Ленин (Глава 3) - Дмитрий Волкогонов

В своих пространных записках Н.Н.Суханов довольно убедительно, хотя и скучно, показал полное бездействие власти, которая уже была обречена. "Никакого управления, никакой органической работы центрального правительства не было, а местного - тем более. Развал правительственного аппарата был полный и безнадежный. А страна жила. И требовала власти, требовала работы государственной машины... Даже разговоры о земле застопорились на верхах, в то время как волнение низов достигло крайних пределов. В Петербурге мы перешли предел, за которым начался голод со всеми последствиями... Не нынче-завтра армия должна была начать поголовное бегство с фронта... Положение на железных дорогах становилось угрожающим. Вся пресса, снизу доверху, в разных аспектах, с разными тенденциями и выводами, но одинаково громко и упорно вопила о близкой экономической катастрофе..."191 Похоже, что Суханов повествовательно изложил яркое проявление "основного закона революции", сформулированного Лениным в "Детской болезни "левизны" в коммунизме": низы не могут жить больше по-старому и верхи не в состоянии управлять по-прежнему.

В ЦК читают кричащие письма Ленина, соглашаются, но мало что делают... Так, на заседании ЦК 15 сентября

276

1917 года решили лишь обсудить вопросы тактики партии в ближайшее время... Письма Ленина дальше ЦК не идут. Его члены шокированы крайним радикализмом своего вождя. Более того, члены ЦК принимают решение уничтожить все письма Ленина по поводу восстания, кроме одного. В ЦК еще жила надежда, что с помощью Демократического совещания и Предпарламента удастся многого добиться и без применения силы. Ленина это бесило. В своей статье "О героях подлога и об ошибках большевиков", написанной в начале октября, он с сарказмом замечает, что, приняв участие в Демократическом совещании, руководство большевиков тем самым "притупило нарастающую революцию посредством игры в бирюльки"192.

Центральный Комитет медленно, но неуклонно подвигался Лениным к радикальной позиции. Партийный ареопаг обходил молчанием ультиматум и угрозы об отставке Ленина. Некоторые его статьи в редакции уточнялись и даже редактировались путем исключения слишком воинственных абзацев и фрагментов.

Ленин чувствовал, что он должен быть в Петрограде, среди членов ЦК, всех тех, кто сегодня реально держит нити управления партией и другими массовыми организациями, которые находились под ее влиянием. Но вождь колеблется, он рассматривает разные возможности.

Ленин, получив согласие ЦК на приезд в Петроград, не хочет слишком рисковать. С приехавшим к нему Э.Рахьей Ленин тщательно определяет маршрут и порядок возвращения в столицу. Учитываются все мелочи и возможные случайности, которые могли бы сорвать операцию193. Как явствует из воспоминаний очевидцев, Ленин все время напоминал, что в случае угрозы его ареста иметь запасной вариант его быстрого ухода из Петрограда (лучше всего в Финляндию). После просчета разных вариантов Ленин на пригородном поезде прибывает в Петроград и останавливается на квартире МЗ.Фофановой (на Выборгской стороне). Конспирация устанавливается еще более строгая, чем в Разливе, Гельсингфорсе или Выборге. Накануне решающих событий Ленин хочет исключить любые случайности. По сути, с 7 октября Ленин берет главные рычаги управления партийной машиной в свои руки, руководя непосредственной подготовкой восстания194.

277

Ленин при случае подчеркивает, что "восстание, чтобы быть успешным, должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс"195. Ленин, где только может, на словах открещивается от бланкизма. И тем не менее это огромный заговор, трудно скрываемый и маскируемый, организуемый не по рецептам бабувистов, а по более совершенной методологии. Разве закрытая, секретная часть статьи-письма в ЦК "Марксизм и восстание" не говорит об этом? Указания о штабах повстанческих отрядов, распределении сил, захвата телеграфа, генштаба, аресте правительства, нейтрализации .дикой дивизии", налаживании связи управления и т.д. - азбучные бланкистские установки об организации восстания, носящего заговоршицкий характер196.

Спустя десятилетие после октябрьских событий А.Н.Потресов, выступая с регулярными статьями "Заметки публициста" в парижской газете "Дни", писал: октябрьское детище Ленина близко по родословной "не только с коммунистом Бабефом, но и с Робеспьером и его друзьями"197. Особенность этого заговора заключалась в том, что большевики почти ничем не рисковали, - столь была власть слабой и эфемерной. Правда, Керенский еще совершает какие-то судорожные движения, пытаясь оживить мертвеющие органы власти. 1 сентября 1917 года "Временное правительство объявляет, что государственный порядок, которым управляется Российское государство, есть порядок республиканский, и провозглашает Российскую республику". Власть передается для управления "пяти лицам из состава правительства во главе с министром председателем. Временное правительство своею главною задачей считает восстановление государственного порядка и боеспособности армии..."198.

