Маршальский жезл - Карпов Васильевич

– Братцы автоматчики, возьмите меня хоть раз в атаку. Второй год служу, а в атаку пешим не ходил!

– «Рожденный ползать - летать не может»! - подзуживает Куцан.

– Да если бы не мой броник, много бы ты налетал на своих двоих! - не обижаясь парирует Миша.

Фомин свято соблюдает закон шофера: помоги товарищу, если у него нелады с машиной.

Я видел, как он выручил молодого шофера, впервые оказавшегося в песках.

Остановились мы на отдых, а Фомин подошел к этому пареньку и говорит:

– Ну-ка сверни с дороги вон в те барханы.

– Куда сворачивать, я и в наезженной колее сажусь!

– Вот я и покажу, как песок перехитрить.

Парень выехал из колеи на гладкую спину бархана, и тут же колеса его машины зарылись в песок, мотор завыл, машина задрожала от перенапряжения.

Фомин махнул рукой.

– Подвинься. - Сел на место водителя, спокойно стал разъяснять: - Физику учил? Инерцию знаешь? Вот в песках ее и надо использовать. С бархана ведешь вниз - набирай скорость, на подъеме инерция пригодится. Да в лоб не лезь на бархан-то, по скату его обходи. Ну а когда почуял - садишься, тут уж не рви, не газуй, а то до осей зароешься. Песок перехитрить надо. Он тебя хватает, а ты остановись. Усыпи его бдительность. А потом помалу-помалу, на первой скорости, без рывков, без нервов трогай. - Миша показал прием на практике. Не спеша включил двигатель, выровнял работу мотора, включил рычаги обеих осей, и бронетранспортер, только что бившийся в песке, как рыба, угодившая в сеть, плавно пошел вперед.

Молодой шофер удивленно смотрел на Фомина.

– Ну-ка дай я сам.

– Не суетись, - сдерживал его Миша. - Пустыня спокойных людей уважает. Главное - ритм улови. Все делай спокойно.

Однажды ночью мы увидели на дороге темный силуэт грузовой машины. Фомин спросил Жигалова:

– Разрешите узнать, что у него?

Лейтенант взглянул на часы: можно было остановиться на несколько минут.

– Давай.

Миша быстро выскользнул из-за руля и, раскачиваясь, как моряк после долгого пребывания на шаткой палубе, побежал к автомобилю.

– Ну что у тебя?

– Да черт ее знает, не тянет! - буркнул хозяин машины. Он, наверное, уже испробовал все и, зная, как влетит ему за эту вынужденную остановку, впал в отчаяние.

Миша стал выяснять причины с дотошностью врача:

– Масло?

– Давление в норме…

– Вода?

– Не перегревается.

– Заводи.

Шофер включил мотор. Фомин откинул крышку капота и послушал. Не обнаружив посторонних стуков, пошел вокруг кузова. Вдруг остановился:

– Чего везешь?

– Оборудование для столовой военторга.

– В кузове люди есть?

– Двое. Спят, наверное.

– Эй, славяне! - крикнул Фомин. - Вы там не курите?

– Не… - ответил сонный голос.

Шофер повел недовольно плечами:

– Если бы и курили, при чем тут мотор?

Фомин усмехнулся:

– А ты нюхай, чем от твоего автомобиля пахнет.

Оба стали принюхиваться.

– Ну? - коротко спросил Фомин.

– Вроде бы горелым, - неуверенно отозвался шофер.

– То-то, горелым! Тащи канистру с водой.

Водитель бегом принес черный тяжелый бидон. Миша плеснул на заднее колесо. Даже в полумраке было видно, как от ступицы пошел белый пар.

– Понял, голова - два уха? Тормоза у тебя заклинило. Мотор не тянет. Что же, он тебя волоком, как сани, должен тащить? - сказал Миша и, возвращаясь к своему бронетранспортеру, добавил: - На десять минут работы, и догоняй колонну!

Вспомнил я о нашумевшем на весь мир автопробеге Москва - Каракумы - Москва. В 1933 году двадцать машин пересекли Устюрт, прошли в низовьях Амударьи. Для тех времен это было невиданное событие. Автомобили лучших заграничных фирм не прошли, а наши все преодолели.

Теперь мы на бронетранспортерах и танках ходим не только по краю пустыни, а бороздим ее вдоль и поперек, в любом направлении. Шоферы каждый день перекрывают рекорд 1933 года. Я уж не говорю о таких водителях, как наш Фомин. Он носится по барханам, как по обычной дороге…

О Мише Фомине я рассказал не случайно. Недавно были мы на учениях не в пустыне, а в горах. На подъеме к перевалу дорога шла по узкой кромке, вырубленной в крутом скате горы. То ли от движения тяжелых машин, то ли по другой причине произошел оползень. Кусок дороги длиной двадцать метров отвалился и рухнул мелкой осыпью в долину. Один из бронетранспортеров нашей роты едва успел затормозить. Передние колеса его остановились над обрывом. Хорошо, что водитель не растерялся. Солдаты быстро выпрыгнули из машины. Собрались командиры. Бронетранспортер стоял пустой, с распахнутыми дверцами, будто расправлял крылья, намереваясь лететь через долину. Офицеры стали решать, что делать.

