Легенда о седьмой деве - Виктория Холт

— Он говорит, — продолжила Меллиора, — что не сможет поехать на бал.

А я-то гадала, какой костюм он наденет. Трудно было представить, что священник может выглядеть как-то иначе.

— Это значит, что и ты не поедешь?

— Ну, не могу же я поехать одна.

— О, Меллиора…

Она нервно пожала плечами, а днем поехала с мисс Келлоу на прогулку на своем пони. Я слышала, как двуколка проехала мимо моих окон — и почувствовала себя задетой, потому что Меллиора не позвала меня с собой.

Вернувшись, она ворвалась в мою комнату. Глаза ее горели, щеки разрумянились. Усевшись на мою кровать, она стала на ней прыгать, потом остановилась, склонила голову набок и спросила:

— Золушка, ты хочешь поехать на бал?

— Меллиора! — ахнула я. — Ты имеешь в виду…

Она кивнула.

— Ты приглашена. Ну, не конкретно ты, поскольку она понятия не имеет… Но в любом случае у меня есть приглашение для тебя. Это будет так весело, Керенза! Гораздо интереснее, чем поехать с папой или с сопровождающим, которого бы он мог для меня найти.

— А как тебе это удалось?

— Сегодня днем я заехала к леди Сент-Ларнстон. Так случилось, что она принимала гостей дома и у меня появилась возможность поговорить с ней. Я рассказала, что папа заболел и не сможет прийти на бал, но у меня гостит подруга. Потом я спросила, нельзя ли передать его пригласительный этой подруге? Леди Сент-Ларнстон была очень добра ко мне.

— Меллиора… Но если она узнает?

— Не узнает. Я изменила твое имя на тот случай, если оно известно ей. У нее создалось впечатление, что ты моя тетя, хотя я этого не говорила. Это же будет бал-маскарад. Она встретит нас на лестнице. Ты постараешься выглядеть старше… достаточно взрослой, чтобы сопровождать юную барышню на бал. Это так здорово, Керенза! Нам нужно решить, что мы наденем. Костюмы! Ты только представь! Все будут выглядеть просто великолепно! Кстати, ты будешь мисс Карлион.

— Мисс Карлион… — пробормотала я. — А где я возьму костюм?

Меллиора снова склонила голову набок.

— Тебе придется засесть за шитье. Ты же знаешь, у папы проблемы с финансами, поэтому он не может дать денег на покупку нарядов. Нужно будет соорудить два костюма вместо одного.

— И каким же это образом?

— Не сдавайся так легко! Вспомни-ка свой девиз: «Жизнь в наших руках, и мы можем сделать ее такой, какой хотим». Не следует отступать, едва завидев первое препятствие! — Она внезапно обняла меня и, прижав к себе, воскликнула: — Как здорово иметь сестру! Помнишь слова твоей бабушки о том, что нужно делиться?

— Если ты делишься своей радостью, то удваиваешь ее. Если делишься бедой, то уменьшаешь ее вдвое.

— Так оно и есть. Я очень рада, что ты поедешь со мной! — Меллиора отстранилась от меня и снова села на кровать. — Сначала нужно решить, в каких костюмах мы отправимся на бал, а потом уже приниматься за дело. Представь, что ты будешь выглядеть, как дама на портретах в Эббасе. О, ты должна их увидеть! Думаю, тебе, Керенза, подойдет бархат. Из тебя получится замечательная испанка. Если собрать твои темные волосы и надеть мантилью… — Она мечтательно улыбнулась.

Теперь уже и я загорелась идеей.

— Во мне, кстати, есть испанская кровь, — сказала я. — Мой дедушка был испанцем. И у меня есть гребень и мантилья.

— Ну вот, видишь, как все хорошо складывается! Итак, красный бархат… У мамы было вечернее бархатное платье. Красное. Ее вещи остались нетронутыми. — Меллиора вновь вскочила, схватила меня за руки и закружила. — С масками просто. Ты выкроишь их из черного бархата, и мы разошьем их бисером. У нас еще две недели на подготовку.

Я волновалась даже больше, чем она. Разумеется, я понимала, что мое приглашение никогда бы не было получено, если бы леди Сент-Ларнстон знала, кто я такая. И все же в том, что я иду на бал, не было никаких сомнений! На мне будет красное бархатное платье. Я его уже видела и примеряла. Его нужно перекроить и перешить, но мы с этим, конечно же, справимся. Нам помогала мисс Келлоу, которая отменно шила, хотя, признаться, особого желания с ее стороны я не заметила.

Тем не менее я была очень довольна. Мой костюм не стоил мне ни гроша, а та сумма — довольно скромная, — которую выделил преподобный Чарльз, была потрачена на Меллиору. Мы решили, что у нее будет костюм гречанки, поэтому купили белый бархат и золотистый шелк, который расшили золотыми блестками. Это было свободного кроя платье, затянутое золотым пояском. Золотистые волосы свободно ниспадали на плечи. В своей черной бархатной маске она выглядела просто великолепно.

Шли дни. Мы не могли говорить ни о чем, кроме бала и здоровья сэра Джастина. Мы боялись, что он умрет и бал отменят.

Я отправилась к бабушке Би, чтобы поделиться с ней своей радостью.

— Я иду в костюме испанской дамы, — сообщила я. — Пожалуй, это самое лучшее из всего, что когда-либо со мной случалось.

Бабушка смотрела на меня с легкой печалью.

— Не рассчитывай на слишком многое, моя дорогая, — предупредила она.

— Я ни на что не рассчитываю, — ответила я. — Я просто радуюсь, что попаду в Эббас… в качестве гостьи. Я буду в красном бархатном платье. Бабушка, ты должна видеть это платье!

— Дочка священника очень добра к тебе, моя дорогая. Будь ей настоящей подругой.

— Конечно, буду. Она так же рада, что я пойду с ней, как и я. Хотя мисс Келлоу думает, что мне не следует идти.

— Будем надеяться, что она не придумает, как сообщить леди Сент-Ларнстон, кто ты на самом деле.

— Она не посмеет! — воскликнула я и с торжеством покачала головой.

Бабушка пошла в кладовую, а я — следом за ней. Я наблюдала, как она открывает сундук и достает гребни и мантильи.

— Иногда по вечерам я наряжаюсь испанкой. Мне нравится надевать мантилью, — сказала она. — Когда я здесь одна, я представляю, что Педро со мной рядом. Он ведь именно такой хотел меня видеть. Давай примерим тебе эту. — Она легонько приподняла мои волосы и заколола их гребнем. Это был высокий гребень, украшенный бриллиантами. — Ты выглядишь точно так, как я в твоем возрасте, моя дорогая. Теперь мантилью. — Бабушка расправила ее на моей голове и отступила на шаг. — Когда все будет готово, я не хочу, чтобы кто-то из них прикасался к тебе, — заявила она. — Я хочу сама уложить твои волосы, внучка.

Она впервые назвала меня так, и я почувствовала, как во мне просыпается ее гордость.

— Приходи в дом священника вечером, — сказала я. — Найдешь мою комнату и сделаешь мне прическу.

— А мне позволят?

Я прищурилась.

— Я там не прислуга. Отнюдь не прислуга. Только ты можешь уложить мои волосы, поэтому ты просто обязана прийти.