Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила

Прямо перед ним стоял Костя Ким. Айвар сразу догадался, что это и есть бывший парень Нерины, хотя та очень скупо рассказала о нем и убрала все его фотографии подальше. Было видно, что молодой человек знает себе цену и разбирается в моде и стиле. Для корейца он был высок, но, конечно, ниже Айвара и гораздо тоньше. При угольно-черных волосах и глазах у Кости была по-аристократически бледная кожа и изящные черты лица, и к этому очень шел его гардероб — спортивный джемпер в серую клетку, белые брюки и легкие черные туфли. Волосы, частично стянутые на затылке, спускались почти до талии. Очки в модной черной оправе он сдвинул на лоб, разглядывая Айвара явно более пристально, чем позволяли приличия, и стараясь сохранять хладнокровие. Но по тому, как он перебирал ключи от машины в руках, обтянутых кожаными митенками, Айвар понял, что на самом деле нервы у молодого человека на пределе.

— Ну здравствуй... — недобро усмехаясь одним уголком рта, произнес Костя, — давно хотел с тобой встретиться.

Африканец выжидающе посмотрел на внезапного гостя, и тот, чтобы не затягивать паузу, сказал все тем же язвительным тоном:

— Да, вспомнил, Айвар. Не могу сказать, что рад познакомиться, но по-моему, у нас есть общая тема для разговора.

— Здравствуй, — спокойно ответил Айвар. — Знакомиться и нет нужды, ты, как я понимаю, Константин. Допустим, мне ясно, о чем идет речь, только что ты от меня хочешь?

— Просто увидеть хотел, что ты из себя представляешь, — сказал Костя. — Не каждый день невеста из путешествия возвращается с «подарком» в виде интермальчика из грязного африканского кабака. Вот я и решил узнать: это был такой изощренный способ меня унизить или действительно что-то там нечаянно нагрянуло? Только по-моему, в любом варианте стоило бы знать меру и не опускаться до такого дна...

— Ну, это все вопросы не ко мне, а скорее к Нерине, если уж ты ее называешь невестой. Но вообще-то она в этой поездке больше была похожа на больного звереныша, чем на девушку, готовящуюся к свадьбе. Так что сдается мне, врешь ты все, и невестами время от времени называешь всех, с кем спишь.

Костя зло посмотрел на Айвара. Он уже был недоволен тем, как начался разговор: почти сразу сорвавшись на оскорбления и не сумев удержать ровного насмешливого тона, он поставил себя в заведомо невыигрышную позицию. Но его выбил из колеи внешний вид и манеры соперника, которого он воображал каким-то анекдотическим персонажем из историй о скучающих белых дамах, отдающихся неграм — пропотевшим конюхам и садовникам. Отказ девушки разговаривать с ним уязвил Костю так, что он для самоуспокоения вспенивал самые желчные мысли, представив, что она из-за тоски и комплексов потянулась к скудному интеллекту вкупе с первобытной силой и похотью. И не сомневался, что морально раздавить подобного типа будет легкой задачей.

А перед ним появился Айвар — да, рослый, широкоплечий, явно очень сильный, но совсем другой. До сих пор Костя думал, что выражение «порочная невинность» относится только к женщинам, которые должны постоянно играть и мимикрировать, и в этой игре состоит их главное орудие соблазна. Мужик — он всегда мужик, ему игры без надобности. Но сейчас, увидев этого парня, Костя понял, что дело не в игре, что Нерину в нем привлекло нечто настоящее, глубинное, природное. Отстраненность, уязвимость и в то же время — уверенность, которая сквозила во всех чертах этого парня, воздействовали гораздо мощнее похотливости и агрессивности, которые традиционно считаются притягательными для женщин. И теперь уже Костя не знал, как ему вести себя. Когда он заметил на шее Айвара медальон, в котором был виден почерк Нерины, внутри будто все обожгло от злости.

В конце концов он произнес:

— А вот это ты зря, Айвар. Да, формально я предложения пока не делал, но у нас все было серьезно. И если уж какие-то провинности за мной и водились, она могла бы поговорить по-человечески, а не изливать душу не пойми кому на стороне. Между прочим, я себе никогда не позволял о ней сплетничать с какими-то другими девицами.

