Магический кристалл - Кэтлин Морган

Девушка молча пошла к экусу. «Он прав. Здесь опасно. Сейчас мне не утешить его, но у нас еще будет время и для разговора, и для утешения».

Глава 6

Дождь моросил весь день. По небу неслись рваные свинцовые тучи, не оставлявшие никакой надежды на солнце. Мокрая одежда прилипала к их усталым и замерзшим телам. Ветер, поначалу теплый, постепенно усилился. Он проникал под мокрую одежду, и холод пробирал их до костей.

Их душевное состояние вполне соответствовало погоде: оба были крайне угнетены. Лишь однажды до этого Элайя чувствовала себя такой брошенной и одинокой. Теперь не стало Ватиса, и она опасалась, что потеряла и Тирена.

Отчаяние и тоска давили девушку. Тирен никогда не простит ей кончины Ватиса и будет обвинять в том, что ее появление на этой планете привело ко всему этому. Поняв, что разорвала тонкую нить, все более связывающую их, Элайя впала в безысходное уныние. Она и не помышляла, что все это так важно для нее.

Когда спустились сумерки, Элайя подумала: когда же Тирен наконец даст передышку? Ехать в темноте по крутым узким тропам, часто приводящим к обрыву, было нелепо. Но Тирен, опытный и осторожный воин, сейчас явно не мог действовать разумно.

Кроме нескольких распоряжений, сделанных резким тоном, Тирен не промолвил ни слова после кончины своего учителя. Он весь поник и почти ничего не замечал. Он не мог смириться с утратой учителя и друга. Им овладела тоска, сердце ныло от боли. «Что мне делать без Ватиса? Пока учитель был рядом, в душе теплилась надежда, что когда-нибудь удастся покинуть Карцер и начать новую жизнь». Теперь будущее казалось Тирену еще ужаснее, чем прежде.

Бессмысленная погоня за кристаллом! Даже если они преодолеют все трудности и опасности, поджидающие их впереди, думать, что Фирокс добровольно отдаст им кристалл, – чистое безумие. Впереди у них только беспросветный мрак.

Представив себе, как Фирокс поступит с Элайей, Тирен похолодел. Страшное воспоминание о прошлом и о другой женщине вдруг пронзило его, но он отогнал это наваждение. «Если бы только убедить ее оставить эти поиски…»

Им вновь овладело безысходное отчаяние. «Ничто не заставит Элайю отказаться от цели, а это грозит гибелью. И для него тоже нет иного пути».

Элайе было очень тяжело видеть этого гордого сильного молодого человека в таком состоянии. Ей хотелось помочь ему, утешить, но она не знала, как это сделать.

Сознание того, что она не способна приободрить Тирена, заставляло ее страдать. Девушку никогда не учили облегчать душевную боль близких людей. Может, стоит спокойно объяснить ему ситуацию и убедить в том, что он, погрузившись в переживания, ставит под угрозу их жизни и все, к чему они стремятся. Надо что-то делать, иначе он не окажет ей помощи в нужный момент.

Но не успев произнести ни слова, Элайя вдруг осознала, что и сама понесла тяжелую утрату. Нахлынувшие на нее эмоции тут же заглушили голос разума. «Да, я тоже полюбила Ватиса, – призналась она себе, – и мучительно тоскую о матери». И тут, чуть ли не впервые, Элайя ощутила острое сострадание. «Так вот оно что! Мне очень жаль Тирена, хочется обнять его, утешить, сказать, что все будет хорошо, приласкать, прижать голову юноши к своей груди».

Вздрогнув, Элайя вернулась к реальности. «Все, о чем я мечтаю, не имеет для нас практической пользы, – упрекнула она себя. – Наступают сумерки, и скоро не будет видно ни зги. Если Тирен не в состоянии здраво рассуждать, я возьму ответственность за все на себя».

Вдруг Тирен остановил экуса и обернулся:

– Заночуем здесь. Вон та пещера послужит нам неплохим укрытием.

В середине горного каменистого склона Элайя увидела вход в пещеру. К ней вела узкая тропинка, по которой ходили лишь дикие звери.

– Ну что ж, – сказала она, радуясь возможности укрыться от непогоды.

Элайя направила экуса вверх по каменистой тропе. Тирен последовал за ней, ведя на поводу экуса своего учителя.

Вход в пещеру оказался таким большим, что даже экусы вошли туда.

– Как здесь темно! – ужаснулась девушка. – Ты хочешь пройти в глубь пещеры?

Тирен, не ответив, внимательно осмотрел свод и стены пещеры. Вытащив трутницу, он высыпал немного трута на выступ в скале. После нескольких ударов кресала по кремню он высек искры и зажег трут. У входа в пещеру Тирен поднял большой сук и, превратив его в факел, осветил пещеру.

Тирен подошел к стене, потер пальцами неровную поверхность камня, попробовал пыль на вкус и обрадовался:

– Так я и думал, – обернулся он к Элайе, – стены пещеры из эрляписа. Это та же пористая порода, что и в нашей пещере в оазисе. Эта порода прекрасно впитывает дым, а значит, мы можем расположиться в глубине пещеры. Там будет теплее и нас едва ли найдут.

– Я согласна на все, Тирен, лишь бы не мокнуть под дождем.

Услышав усталый голос Элайи, Тирен поднял факел повыше, чтобы взглянуть на нее. Каштановые волосы потемнели от дождя и были разметаны ветром. Туника и бриджи насквозь промокли. Девушка выглядела бледной, несчастной и крайне утомленной.

Тирен почувствовал угрызения совести. Поглощенный горем, он чуть не забыл об Элайе! А она ни разу не пожаловалась, не попросила о помощи и безропотно следовала за ним.

– Стреножь экусов у входа в пещеру. Они предупредят нас об опасности. – Тирен воткнул факел в щель в стене и распаковал узел с постельными принадлежностями.

– Возьми! – Он кинул Элайе одеяло. – Когда стреножишь экусов, сними мокрую одежду и закутайся в одеяло. А я пойду за хворостом для костра.

Девушка молча кивнула. Хотя предложение раздеться смутило ее, она старалась не задумываться об этом. Ведь Тирен, конечно, не имел в виду ничего дурного.

Вздохнув, Элайя повела экусов в защищенное от ветра место, быстро стреножила и дала им последнюю порцию сухой травы, собранной у подножия гор. Пока животные жевали сено, девушка сняла поклажу и насухо их обтерла.

Управившись с животными, Элайя взяла одеяло, отступила в тень и разделась. Когда Тирен вернулся, она сделала инстинктивное движение, чтобы прикрыть наготу, но тут же поняла, что в глубине пещеры ее не видно.

Тирен поискал ее взглядом, бросил на пол охапку хвороста и вышел.

Элайя закуталась в одеяло, подошла к костру и стала ждать возвращения Тирена. Согревшись, она задремала, но вскоре проснулась и в тусклом свете гаснущего факела увидела чью-то крупную фигуру. Ее рука потянулась к большому камню. Быстрым движением она схватила его и метнула в противника. Он едва успел увернуться.

– Элайя! Это я, Тирен.

– Тирен? – ахнула она. – Прости. Кажется, я заснула, и ты напугал меня. Пожалуйста, прости.

– Тебе незачем извиняться. Я реагировал бы точно так же. – Он отошел от нее. – Накинь на себя что-нибудь и помоги мне собирать хворост.