Дом на берегу ночи - Анна Данилова

В гостиную вошла Галина с подносом в руках и принялась расставлять чашки.

— Галя, мы поговорим? — мягко спровадил Никита жену из комнаты.

— Все-все, ухожу… Я буду в кухне… Если что нужно, позовете…

Никита стал рассказывать. С самого начала, с пикника, назвав фамилии всех участников тех событий. Когда же заговорил о том, что увидел на террасе, ему самому показалось, что он смотрит фильм — словно кинокадры сменялись перед ним.

— Опиши мне, что это за терраса? — попросил Сергей Иванович. Он взмок и не выпускал из руки большой носовой платок, которым промокал лицо.

— Она очень большая, тянется вдоль всего фасада дома, застеклена со всех сторон и занавешена тюлем. Из-за этой террасы кухня и коридор кажутся темноватыми, что для солнечного лета не так уж и плохо… Но часть этой террасы, как входишь в дом, сразу направо, отделена стеной и дверью. Вот там-то как раз и спал Федор.

— Один? — спросил Борисов.

— Да, один.

— Значит, самого убийства ты не видел, так? — дрогнувшим голосом спросил Сергей Иванович.

— Да нет, конечно!

— Но Галя сказала, что было много крови… Откуда она это взяла?

— Да, кровь была. И много… Федор заворачивал тело в покрывало, а оно было просто мокрым от крови. Да еще покрывало это белое, шелковое… Знаете, словно нарочно взял именно белое, чтобы кровь была заметна… Мне до сих пор это покрывало снится…

— Но если крови было много, значит, и убийство произошло тогда же, — задумчиво проговорил Борисов. — Или жертва была еще жива. — Скажи, Никита, а ножа или чего-нибудь другого, я имею в виду орудия убийства, не заметил?

— Нет. Ничего не было. Я видел только Федора, он был бледный, испуганный… Мне кажется, он и сам не осознавал, что делает.

— А что потом?

— Он взвалил на себя этот ужасный сверток и вынес из дома. Я проследил за ним, он топал с этой ношей до самого обрыва, потом свалил его куда-то вниз… Я после уже увидел, там есть такая небольшая площадка, как бы выступ под обрывом, где обычно парочки сидят… Вот он сбросил туда тело, потом вернулся в дом за лопатой, а я все еще находился там же, поблизости, спрятался за деревьями и слышал звук лопаты… Он быстро копал, торопился. Думаю, что неглубоко… Потому что как-то быстро вернулся с лопатой, зашел в дом и начал прибираться в той комнатке, где все это произошло… Набрал воды в ведро, все там мыл… Я появился после того, как все было сделано. Сделал вид, что я только что проснулся… Тогда же как раз к калитке подошла одна женщина, местная, она окликнула Федора, он подошел к ней и купил у нее молоко, я крикнул ему, чтобы он спросил, не продает ли она яйца… Он купил и яйца. И я предложил ему помочь мне напечь блинов для всей компании. Но он сказал, что его вырвало, что желудок… Вид у него действительно был больной. Он собрался и уехал. И больше я его уже не видел. Потом узнал, что он чуть ли не в тот же день уехал в Петербург к брату.

— Да, я очень хорошо помню этот день! — вдруг воскликнул Сергей Иванович мальчишеским нервным фальцетом. — Он действительно вернулся из Абрамово, с пикника. Рано утром. Сказал, что ему плохо. И его действительно рвало. Мы даже с матерью хотели вызвать «неотложку», но Федя отказался. Потом мать подлечила его, расспросила, что он такого съел, на что Федор признался, что он просто много выпил. А вечером, когда я вернулся со службы, Люда сказала мне, что есть разговор, что Федя хочет уехать в Питер, к брату. Сказал, что хочет поступать в ветеринарную академию, что с братом он уже договорился… Мы с матерью только развели руками. Конечно, нам хотелось, чтобы он учился здесь, жил с нами… Но он принял решение, и мы не стали его отговаривать. Он быстро собрался и уехал. Вот так все было.

Он поднял на Никиту повлажневшие глаза:

— Скажи, ведь ты не видел, чтобы он убивал?!

— Нет, не видел. Ни криков не слышал, ничего… Да я и сам не верю, что это Федор… Думаю, его подставили или же он как бы взял чужую вину на себя… Но сначала мне было важно выяснить, все ли наши, что называется, живы. И обошел весь дом, всех, слава богу, нашел, немного успокоился. Значит, там, в покрывале, кто-то чужой. Не из нашей компании.

— А что было потом, после того, как Федор уехал? — спросил Борисов.

