Толстой суждено было стать <…> Александру Илларионовичу Мусину-Пушкину, блестящему офицеру, ярославскому помещику. Осенью 1856 года она была уже невеста, а в январе 1857 года вышла за него замуж»[56]. Несостоявшееся счастье взаимной любви не помешало романисту видеть в Е. В. Толстой женщину, которой «дано все, чтобы быть единственной из числа немногих — возвышенностью характера, чистотой сердца, прямотой и достоинством…»[57]. На память себе писатель «испросил у супруга Е. В. Толстой ее фотопортрет, сделанный с написанного Н. А. Майковым портрета красками, в котором, по мнению И. А. Гончарова, художник уловил „самую поэтическую сторону общей женской красоты“»[58]. Портрет этот «помог Гончарову рисовать образ Ольги Ильинской»[59].

После выхода «Обломова» в свет его положительная героиня не нашла признания лишь у некоторых критиков славянофильского и почвеннического направлений. Так. Н. Д. Ахшарумов утверждал, что в лице ее и Штольца в роман «вошел чужой элемент, искусственно вмешанный в русскую жизнь», — инородные ей «вялые, космополитические идеалы»[60]. А. П. Милюков, нашедший в новом русском романе даже клевету на русскую жизнь, отказался «принимать <…> за живую, действительную личность» и Ольгу Ильинскую [61]. Напротив, для Н. А. Добролюбова она в качестве творческого создания — «не сентенция автора, а живое лицо, только такое, каких мы еще не встречали», а «по своему развитию» Ольга «представляет высший идеал, какой только может теперь русский художник вызвать из теперешней русской жизни»[62]. «Превосходно обрисованным характером» назвал гончаровскую героиню А. В. Никитенко[63]. Особо вычленяя такие редкие в своих современницах свойства Ильинской, как «естественность и присутствие сознания», Д. И. Писарев видит в ней «тип будущей женщины»[64]. Жизненность ее образа подчеркивает и Д. Н. Овсянико-Куликовский: «В Ольге нет ничего искусственного, априорного. Это живое лицо… В художественном отражении, в поэтическом обобщении — оно явилось психологическим типом, объединяющим лучшие стороны русской образованной женщины, сильной умом, волею и внутреннею свободою…»[65].

Яркое личностное своеобразие Ольги Ильинской запечатлено уже в ее портрете, с которого, как и в случае с другими персонажами романа, начинает ее изображение Гончаров. Впрочем, и в портрете Ильинской есть своя особенность, хорошо подмеченная давним исследователем писателя В. И. Мельником. Прежде всего он полемичен, чем напоминает портрет Татьяны Лариной, данный «Пушкиным также с оттенком полемики. Поэт учит отличать красоту подлинную от мнимой, внутреннее от внешнего, вечное от лубочного. Именно в этом сближается Гончаров с Пушкиным. Но идет при этом своим путем»[66].

«Портрет Ольги начинается с отрицания <…>: „Ольга в строгом смысле не была красавица“. Замечание романиста доверчивый читатель уже готов воспринять всерьез. Но писатель лишь тонко иронизирует, ибо <…> вместо „в строгом смысле слова“ следовало бы читать: „в общепринятом смысле“. Схема портрета та же, что и у Пушкина: „…То есть не было ни белизны в ней, ни яркого колорита щек и губ, и глаза не горели лучами внутреннего огня; ни кораллов на губах, ни жемчугу во рту не было, ни миниатюрных рук <…> с пальцами в виде винограда“. Все это стандартные <…> признаки женской красоты, и их-то отрицает Гончаров…»[67].

А какие же утверждает? «Несколько высокому росту, — переходит романист к тому, что было в Ольге, — строго отвечала величина головы — овал и размеры лица; все это в свою очередь гармонировало с плечами, плечи — с станом…» (с. 151).

Главным мотивом портрета Ольги или, говоря иначе, — той, в глазах Гончарова, истинной женской красоты, которая нашла свое воплощение в ее портрете, была безукоризненная гармоничность (соразмерность, равновесие) всех компонентов облика девушки.«…Если б ее, — сказано повествователем об Ольге, — обратить в статую, она была бы статуя грации и гармонии» (с. 152).

Статуя была излюбленной и самой распространенной формой античной скульптуры, ведущего рода древнегреческого и римского изобразительного искусства в целом. Не столько живописен (как в случае, скажем, с Захаром или литератором Пенкиным), сколько пластичен[68] и портрет Ольги Ильинской. «Ольга изображается средствами скульптуры»[69], — итожит свои наблюдения над ее портретом В. Мельник.

Однако, абсолютизировав этот вывод, исследователь допускает серьезную неточность в определении как источника гончаровского идеала женской красоты, так и своеобразия этого идеала. По его мнению, они коренились в положениях немецкого историка античного искусства Иоганна Винкельмана (1711–1768), известных будущему автору «Обломова» еще по лекциям его университетского профессора Н. И. Надеждина, а затем благодаря и самостоятельному изучению винкельмановских трудов и собственным переводам из них. Так, тезис Винкельмана «В хорошо сложенном человеке тело вместе с головой так же относится к бедрам и к ногам, как бедра к ногам, а верхняя часть руки к локтевой и к кисти»[70] отозвался, считает В. Мельник, в соразмерности общего физического облика Ольги; а утверждение немецкого ученого о том, что «греческий профиль представляет главную особенность совершенной красоты»[71], сказалось в описании носа Ильинской: «Нос образовывал чуть заметно выпуклую, грациозную линию…» (с. 151).