Вороний парламент - Джек Кертис

– Как он это делает?

– Общается с тобой?

– Да.

Стокер пожал плечами:

– Ты, должно быть, восприимчив к его информации. Многие люди обладают такой способностью, сами того не подозревая. В самый разгар дела с Геллером проводилось довольно много серьезных экспериментов с участием детей. Оказалось, что большинство из них может сгибать металлические предметы, лишь слегка потирая их, как это делает Геллер. Обычные дети, конечно, не знали, что это умеют, и были удивлены. Но таких было немного. То же самое и с тобой. В какой-то мере ты экстрасенс, Саймон. И это меня не удивляет.

Стокер улыбнулся и отпил пива.

– А Геллер не шарлатан?

– Конечно нет. У него талант к телепортации, возможно, у твоего мальчика тоже.

– Почему вы так думаете? – спросил было Герни и тут же сам ответил: – Да, карты.

– Вот именно, хотя это скорее телекинез, впрочем, эти способности обычно сочетаются. Геллер может включать и выключать свет на расстоянии и многое другое.

– Каков принцип действия этих способностей?

– Трудно сказать. По сути дела, этого никто не знает. Предположим, он до предела накалил лампочку, но это не значит, что он направил в нее какой-то электрический заряд. Нет, каким-то образом он поместил в нее свою энергию. Он сам не может сказать, как и когда это получается.

– А смысл?

– Думаю, это возникает спонтанно. Как правило, экстрасенс контролирует свои возможности.

– Но помещает же он как-то электрический заряд в предмет.

– Да, так происходит. Но подобные явления пока никто как следует не изучал, Саймон. Взять, к примеру, меня. Я ведь не знаю, как лечу своих пациентов. Это как-то срабатывает, я что-то чувствую: силу, энергию, в общем, трудно объяснить. Это «что-то» лечит людей, которых нельзя вылечить другим способом. Пока мне это иногда удается, я не брошу своего занятия.

После ужина Стокер поднялся из-за стола и вернулся к своему креслу. Герни последовал за ним, прихватив кружку с пивом.

– Кому-нибудь известно об этих способностях мальчика?

– Думаю, да.

Стокер кивнул:

– Я тоже так думаю. Родители мальчика, родственники, возможно, друзья безусловно знают. Очень важно, как сам мальчик и его окружающие относятся к этим способностям. Некоторые, кто ими наделен, считают себя ненормальными, охвачены страхом и стараются молчать.

– Кто проводит эксперименты? Точнее, кто занимается Геллером и ему подобными? Прозрачными сновидениями?

– Видимо, университетские лаборатории, самостоятельные исследователи, медики... Это явление вызывает сейчас большой интерес. Ходят слухи, что американские и советские правительства субсидировали эти исследования, выделив довольно солидные суммы.

– Я слышал, – ответил Герни. – Не знаю только, какую они хотят извлечь из этого пользу.

– Может быть, видят в данном явлении источник силы и намерены использовать его в своих целях? «Чума на оба ваших дома»? Общий интерес вызывает способность воспроизводить рисунки, сделанные где-то далеко другими людьми. Понимаешь, о чем я говорю? Это, практически, фокус, самый распространенный способ чтения мыслей на расстоянии. Кто-то делает рисунок, концентрируя на нем свою энергию, а находящийся на расстоянии экстрасенс воспроизводит его на своем листе бумаги. Геллер делает это очень быстро, как и большинство экстрасенсов.

– Вы тоже так можете?

– Да.

Стокер встал, взял два листка бумаги и карандаш и пошел на кухню.

– Начинай, – крикнул он.

Герни начертил Лотарингский крест внутри круга и все заключил в треугольник. Чтобы усложнить задачу, он начертил еще один крест, похожий на уайтлифский, и поместил его в квадрат.

– Так, – сказал Стокер. – А теперь внимательно посмотри на рисунок и представь его в уме.

Герни мысленно прошелся по всем линиям.

– Не спеши, – сказал Стокер, – немного помедленнее.

По спине Герни пробежал холодок, но он подчинился и стал медленнее прочерчивать свои линии, словно водя чертежным пером. Он сконцентрировал внимание на одной фигуре, затем на другой. Прошло не больше минуты.

Стокер возвратился из кухни и передал Герни листок бумаги.

– Скептик, – сказал он и улыбнулся.

Линии на рисунке были жирные, будто срисованные через плотную кальку, а сами рисунки отличались поразительной точностью.

– Вы ничего не имели против нашего эксперимента? – спросил Герни.

