Призрак японского городового - Генри Олди

О.Л. И последний пункт стратегии – ОСОБЕННОСТИ ТВОРЧЕСКОГО МЕТОДА. У каждого свой метод, он индивидуален. Тут мы говорим о том, чем подход конкретного автора отличается от остальных. На этом стратегический разбор мы заканчиваем. Добавить могу, что разбор стратегии мы делаем, как правило, ХОЛОДНО. Стратегические разборы не слишком эмоциональны. Это МЕХАНИЗМЫ – сидишь и раскручиваешь по винтику. Это вне категорий «нравится» или «не нравится».

Д.Г. …Экспозиция – есть. Нормально. И не очень длинная. Завязка – есть… Какие могут быть эмоции? – никаких эмоций.

О.Л. А произведение не нравится. Совсем не нравится.

Д.Г. А вот развитие действия затянуто и провисает. Есть? – есть! Но затянуто и провисает. Кульминации – нет. Это констатация факта, а не эмоциональный порыв.

О.Л. Временами бывает так: ну, вот тут проблема, тут, тут и тут, но нравится же, зараза. Нравится! Умом понимаешь, что проблемы… И нравится не потому, что эти проблемы не важны – они важны. Но что-то лично меня затронуло.

Д.Г. Просто есть факторы чисто индивидуальные, которые «цепляют» людей независимо от… Короче, одного цепляют, а другого нет, независимо от объективных достоинств и недостатков произведения.

О.Л. Итак, после стратегии мы переходим к ТАКТИЧЕСКОМУ разбору, который называется «заметки на полях». Это уже не столько анализ стратегических узлов, сколько наши личные впечатления, которые мы записывали на полях книги, читая.

Д.Г. Локальная логика, мотивации и так далее.

О.Л. Это уже может быть высказано эмоционально. То, что раздражало, то, что понравилось: тактические задачи и способы их решений. И последний раздел – КОРЯВЫЕ ОБОРОТЦЫ. Тут мы говорим о фразах, которые нам не понравились, о неудачных словосочетаниях. Канцелярит, языковые ляпы, неверное словоупотребление. С этого не начинают разбор – этим заканчивают.

Д.Г. Хотя бывают очень редкие исключения, когда стоит начинать именно с этого.

О.Л. Кстати, добавлю: мы выписываем далеко не все корявые обороты, которые мы нашли. Иначе это совершенно безнадежное занятие.

Д.Г. Опять же, бывают редкие исключения, когда корявых оборотов немного, и мы их выписываем все, но… (улыбаясь). Не надейтесь заранее, что это относится к вам.

О.Л. И финал – это РЕЗЮМЕ. Подведение итогов. Общее мнение – рекомендуем мы это в печать или не рекомендуем. Рекомендуем дорабатывать или лучше сжечь в печке.

Д.Г. Рекомендуем сократить, поработать с языком и персонификацией речи, усилить темп в середине, ужать экспозицию, сделать сокращения в ряде эпизодов, чтобы развитие действия стало более динамичным.

О.Л. И мы всегда заканчиваем резюме одной и той же фразой: «Разумеется, автор имеет полное право не согласиться с частью или даже со всеми нашими замечаниями». Не хотите – не соглашайтесь. После резюме еще на пять минут дается слово автору. Он выходит, проклинает всех, рвет волосы на голове – или благодарит.

Д.Г. Возможно, в зависимости от времени – как пойдет – мы будем не сразу что-то озвучивать. Будем предлагать: давайте вместе попробуем тему или идею сформулировать?

Мужской голос. Чтобы проверить, мы поняли нормально или нет?

О.Л. Нет, не для этого. Сам процесс общего поиска – он очень важен. Формулировка оттачивается. Возникают разные идеи: один вычитал одно, другой – другое. Мы же не знаем, какую идею вкладывал автор! Мы же можем только догадываться и изучать ту идею, которую мы-читатели вытащили.