— Все стали просыпаться, я пек блины, мы позавтракали и стали собираться домой. За кем-то приехали, кто-то пошел на электричку… Если вас интересует, не заметил ли кто чего, — то нет, не заметили. Андрей Арнаутов, правда, сказал, что Федор, видимо, блевал ночью, раз полы в комнате помыл… Да и выглядели все спокойными, выспавшимися… Разве что голова почти у всех болела. Мы вроде бы не так много алкоголя привезли, не знаю, где Андрей раздобыл последние две бутылки… Мы все знали, что водка закончилась. Что уже ничего больше нет. Хотя хотелось выпить еще, нам так весело было… Мы, здоровые мужики, залезли в детский пластиковый бассейн, резвились там, как дети, орали…

— Может, потом кто-нибудь из семьи Арнаутовых искал покрывало? — спросил Борисов. — Насколько я понял, это была не обыкновенная простыня, а шелковое, атласное покрывало? Если оно принадлежало семье Арнаутовых, то хозяйка не могла не заметить его исчезновения.

— Не знаю, никто ничего не говорил, не спрашивал…

— Хорошо, Никита, ты можешь показать, где он закопал тело? — Сергей Иванович задал самый важный для себя вопрос.

— Конечно, могу! Я потом бывал у обрыва, специально заглядывал вниз… Там сначала такой пригорок был, песчаный… А потом, на следующий год все заросло травой и мелким кустарником.

— Ясно… — вздохнул Морозов.

— Никита, откуда тебе стало известно, что тело принадлежало Николаю Решетову? — спросил Борисов.

— Хороший вопрос. Я ждал его. Понимаете, после всего, что произошло со мной на даче, я потерял сон, меня преследовали кошмары. А еще я был рад, что Федор уехал, и что мне не придется с ним общаться. Мы с ним несколько раз говорили по телефону… Постойте! Сергей Иванович, вы должны помнить это! После отъезда Федора я же приходил к вам, помните, просил номер телефона Федора, потому что его телефон не отвечал…

— Да, что-то такое припоминаю…

— И вы тогда дали мне его новый, питерский номер. Я ему позвонил, он сказал, что готовится к экзаменам…

— Да-да, Никита, я помню, и что? Так что там с Решетовым? Откуда такая информация?

— Понимаете, я после всего этого долго места себе не находил, все пытался вспомнить чуть ли не по минутам все, что происходило с нами на даче Арнаутовых, каждого человека, его поведение, кто что сказал, чтобы понять, не назревал ли между кем-то конфликт… Но вечеринка та была очень веселой, и все казались какими-то необыкновенно радостными, знаете, такое иногда бывает… Все валяли дурака, выпивали, хохотали… Федор, кстати, рассказывал какие-то уморительные анекдоты, он же вообще мастак по части анекдотов… И девчонки были все как на подбор, тоже хохотали до слез, танцевали, купались… Обливали друг друга водой, в бассейне этом пластиковом плескались, как дети! Нет, это убийство не имело никакого отношения к нам, к нашей компании. Тогда я предположил, что кто-то чужой проник в дом. Напугал Федора, он его и ударил, ну, нечаянно убил, понимаете? Значит, подумал я, этот человек может быть из местных. Или дача у него здесь, или дом, а может, в гости к кому приезжал…

— Постой, Никита, — перебил его Борисов. — Почему ты решил, что это мужчина, парень? Тебе удалось увидеть хотя бы часть тела, голову… я не знаю, волосы, ноги… Может, маникюр заметил на пальцах рук? Или ног?

— Нет, ничего не заметил, я увидел только, как он заворачивает тело в покрывало. И что тело это длинное, как бы человеческое… Ах да, Решетов… Понимаете, в тот день ничего подозрительного, особенного больше не происходило, все разъехались, оставив после себя самое хорошее впечатление. Все были довольны, понимаете? Ну, и я тоже уехал. Потом позвонил Федору, его телефон не отвечал, дальше вы все знаете… Он уехал. И тогда я лишний раз убедился в том, что все это мне не приснилось, что это было на самом деле. Тогда я начал просматривать криминальную хронику в Интернете, искал среди местных новостей информацию о пропаже человека, ну или об убийстве, потому как предполагал, что рано или поздно это захоронение, эта могила будет кем-то обнаружена. Но ничего не находил… А потом как-то мы с матерью отправились в гости к нашей родственнице, и та за ужином спокойно так заметила, что у одной ее знакомой сын пропал, Коля Решетов. Я это имя запомнил на всю жизнь! Ну все, подумал, это он и есть. Я осторожно так начал расспрашивать, и по ее словам выходило, что он пропал как раз в тот день, когда Федор закопал труп на берегу… И больше я ни о ком ничего такого не слышал, не читал. Вот поэтому я и решил, что тот человек — Коля Решетов.

— Это же ты рассказал Галине обо всем, что случилось на даче?