Нимфа с большими понтами - Дарья Калинина

— А во что он был одет на момент похищения?

Виолетта Викторовна задумчиво покачала головой:

— Я не знаю.

— Вы не просмотрели его вещи? Не уточнили, что из них пропало? — удивился следователь.

— Понятия не имею, что я там могла увидеть! — фыркнула Виолетта Викторовна.

— Свидетельство о рождении пропало! — сказал Тимофей.

Следователь кивнул и сделал какую-то пометку в своих бумагах.

— А вещи? — повторил он свой вопрос.

— Сумка пропала, — неожиданно заявил Тимофей. — Такая синяя сумка с какими-то белыми зверюшками. Она всегда стояла у пеленального столика. Но сейчас ее там нет.

При этих словах Кира вздрогнула. Сумка? С принадлежностями младенца? Но к ней Фёкла явилась с сумкой, где были только ее собственные бедненькие вещички. Тем не менее Тимофей держался своей версии.

— Наверное, Фёкла взяла эту детскую сумку с собой, — сказал он. — Сложила туда необходимые вещички. И прихватила.

— Да, возможно, — кивнул следователь. — Но что именно было в этой сумке? Или хотя бы скажите, какие вещи были на младенце?

И он посмотрел на Виолетту Викторовну. Видимо, полагал, что ей как женщине легче будет ответить на его вопрос. Но любящую бабушку его вопрос просто возмутил до глубины души.

— У этого ребенка было полно вещей! — заявила она. — Маша слишком его баловала! И не я их покупала! Откуда мне знать, что пропало?

— Как же так? — удивился следователь. — Насколько я понимаю, вы его бабушка?

— У ребенка была няня! — высокомерно заявила Виолетта Викторовна. — Сначала одна, потом эта Фёкла. Мне не было нужды менять Илюше пеленки и вообще рассматривать, во что он одет!

— Понятно, — пробормотал следователь, и по его лицу было видно, что ему в самом деле многое становится понятно. — Значит, с внуком вы не нянчились?

— Мне хватило моих собственных детей! — несколько агрессивно ответила Виолетта Викторовна. — Так что увольте от такого досуга! Чтобы я теперь снова возилась с вечно пачкающимся младенцем? Нет уж!

— И никто из вас не нянчился с ним? — посмотрел следователь на остальную родню.

— Мы его нянчили, — сказала Кира. — А что вы так на нас смотрите? Как же иначе? Я вам рассказывала, Фёкла оставила его нам. А сама исчезла. Конечно, нам пришлось его пеленать и все такое прочее.

— Интересно, — произнес следователь. — Ну, а вы можете что-то сказать о младенце? Что на нем было?

— Он был одет в светло-синий бархатный костюмчик с вышитыми на груди волчатами, — бодро отчиталась Кира.

— Они играли в огромный мяч, — добавила Леся.

— Кто?

— Волчата!

Следователь одобрительно кивнул:

— Хорошо!

И повернувшись к родственникам, спросил:

— Был у вашего младенца такой костюмчик?

Те не знали.

— Что-нибудь еще? — повернулся к подругам следователь.

В глазах его светилась надежда.

— Да! — воскликнула Кира, обрадовавшись, что не разочарует этого славного человека. — У него на шее была тесемочка, а на ней очень красивый золотой медальон.

— Как бы из геометрических узоров! — воскликнула Леся. — Я тоже помню! Мы еще долго его рассматривали. Он был очень красивый.

— Вот видите! Я же говорил! Это наш ребенок! — с торжеством воскликнул Тимофей, и Глеб согласно кивнул:

— Я тоже помню этот медальон!

— Его мой брат специально купил для ребенка. И заговаривал.

— Заговаривал? — заинтересовался следователь. — Как это — заговаривал?

— Ну, как обычно заговаривают? — слегка стушевался Тимофей. — Отнес медальон к знахарке. И она заговорила его для младенца от болезней и несчастий. На удачу.

— Вроде как амулет? — догадался следователь. — Имя этой знахарки знаете?

Как ни странно, знал его Глеб.

— Это моя жена посоветовала к ней сходить, — сказал он. — Она и сама часто ходит к этой женщине. И настояла на том, чтобы младенцу сделали амулет.

— Как мы видим, амулет в этот раз ему не особенно помог, — тяжело вздохнул следователь. — Ребенок похищен. И мы даже не знаем, кем именно.

Возразить на это было нечего. Допрос вроде бы подходил к концу. Но это так думали только подруги и родственники. У следователя было другое мнение на этот счет.

— А теперь я обращаюсь ко всем, попытайтесь вспомнить что-либо подозрительное, что происходило дома в последнее время, — предложил родственникам следователь.