— Наверное, это похвально, — усмехнулся Айвар, — хотя что о ней можно сказать плохого? И все-таки я не понимаю, что тебе от меня-то надо? Если ты обижен на Нери, так почему сам с ней не поговоришь по-человечески? И узнаешь заодно, какие у нее к тебе претензии?

— Она не хочет со мной говорить, — сказал Костя и с обидой, и с какой-то снисходительностью.

— И что дальше-то? Только не надо наезжать на меня с «выяснением отношений по-мужски»: я к этому совершенно не расположен.

— Что?! Выяснять отношения — с тобой? — тут Костя, несмотря на свою злость, искренне не удержался от смеха. — Чувак, я что, так похож на полного идиота? Ты же меня нечаянно пополам сломаешь! Но если бы даже было не так, я никогда бы не стал драться за девушку как за кусок мяса. Хочет уйти — пусть уходит. Но мне попросту интересно, что с Нери не так: даже паршивое экзотическое приключение она не смогла завести как обычные девицы! Когда те западают на самцов без извилин, зато с мускулами, бритой головой и квадратной челюстью, это, конечно, зрелище жалкое, но хоть понятное. Вот я грешным делом и подумал сначала, что она оказалась такой же, как все. А тут ты!.. — на этом месте он сбился, не сумев подобрать слов. — Чем я хуже тебя-то? Какой ты самец? В ушах цацки, на боках жир... Тебе бы детишкам в садике сказки читать, а не телок кадрить!

При этих словах Костя сделал шаг вперед, и тут Айвар понял, почему взгляд собеседника сразу показался ему каким-то странным: у того еле заметно косил один глаз, что ярче проявлялось при улыбке и всплеске эмоций. Оборот, который принимала беседа, Айвару все больше не нравился, и он хотел только одного — чтобы этот парень наконец ушел, но гордость не позволяла отстраниться и показать свое беспокойство.

— Слушай, соревноваться, кто кого больше оскорбит, мне тоже неинтересно, — ответил он, — хотя ты мне даже польстил тем, что не отнес к «самцам без извилин». А моя внешность меня более чем устраивает, и Нери, по-видимому, тоже. И кстати, если ты решил, что она такая как все, то зачем вообще сюда пришел? Мог бы плюнуть, растереть и радоваться жизни.

— Да тебе это сложно будет понять! — воскликнул Костя, которого все сильнее напрягала непробиваемость этого парня. — Ты же ее не любишь, иначе разговаривал бы со мной совсем по-другому. А я, черт возьми, люблю! Да пусть она и была бы как все, мне что, с этого легче? Только на самом деле она не такая, она классная и умная девчонка, и все проблемы у нас были из-за постели. Ясно, что Нери неопытная, я ее пытался расшевелить, но знаешь, это тоже нелегко, поневоле захочешь где-то расслабиться. А как она думала? Что можно принимать подарки и знаки внимания, ничего не давая взамен? И потом обижаться, что кто-то другой может это дать молодому нормальному парню...

— Прекрати! Мерзко слушать! — уже по-настоящему резко оборвал его Айвар. — Цепляйся ко мне сколько хочешь, а вот Нери не смей грязью поливать. Я вижу, как ты ее любишь, и вот сейчас мне тебя даже не жаль! Только не возьму в толк, как таким, как ты, хватает наглости возмущаться, что ваших девушек тянет на сторону? Ты не хочешь подумать: если она классная, умная и может нравиться другим парням, то зачем ей вообще ты, со своими «знаками внимания», благодетель? Да, я в чем-то оказался лучше тебя, только не в том, что ты думаешь: там мы все похожи и у всех один, а не два. Но зато я не требую, чтобы девушка терпела любое свинство, сама при этом хранила верность, да еще была затейницей в постели. А в идеале никогда не становилась старше двадцати и тяжелее сорока. Я наслушался, чего хотят женщины, уж поверь. В основном они благодаря вам хотят только чтобы их оставили в покое! Ты и не интересовался, что нужно Нери, только рассчитывал ее купить своими подарками. Ты хоть что-то знал о ее проблемах в институте? Ты предполагал, что сокурсники способны бросить ее в баре одну в чужой стране? И тем не менее она поехала туда вместо того, чтобы остаться с тобой. Тогда надо было думать! Теперь у тебя сексуальной свободы хоть ложкой ешь, так что прими мои поздравления и оставь нас в покое, Костя. Сам ты жалкое зрелище, ей-богу...