Сквозь годы войн и нищеты - Михаил Мильштейн

В Оттаву спецрейсами прибыли едва ли не все крупнейшие специалисты по советской разведке из разных стран мира. Единственной целью их визитов была встреча с Гузенко. Конечно, все они осознавали, что данные советского шифровальщика носят ограниченный характер и не простираются дальше тех материалов, которые он выкрал из тайников советской резидентуры в Канаде. Перебежчик же, в свою очередь, желая придать себе вес, принялся фантазировать, выдумывать имена, истории, которых на самом деле не было. Тем не менее, на его удочку попались многие. Такие крупные эксперты, как Питер Райт из Великобритании (автор нашумевшей книги «Spy Catcher») и Джеймс Энглтон из американского ЦРУ, подозревавшие абсолютно всех, поверили этим выдумкам. В дальнейшем уйма времени, сил и средств была потрачена на проверку фантазий Гузенко.

Для того, чтобы представить себе, что в это время происходило в Москве и какова была первая реакция Центра на побег Гузенко, надо вернуться немного назад, в 1944 год.

Начальником военной разведки в то время был Иван Ильичев, позднее, после войны, долгое время работавший на различных должностях в МИДе СССР. В 1944 году мы начали готовить первые предварительные оценки деятельности военной разведки по обеспечению информацией советских вооруженных сил и оказанию им непосредственной помощи для осуществления успешных действий по разгрому немецко-фашистских войск. Стратегическая военная разведка в то время подчинялась лично Сталину. Оперативная военная разведка, то есть разведка фронтов и войск, находилась в подчинении начальника Генерального штаба. Все внимание стратегической военной разведки в те годы было сосредоточено на получении конкретных данных о планах, намерениях, численности и группировках немецко-фашистских войск, особенно на советско-германском фронте. Вторым главным направлением была деятельность, направленная против Японии. На это были нацелены все наши службы. Остальные направления нашей работы в тот период носили второстепенный характер. Разведка против США и Канады, в сущности, преследовала ту же цель, то есть получение в этих странах данных о военных противниках Советского Союза — Германии и Японии.

Внешне казалось, что против Соединенных Штатов и Канады прямой разведывательной деятельности не ведется, за исключением технической разведки (получение данных о новых военных технологиях). Но нас беспокоили и другие вопросы: что будут делать Соединенные Штаты после успешного окончания войны, какова будет их политика по отношению к Советскому Союзу, что произойдет с их мощными и многочисленными вооруженными силами после победы над фашистской Германией и ее сателлитами. Интересовали также люди, работающие на нас: как они выполняют свои обязательства, каковы их взаимоотношения, готовы ли они к решению новых задач, понимают ли возникающую в мире принципиально новую ситуацию, связанную с разгромом гитлеровской Германии. На эти вопросы надо было получить ответы, чтобы строить планы на будущее. Кроме того, у наших сотрудников могло накопиться много вопросов и личного, и служебного характера, на которые тоже надо было дать ответы. А существующая модель разведслужбы такой возможности не представляла. И вот весной 1944 года я, как заместитель начальника Первого управления военно-стратегической разведки, должен был отправиться в США, Канаду и Мексику. Было заранее оговорено, что ни с кем из «нелегалов» я встречаться не должен.

Вопрос о том, в качестве кого ехать по такому сложному маршруту, долго не обсуждался. Самое удобное было отправиться дипломатическим курьером, к тому же я уже ездил дипкурьером в разное время, в том числе и во время советско-финской войны, знал технику этой службы, обращение с дипломатической почтой, правила поведения советского гражданина за рубежом. Я был назначен старшим дипкурьером, вторым дипкурьером стал Григорий Косарев, штатный сотрудник МИДа СССР. Мне была «присвоена» фамилия Мильский.

В Центре были озадачены выбором маршрута, по которому можно было бы добраться до Америки. Задача, прямо скажем, не из легких, ибо в то время практически во всех уголках земного шара шла война. После долгого обсуждения был выбран фантастический, на первый взгляд, маршрут: Москва — Баку — Тегеран — Хаббания — Лидда — Каир — Алжир — Касабланка — Азорские острова — Прескайл (США) — Нью-Йорк — Вашингтон — Мексико-Сити — Сан-Франциско — Лос-Анджелес — Оттава — Нью-Йорк — Ном (Аляска) — Уэлькаль (Чукотка) — Якутск — Красноярск — Казань — Москва.

Чтобы не показаться читателю голословным фантазером, приведу выдержку из доклада Комитета по антиамериканской деятельности палаты представителей Конгресса США от 30 декабря 1951 года: «Комитет установил, что ответственные представители разведки и НКВД часто посещали США под видом дипломатических курьеров. Так было в случае с Михаилом Мильским и Григорием Косаревым. По словам Игоря Гузенко, настоящая фамилия Мильского — Мильштейн. Это заместитель начальника военной разведки, Косарев — инспектор НКВД. Весной 1944 года Мильский и Косарев, путешествуя в качестве дипломатических курьеров, проводили совместную инспекцию советских разведывательных учреждений в Соединенных Штатах, Мексике и Канаде».

В документе все изложено правильно, за исключением того, что Косарев был просто дипкурьером МИДа СССР, а отнюдь не инспектором НКВД, а я был заместителем начальника не всей военной разведки, а только Первого агентурного управления.

Короче говоря, в конце марта 1944 года, забрав огромный дипломатический багаж из здания Министерства иностранных дел, размещавшегося тогда на Кузнецком мосту, там, где сегодня находится памятник Воровскому, мы в сопровождении сотрудников МИДа и охраны направились в аэропорт.

Путь оказался нелегким, но, наконец, 3 апреля мы прилетели в США. Нас встретили и доставили в Генконсульство СССР в Нью-Йорке, которое все еще размещалось по знакомому мне адресу, рядом с Центральным парком.

Несмотря на огромную усталость, я с каким-то особым чувством входил в этот дом после шестилетнего отсутствия. Здесь прошли, напряженные и неповторимые, четыре года моей жизни, моей юности. Здесь я впервые окунулся в разведывательную службу с ее необъяснимыми, зачастую надуманными секретами и неразгаданными «ребусами». Мне, воспитанному на определенных коммунистических догмах, даже самому себе было трудно и боязно признаться, что США — прекрасная страна, а американцы — в большинстве хорошие простые люди, работяги.

В 30-е годы именно в этом посольстве я познакомился, а позднее мы стали друзьями, с замечательными людьми, героями-летчиками В. П. Чкаловым и М. М. Громовым, членами их экипажей, совершивших беспрецедентный перелет через Северный полюс. Там же я подружился с писателями Ильей Ильфом и Евгением Петровым, художником А. А. Дейнекой. Я и по сей день счастлив, что по их просьбе какое-то время помогал им как переводчик.