– Конечно нет. Просто давно этим не занимался и немного запутался, образы очень похожи. К тому же я увидел, что ты нарисовал.

– Но как?

Стокер поднял руки.

– Увидел. Не знаю. Увидел, и все. Это не трудно, Саймон. Многие обладают такой способностью. Но когда напрягаешься, получается лучше. Это всего лишь развлечение.

И он небрежно пожал плечами.

– Можно лишь догадываться о причинах, побудивших правительство заинтересоваться подобными опытами. Представь себе, что где-нибудь в стамбульском кафе сидит некто и читает документы, которые взял из ящика невостребованных писем. Рядом – красивая брюнетка – агент другого государства. У нее талант к такого рода вещам и блестящая зрительная память. Ну, не знаю... Если я преувеличиваю, так только потому, что нахожу подобное применение экстрасенсов отвратительным. Кто знает, что сделают из этого «мастера войны»?

– Нет, – произнес Герни. – Не вижу, какую пользу могут извлечь из этого власти.

Стокер взял кружки, чтобы налить еще пива.

– Дело в том, Саймон, что мало кто думает о применении способностей экстрасенсов. Их боятся и в то же время невольно задаются вопросом, на кой черт они сдались. Это все равно что иметь электричество, но не знать, как им пользоваться. Эта сила повсюду, но ведь никто не носит с собой электрическую лампочку или чайник. Так что хранитель тайны иногда просто создает вольтову дугу, все ахают, вот и все. Лично мне повезло, мои способности приносят пользу, но они неотъемлемая часть той огромной силы.

Правительства годами изучают экстрасенсорные явления, потому что их нельзя отрицать. Они существуют, и тому есть веские доказательства. Власти хотят найти им применение, обуздать эту силу в своих целях.

Герни поднял брови.

– Целители более распространены и уважаемы, чем ты думаешь. Большинство из них незаметно трудится, как и я. Бывают, конечно, организованные сеансы и всякие представления, но многие занимаются частной практикой. Не случайно из госбюджета СССР на исследования в области парапсихологии выделяются большие средства, известно, что сам Брежнев лечится у целителя.

– Неужели? – удивился Герни.

– Эту женщину зовут Джуна Давиташвили. Председатель Госплана Николай Байбаков тоже ее пациент. Насколько мне известно, у нее лечится чуть ли не все Политбюро. Академия наук СССР официально ее признала, как и многих целителей и экстрасенсов. Как бы то ни было, она необычайно талантлива. Вот, возьми, я слишком много налил.

Герни взял кружку и не спеша пил, пока Джон подбрасывал поленья в гаснущий камин. Не оборачиваясь, он сказал:

– Видимо, мальчик и в самом деле попал в беду.

– Да, – ответил Герни, – вы правы.

По голосу Стокера он понял всю серьезность положения.

– Саймон, мне не нужны детали. Я тебе верю. Но если я понадоблюсь, если смогу помочь...

– Да. – Герни посмотрел на старика и вспомнил, почему в детстве он так любил этого человека и почему любит по сей день. – Я не забуду, спасибо Джон.

За три часа, которые Герни провел со Стокером, ветер переменился. Похолодало, и в воздухе появился какой-то металлический привкус. Затихло и потемнело болото в ожидании снега. До «Друидс-Кум» было пятнадцать миль. Всю дорогу Герни прокручивал в уме свой разговор с Джоном Стокером и старался понять, как они хотят использовать мальчика.

Он вспомнил обрывки информации, полученной от Бакройда. Тот сказал, что парень из разведки какой-то техник и что это дело ЦРУ. Герни вдруг стал опасаться за жизнь Дэвида Паскини. Все перепуталось. Ведь мальчика могли увезти куда угодно – даже обратно в Штаты. Уехав из «Коннота» и обезопасив себя, Герни открыл похитителям свои истинные намерения. Но они все равно не могли долго оставаться в неведении, поскольку Рейчел была их сообщницей.

На мгновение он вспомнил салфетку с тонким запахом косметики в пустом доме, Рейчел, прижавшуюся к нему в автобусе, ее широко раскрытые в момент наслаждения глаза, прикосновение ее пальцев к его руке, когда сквозь зеркальные стекла ресторана она любовалась закатом на океане. Этим ароматом была пропитана вся постель, он смешался с запахом морской воды, когда она облокотилась на перила крыльца. Мысли о Рейчел вызвали какое-то незнакомое ему чувство, он даже не сразу его определил. Это была грусть, граничившая с депрессией.

Войдя к себе в дом, он включил отопление, зажег в гостиной камин и сел поближе к огню со стаканом виски.