– Зацепить тросом и оттащить назад, - предложил капитан Узлов.

– А если осыплется еще несколько метров дороги? - возразил Шешеня. - Тогда за буксир утянет в пропасть и второй бронетранспортер.

Офицеры и водители приседали, заглядывали под колеса. Подходили к краю осыпи, всматривались в замершие струи камней - не потекут ли они снова…

Вот тут-то и подошел Фомин к командиру роты:

– Товарищ капитан, разрешите, я его своим ходом отведу!

Узлов удивился:

– Как это - своим ходом?

– Заведу мотор - и потихоньку назад…

– А если кувырком вперед?

– По моим расчетам, не должно быть кувырком.

– Какие могут быть расчеты? Передние колеса при первом же обороте подломят край, и он рухнет вниз.

– А я переднюю ось выключу, колеса свободно назад покатятся, без упора в землю. Я на задние нагрузку дам: они на твердой дороге и от края далеко стоят.

Офицеры молчали. В таком деле не прикажешь. А разрешить - значит взять ответственность на себя.

Капитан Узлов ответственности не боялся. Но не считал возможным рисковать жизнью солдата. Как быть? Стоять здесь долго нельзя. Водитель предлагает смелое решение и, пожалуй, единственно приемлемое.

– Давай, Фомин, - кивнул Узлов. - Только обвяжись веревкой. Конец будет у нас, дверцу оставь открытой и в случае опасности сразу выпрыгивай. - Нам скомандовал: - Всем отойти подальше! Машины отогнать на сто метров…

Миша обвязался веревкой и осторожно пошел к одинокому бронетранспортеру. Другой конец, намотав на руки, держали ребята кто поздоровее. Затаив дыхание, мы смотрели на Фомина. Он мягко сел за руль. Включил зажигание. Мотор заработал. Миша давал ему самый малый газ, чтобы меньше была вибрация. Рычаг переключения скорости плавно лег на задний ход. Осторожно, почти неощутимо Миша прибавлял газ, и бронетранспортер медленно стал откатываться от края. Камни, на которых только что стояли передние колеса, посыпались вниз. Ребята натянули веревку, готовясь в любую минуту выдернуть Михаила из машины.

Но вот бронетранспортер уже катит задом по твердой дороге. Фомин в безопасности…

Потом об этом случае говорили на собраниях. Командир полка объявил Фомину благодарность.

Смелость товарища всех взволновала; приятно было, что такой парень служит в нашем полку. Но я испытывал какую-то неудовлетворенность. Решил поделиться мыслями с Шешеней:

– Вот мы говорим: в мирное время есть место подвигу. А сами не всегда замечаем его и не ценим по-настоящему.

– Ты чем недоволен? - удивился Шешеня.

– Случись такое на фронте, Фомина медалью наградили бы, - ответил я. - А если бы он погиб в том ущелье, то и в мирное время медаль бы дали, да еще и в «Красной звезде» портрет напечатали. Вот и скажите: почему так?

– Ну, Агеев, ты иногда такие вопросики задаешь!… Там лучше знают, когда и как наградить. - Он показал пальцем вверх.

Я продолжал настаивать:

– А там ничего о Фомине не знают. На фронте кто представлял солдат к награде?

– Непосредственные командиры.

– А почему в мирное время надо ждать команду оттуда?

– Значит, ты меня и капитана Узлова критикуешь? - Старший лейтенант заулыбался.

– Не критикую, а вопросики ставлю.

Шешеня совсем повеселел:

– Ладно, подумаю над твоими вопросиками.

В полк прибыл новый начальник продовольственной службы капитан Певзнер Яков Наумович. В первые же дни ребята, дежурившие по столовой, попали в неловкое положение. Подавая команду Яшке, они вроде бы оскорбляли нового начпрода. Наш Яшка был Яшкой до прибытия Певзнера, никто не намеревался обижать офицера. Тем более что новый начальник горячо взялся за работу и немало достиг за короткое время.

В общем, надо было срочно менять имя Яшке. Вечерком в «солдатском клубе» говорили об этом. Хотели назвать Гришкой. Но были такие имена у офицеров и солдат. Надо придумать что-то нейтральное. Предлагали: Серый, Ушастый, Аполлон, Красавчик.

– Давите решим это по-армейски, - сказал Вадим. - В армии принято все сокращать: КП - командный пункт, ЧП - чрезвычайное происшествие. Будем звать ишака Олс - одна лошадиная сила!

Ребята посмеялись. Кто-то возражал: не звучно!

Однако кличка прилипла. Стал Яшка Олсом.