Последний поцелуй на ночь - Джена Шоуолтер

Тогда почему она это сделала?

Тут и думать нечего, Вика знала ответ. Она сделала это, потому что не могла выбросить пленника из головы.

Тысячу раз она вспомнила, как прикасалась к нему. Своими обнажёнными руками. Как женщина к мужчине, тепло к теплу.

Уже тысячу раз она вспоминала, как поцеловала его… и как это было приятно.

Внезапно Вика почувствовала вибрацию чего-то по своей коже… крика? О, да. Крик. Легкие волоски на ее шее встали дыбом. Она распахнула дверь, чтобы посмотреть, что снаружи.

Новенький в зоопарке, наконец, достиг предела своего терпения.

Сочувствие захлестнуло ее. Всю ночь он отчаянно боролся, чтобы освободиться, но не преуспел в этом. Опасаясь, что отец услышит его проклятия и решит что-нибудь сделать, она ждала поблизости, готовая вылечить, его раны.

Но Джекис не появился, и новичок продолжал бороться, пока не осознал, что застрял в клетке, и наконец, обосновался внутри.

Гнев исказил его черты лица, и кожа стала темно-красного оттенка. Его зубы и когти удлинились, и, хотя она должна была убежать в страхе, его изменения очаровали Вику.

Потому что… неважно, как изменилось его тело, глаза по-прежнему оставались его: большими и голубыми, с длинными темными ресницами, больше подходящими для женщины. Невинные и запоминающиеся.

Глаза Иного.

Девушка знала об обитаемых планетах, как и многие другие люди. Но в отличие от всех остальных, она также знала, что невидимый мир существует, на земле, повсюду вокруг них.

И ее поразила близость этих двух миров. Так много раз она боролась со смертью и мельком видела тот мир, осознавая, что являлось абсолютным добром и абсолютным злом — и оба были так же реальны, как и она.

Всего один шаг требовался, чтобы дух покинул тело и ушел в параллельный мир.

Новый заключенный должен был напомнить ей о злой стороне, но это было не так. Фактически, было абсолютно наоборот.

Она вернулась к своему трейлеру и стала ждать, когда кто-нибудь принесет ей завтрак. Спустя несколько минут после этого, она вернулась в зоопарк, где бросила еду в клетку Соло. Пробовал ли он бекон, булочки или мед?

Соло не спал и видел Вику, но не попытался поймать мешок, и если даже сказал что-нибудь, она не знала об этом.

Девушка старалась не смотреть на него. Если бы они пристально взглянули друг на друга, он, возможно, попытался бы заговорить с ней, и она бы захотела остаться.

Вика должна была извиниться после всего. Пленник был слаб, и она ужасно воспользовалась своим преимуществом. Это был только… стоп. Она собиралась это сделать? Неужели она думает о поцелуе сейчас? Она старалась избегать эту тему всю ночь?

Да. Собирается.

Зачем она поцеловала его? Почему? Это было на нее не похоже. Желание было не такое, какое Вика испытывала раньше, и все же ее тянуло к мужчине на примитивном уровне.

На подсознательном уровне. Теперь, часть ее, которая, как она думала, давно уничтожена, в которой нуждалась маленькая девочка, мечтающая о красивом Прекрасном Принце, что придет и спасет ее, продолжала распространяться…. распространяться… и наконец, полностью пробудилась. Только, этот принц был одинок, как и она. Мужчина нуждался в друге, как и Вика.

Опасные мысли. Мысли, из-за которых однажды Вика оказалась в беде. Во-первых, она могла рассчитывать только на себя и знала это.

Во-вторых, Вика уже однажды подружилась с одним из первых иных, который был схвачен, и который на самом деле любил и обожал девушку. Она пробиралась каждую ночь, чтобы побыть с ней, с ее милой Марой, и они говорили, делились историями своих жизней.

В конечном счете, Вика освободила Мару и остальных.

И ужасно пострадала за это.

Она хорошо знала, что лучше не идти по этому пути снова. Тем не менее, все, о чем она думала, это, чтобы новенький не голодал, не испытал ужасного удивления, когда цирк откроется через несколько часов. Хотела, чтобы он испытал что-то хорошее сегодня.

Если иной отказался от еды, хорошо. Его потеря. Она бы сделала доброе дело и могла…

Верхние огни замерцали, и Вика застонала. У нее не было звонка, вместо этого, систему освещения настроили так, чтобы предупреждать об ожидающем госте.

Живот свело судорогой, но она выдержала и с дрожью повернула ручку. К счастью, это был не отец, пришедший отчитать ее за неповиновение. К сожалению, это был Матас, ее «телохранитель», и он излучал угрозу.

Встретив его пристальный взгляд, девушка резко спросила:

— Чего ты хочешь?

— Впусти меня, — потребовал он своим фирменным угрюмым видом.

Матасу от природы достались взъерошенный темные волосы и глаза, словно черный лед. Его лицо было серого оттенка, он обладал широкой грудью, крупными руками… и свирепым гордым нравом.

Сегодня он решил надеть штаны, но не рубашку, тем самым показывая толстую серебряную штангу, свисающую с левого соска. Он был уверен, что выглядел закалённым. Какое правильное слово? Холодный? Крутой? Девушке показалось, что он похож на молоток. Или ключ? Не важно! Он был похож на какой-то инструмент.

— Отойди в сторону, Вика.

Неверный шаг.

— Нет. Это — мой дом. Тебе здесь не рады. — Смелый поступок. — Так что уходи.

— Я уйду… после того, как выскажусь. — Он отпихнул ее, и в момент соприкосновения, девушке показалось, будто насекомые перепрыгивают с него на нее, заползая под кожу, и вены.

Это чувство так отличалось от ее контакта с иным.

Она попыталась не съежиться, когда повернулась и столкнулась с ним.

— Сделай это быстро.

— Почему? Ты должна быть в другом месте? — Спросил он только, чтобы быть жестоким.

Вика не удивилась — Матас ужасный человек. Ох, Матас никогда не причинит ей физическую боль или другую, поскольку слишком боялся Джекиса. Но ему нравилось задевать ее другими способами.

Он шлепнулся на ее кушетку и взял одно из ожерелий, свисающих с шара на прикроватном столе.

— Мы поговорим. Поняла?

— Да. — И Вика догадывалась, о чём.

«Когда ты прекратишь упрямиться и выйдешь за меня замуж?» — спросит он.

«Никогда», — будет её ответом.

«Не будь смешной. Когда? Я — лучшее, что могло когда-либо произойти с такой девчонкой как ты».

С такой как она. Глухой. Дефектной. «После того, как умру, я рассмотрю твое предложение. Возможно».

Он сыпал бы проклятия. Она бы дрожала.

Да, она боялась его больше чем Джекиса.

— Я надеру тебе зад, — проговорила она, отказываясь отступить. — Или ты забыл правило номер один?

Его глаз дернулся, что было признаком растущего гнева.

— Нет.