По прибытии в Петроград Ленин настоял на уходе большевиков из Предпарламента, "чтобы не сеять иллюзий" у масс. Ленин никому не хотел отдавать свой главный козырь: обещание народу немедленного мира. Будучи неплохим психологом и отличным тактиком, вождь большевиков не видел достойных контраргументов своему замыслу. Он понимал, что народ пойдет не столько за большевиками, сколько за миром, представлявшимся в обыденном сознании как всеобщая панацея, универсальное избавление от бед и лишений.

Никто не хотел видеть, что Германия тоже стояла на

278

пороге своего неминуемого поражения и, возможно, мир мог быть достигнут более быстро в условиях объединения усилий союзников. Но... большевики уже внесли идею немедленного мира в общественное сознание так глубоко, что никто не хотел ни ждать, ни думать, что будет после большевистского мира. Как писал А.Н.Потресов, "измученные многолетней войной рабоче-крестьянские, солдатские массы уже приняли как некое откровение ту проповедь немедленного мира и безотлагательной всеобщей дележки, которая демагогически раздалась из уст партии большевиков"199.

Ленинское давление - установка на немедленное восстание - начинает сказываться. Закрытое заседание Петербургского комитета РСДРП 5 октября одобряет предложение Ленина200. 7 октября Московский комитет РСДРП принимает резолюцию, поддерживающую курс Ленина на восстание201. Вождь большевиков понимает (сам он этого никогда не говорил), что от него самого сейчас в решающей мере зависит судьба восстания. Он должен непрерывно, неустанно, ежечасно подвигать все имеющиеся в распоряжении партии силы к вооруженному выступлению. В этом отношении характерна его статья "Советы постороннего", написанная 8 октября 1917 года, но которую по конспиративным соображениям признали нецелесообразной печатать немедленно (была опубликована 7 ноября 1920 года).

Ленин формулирует новый стратегический лозунг: "Переход власти к Советам означает теперь на практике вооруженное восстание". В статье-письме, конечно, говорится о необходимости захвата телефона, телеграфа, железнодорожных станций, мостов и т.д. Здесь он повторяет лишь свои старые указания. Новым является отношение Ленина к цене восстания. Он пишет, что стратегические пункты должны быть "заняты и ценой каких угодно потерь". "После захвата юнкерских школ, телеграфа, телефона и прочее, - пишет Ленин, - нужно выдвинуть лозунг: "Погибнуть всем, но не пропустить неприятеля"202.

Конечно, любое вооруженное восстание - это почти неизбежные жертвы. Но поражает в ленинских указаниях максималистская диктаторская установка: достичь цели "ценой каких угодно потерь"...

Большевики всегда отличались безразличием к цене побе

279

ды, цене войны, цене восстания. Главное, чтобы была достигнута цель. Любой ценой. Читая эти страшные строки Ленина, понимаешь, что подобная политическая линия и моральная установка стали определяющими у его соратников и учеников на долгие годы. В моем сознании при чтении ленинских "Советов постороннего" всплывают сталинские "добавления" к отдаваемым им во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов приказам. Например, его красноречивая собственноручная приписка: "Верховное Главнокомандование обязывает как генерал-полковника Еременко, так и генерал-лейтенанта Гордова не щадить сил и не останавливаться ни перед какими жертвами"203. Ленинская установка станет методологией его последователей на долгие годы. Человеческая жизнь для вождей - лишь статистическая единица: "ценой каких угодно потерь...".

По настоянию Ленина 10 октября состоялось чрезвычайно важное заседание ЦК РСДРП, на котором обсуждался вопрос о вооруженном восстании. По воле игры господина случая тайное заседание ЦК, созванное Лениным, состоялось на квартире известного меньшевика Н.НСуханова, жена которого Г.К.Суханова-Флаксерман была большевичкой и работала в Секретариате ЦК партии. Суханова в ту ночь дома не было*. Из 21 члена ЦК присутствовало чуть больше половины - 12. Кто же эти люди, поддержавшие Ленина в его крайнем радикализме? Судя по документам, там были Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцккий, Сталин, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Коллонтай, Бубнов, Сокольников, Ломов (Оппоков). Председательствовал Свердлов. Вопросы стояли вроде и не о восстании: 1) Румынский фронт, 2) литовцы, 3) Минский и Северный фронт, 4) текущий момент, 5) областной съезд, 6) вывод войск. А где же вопрос о восстании?