Русский человек войны - Валерий Геннадьевич Шмаев

Вы с самого начала поставили нам цель и сказали, что в доме ничего интересного для вас нет. За язык вас никто не тянул. Мы нашли интересное именно в доме, по пути выполнив задание. Что и сколько, касается только нас. Вы мне ставите задачу – я её выполняю, но я, опять-таки, не камикадзе и хочу жить, и жить хорошо, по возможности – до самой старости, а то и древности. Если мне удастся увидеть внуков Лейлы, а ещё лучше правнуков, я не обижусь.

Как оказалось, Батыру нравятся малолетние гречанки, а Лейла просто-таки обожает загорать голышом на носу яхты. Купаться в фонтане ей тоже понравилось, хотя вода могла бы быть и потеплее. Я не могу отказать своим друзьям в таких мизерных радостях жизни. Мне-то самому много не надо. Понадобится, я буду спать на голых камнях, наслаждаясь жареными крысами и печёными улитками. В учебке меня учили жрать живьём и такие деликатесы, которые бегают, ползают и летают по Афганистану, но я не хочу делать это всю свою жизнь, а особенно на закате этой самой жизни.

Подобные фантики жизненно необходимы для обеспечения необходимого уровня наших развлечений, а лезть в ваш карман, чтобы купить пачку презервативов, я считаю ниже собственного достоинства. Десять процентов вам и по полтора процента вашим бестолковым «пернатым» – это слишком недостойно и слишком жирно. Недостойно для вас и жирно для «пернатых» – их слишком много. Мы разоримся их содержать. Лучше я буду содержать Лейлу, от неё намного больше пользы и море удовольствия.

Такие бессмысленные траты средств на пустоту в штанах по плечу только вам, но одну золотую цепь мы можем презентовать. Посадите на неё Густава и пристегнёте к своему «мерседесу», чтобы не убежал. Густав, а не «мерседес», хотя, если он слегка напряжется, то унесёт вашу машину под мышкой вместе с вами и цепью. Ради созерцания таких удовольствий я разорюсь даже на большой бинокулярный телескоп.

– Кстати, Джокер! Действительно. Зачем вы забрали костюмы и ботинки охранников и оторвали ручки на внутренних дверях?

Удивление в голосе старого предателя было неподдельным, а я мечтательно улыбнулся: Батыр тоже этого не понимал.

– Ручки на дверях – это что! Я оторвал ручку у вантуза и утащил кухонные приборы и солонки с перечницами. Мы вытряхнули все карманы и забрали часы, ручки, пепельницы и безделушки с секретера. Сгребли все стволы с боеприпасами и бронежилетами. Сумок и чемоданов не хватило, я сделал из шикарного шёлкового постельного белья несколько узлов и валом смёл всё туда вместе с вышеупомянутыми ручками. А вы говорите – деньги! У нас было столько работы, что мы не останавливались ни на секунду. Вы себе представить не можете, какое количество интересных вещей можно найти в большом доме, хозяин которого любит блестящие предметы, раскиданные в самых неожиданных местах.

Батыр, матерясь на двух языках, отрывал эти ручки стволом израильского автомата вместо монтировки. Недаром перед этим я ругал эти автоматы – «калашом» было бы значительно удобнее и быстрее. При желании привычным для нас автоматом можно забивать или вытаскивать гвозди. «Калашу» ничего не будет, а «галил» сдохнет от любой из этих операций.

Поставьте себя на место полиции. Они демонстративно ведут хорошо известного всем бандита, который сидит в своей крепости. Я почти уверен, что это была не слежка, а демонстративная внешняя охрана от таких же бандитов. Этакое толстое предупреждение для всех заинтересованных лиц. Куча местных фантиков, по недоразумению называемых деньгами, в воскресенье вечером подтверждает этот бесспорный факт как ничто другое. Наверняка недельный оборот от продажи наркоты, пойла, игорных автоматов и прочих нелегальных, но денежных развлечений курортного рая. Полиция здесь тоже очень любит хорошо кушать, а работы как таковой для неё в курортном городе совсем немного. Зато у них есть хороший друг, который помогает им материально, а также профессионально чистит поляну от беспредельщиков и приезжих воров, которые иногда по незнанию добираются-таки до городка.

Внезапно этот незаменимый и горячо любимый всеми местными полицаями друг исчезает в неизвестном направлении вместе с телохранителями и «мерседесом», наплевав на все предварительные договорённости. Горящие праведным гневом полицейские заходят в крепость и обнаруживают, что бастионы пали от банального внешнего наезда.

Верёвочки с кошками я оставил специально для полицейских экспертов. Потожировые следы на них есть. Батыр оторвал эти верёвочки в местном парке развлечений. Криминалисты будут мучительно долго разбираться в хитросплетениях различных жиров, а следователи схватятся за голову от бесконечного количества образцов. Они могут подумать, что крепость штурмовала четверть города.

Открыв ворота крепости, они тут же выскакивают на улицу от запаха и общего вида своих внезапно скончавшихся друзей. Подождав заказанные противогазы и с некоторым трудом проникнув внутрь, они с изумлением обнаруживают, что крепость полностью очищена двумя кретинами, которые забрали одежду пятьдесят второго и пятьдесят четвёртого размера, рост – метр девяносто, размер обуви – сорок четыре, но оставили костюмы пятьдесят восемь на рост метр с кепкой и обувь в сорок второго размера. При этом эти кретины позарились на никому не нужные из серьёзных людей стволы, боеприпасы, бронежилеты и все (я подчёркиваю: все!) золотые, серебряные, мельхиоровые и позолоченные вещи. Они оторвали даже позолоченные ручки у дверей и золотую ручку у вантуза, которую хозяину ради смеха подарили какие-то ухари. Не удивлюсь, если те же самые полицейские. У них с юмором не очень, видимо, издержки профессии. Уперли не слишком большое, но очень тяжёлое серебряное зеркало. Тяжёлое, потому что полностью серебряное и очень старинное. Навскидку оно стоит, как все остальные безделушки вместе взятые плюс недельный оборот фантиков. Мы заколебались его грузить в багажник! Пришлось выкинуть запаску и домкрат.

Сейчас всё побережье замерло в ожидании, что за кретины потащат продавать золотые зажигалки и «паркеры» с золотым пером. Про коронки я вам уже сказал. Батыр разнёс охраннику всю рожу, выковыривая коронки вместе с дальними зубами тем же стволом автомата и помогая себе ножом, взятым у этого «быка». Без понятия, как называются эти клыки, я ни разу не стоматолог, но вышеупомянутая водичка на туалетном столике стоит раз в сорок дороже всех коронок вместе с челюстью и «быком» в придачу. Дантисты на всякий случай тоже напрягли свои многострадальные анусы. Это у них профессиональное, но я тоже не знаю, как реагировать, если такой отморозок притащит мне подобные коронки с остатками зубов.

Мы полночи закапывали весь этот хлам, пробив шахту чуть ли не до центра этой долбаной планеты. Сделать это было значительно сложнее, чем