— Вам что, мало того, что у нас похитили ребенка и куда-то делась его безумная мать? — возмутился Глеб.

— Молодой человек, выражайтесь ясней. Что именно вас интересует? — с недовольным видом обратилась к следователю Виолетта Викторовна.

Следователь сделал жалобное лицо.

— Если бы я знал! — произнес он. — Любой пустяк может навести нас на след похищенного ребенка и его пропавшей матери.

Родственники безмолвствовали.

— Может быть, вы видели возле вашего дома кого-нибудь постороннего? — предположил следователь.

— Было! — неожиданно воскликнул Тимофей. — Верней, была! Была одна девица! Никогда прежде ее не видел!

— Вот как? — оживился следователь. — Поподробней о ней, пожалуйста!

— Да чего подробней? — пожал плечами Тимофей. — Я ее из окна видел. Она возле ограды у дома отиралась! А когда я спустился вниз, ее и след пропал!

— Как она выглядела?

— Обыкновенно, — ответил Тимофей. — Если честно, то лица я не разглядел. Это все-таки далеко было.

— Но вы уверены, что девушка вам не знакома?

— В этом я как раз уверен! — кивнул Тимофей. — У нас в доме брюнеток нет. А у той девушки были длинные черные волосы. Совершенно роскошные. И вообще, я бы узнал своих женщин, даже если бы они напялили по десять париков. Эта девица была, безусловно, чужой!

Но больше о ней Тимофей не мог сказать ничего. Кроме того, пожалуй, что появление девицы возле дома совпадало по времени с исчезновением Маши.

— Так это же крайне важно! — воскликнул следователь. — Вы это точно помните?

— Вернее, было так, — немного подумав, поправился Тимофей. — Сначала мама примчалась ко мне с известием, что Маша исчезла. Потом я выглянул в окно, надеялся, что увижу ее на улице. Маши там не было, но зато я увидел эту девицу.

— Больше никто ее не видел?

Увы, Виолетта Викторовна в окно не смотрела. И Глеб тоже никаких незнакомых девушек не видел.

— Незнакомка, которая сразу же пропала, — кивнул головой следователь. — Да, не густо. Но все равно спасибо. Если вспомните что-нибудь еще, обязательно сообщите.

После этого следователь выставил остальных из кабинета. И говорил исключительно с Лесей, тщательно расспрашивая у нее приметы приходивших к ней людей.

— Мы должны составить по вашему описанию фоторобот! — заявил он наконец. — Странно, что в вашем питерском отделении милиции этого еще не сделали. Ведь это их прямая обязанность — объявить этих двоих в розыск.

— Может быть, они и собирались составлять фоторобот, — сказала Леся. — Только мы с Кирой на следующий день уехали в Тверь.

— А вообще, они к нашим словам отнеслись как-то не вполне серьезно, — добавила Кира, обиженная на красавца Рому за то, что тот ни разу не позвонил ей за целые сутки.

А ведь она специально оставила ему не только домашний, но и номер сотового телефона. А то, что ее телефон может просто не принимать звонки, так как дом стоял в лесной глуши в отдалении от всех вышек, ей даже в голову не пришло.

На составление фоторобота ушла большая часть ночи. Собственно говоря, сама работа заняла не так уж много времени. Лица тех оборванцев, которые пришли к Кире домой и расспрашивали о Фёкле, а потом ушли с ребенком, Леся хорошо запомнила. Главная трудность заключалась в том, что время было уже позднее и специалиста, который мог помочь в составлении фоторобота, пришлось с трудом извлекать из теплой постели.

Но следователь попался энергичный. И во что бы то ни стало хотел, чтобы до завтрашнего утра у него на руках уже были портреты предполагаемых преступников.

— И мы сразу же начнем работать, — сказал он. — Установим круг общения вашей Фёклы. Обойдем этих людей. И покажем им всем портреты подозреваемых. Возможно, кто-то из них опознает мерзавцев.

В общем, фотороботы были готовы только к пяти утра. И сразу же после этого полумертвых от усталости подруг и родственников пропавшего малыша отпустили домой. Вообще-то родственники могли бы уехать и раньше. Но они дожидались подруг.

— Вы пока поживете у нас, — заявил им Тимофей, когда бледные до синевы под глазами подруги, покачиваясь от усталости, вышли из отделения на улицу. — Мы так решили!

— Вообще-то мы не можем! — попыталась отказаться Кира.

Но ее даже никто не стал слушать. И следователь в этом случае встал на сторону родственников малыша.

— Нам всем будет удобней, если вы все будете находиться в одном месте, — заявил он подругам. — И раз уж вас приглашают, я настаиваю, чтобы вы поехали.