Д.Г. И для разрядки, под финал: на каждом семинаре мы вылавливаем несколько мелких, но типичных ошибок. Они повторяются просто с дивной регулярностью. Всегда, например, находится семинарист, в чьем тексте у людей и у животных обнаруживаются встроенные тормоза.

О.Л. Лошадь не может «затормозить».

Д.Г. Бывало, «всадник затормозил»! Или «Петя на углу затормозил»! – Петя при этом шел пешком. Да, Вася может крикнуть: «Петя, тормози, куда лезешь!» – в прямой речи. Но в авторской речи, как описание действия ЖИВОГО СУЩЕСТВА, это недопустимо! Очень любят семинаристы при выстреле «нажимать на курок» вместо «спускового крючка». Это РАЗНЫЕ ДЕТАЛИ ОРУЖИЯ. У многих современных видов вооружений курка ВООБЩЕ НЕТ как класса. Курок взводят и, соответственно, спускают. «Он спустил курок» – да, а нажимают на спуск или на спусковой крючок. Ну, и козырный номер… Обязательно хотя бы один человек не пишет свое имя-фамилию, и приходит текст без указания авторства.

О.Л. Любители фэнтези часто путают лезвие и клинок. Клинок – это собственно полоса железа, а лезвие – это его заточка.

Д.Г. Заточенная кромка.

О.Л. «Он обнажил лезвие шпаги». «Взмахнул лезвием шпаги». Лезвие – это не предмет.

Д.Г. А вот кровь на лезвии – да, конечно! Он порезался именно острой кромкой и, соответственно, на лезвии кровь.

О.Л. Да, еще: «кивнул головой». Еще круче: «кивнул СВОЕЙ головой».

Д.Г. И по нарастающей: «Кивнул СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ головой»!

О.Л. Кстати, Галич в песне от имени Клима Коломийцева, Героя социалистического труда, работника завода по выпуску колючей проволоки… Когда Клим выступает на заседании в защиту мира, а в президиуме сидит первый секретарь обкома, и Клим отмечает: «Первый тоже, вижу, рожи не корчит, а кивает мне своей головою». Ошибка в данном случае подчеркивает, что Клим – жлоб.

Д.Г. Это намеренная стилистика.

Д.Г. Ну и, конечно, столь «любимое» нами огромное количество прилагательных, прикрепленных к одному существительному.

О.Л. Боливар не вынесет двоих…

Д.Г. Кто это говорил, что одно прилагательное к существительному?…

О.Л. Кажется, Паустовский. Но боюсь ошибиться.

Д.Г. Говорилось так: одно прилагательное к существительному – это нормально, два – используем редко и с большой осторожностью, а три может позволить себе только большой мастер.

О.Л. Ну, у нас все большие мастера – о чем речь! Три, четыре и пять!

Д.Г. И добро бы один-два раза на весь текст, а то сплошь и рядом! Еще, конечно, «мертвый труп убитого покойника». То бишь, тавтология.

О.Л. Мы будем изменять нашей схеме разбора в ряде случаев. О чем это вам говорит? О том, что вот с этим конкретным автором в первую очередь надо говорить о таких и сяких вещах. А, допустим, вопросы структуры произведения ему сейчас не слишком важны, потому что он пока не наработал «беглость пальцев» и не может играть Прокофьева.

Д.Г. Или, наоборот, у него со структурой все в порядке.

О.Л. На этом Шахерезада заканчивает дозволенные речи.

Эссе-интервью (2012–2014)

Человек убивал человека, поддаваясь животным инстинктам, всю свою историю. Кремневый топор, атомная бомба – разница лишь в масштабах. Нравственность была ценностью для очень немногих – ныне, и присно, и вовеки веков.

Повод для пессимизма – так было всегда.

Повод для оптимизма – но ведь человечество до сих пор живо.

Мнение реалиста – начни исправление с себя.

Литература?

Источник наслаждения. Стимул развития. Тяжелый труд, способ заработка. Какое место занимает литература в жизни писателя? Все места, какие есть.

Все события наших книг – наш личный опыт, преломленный через призму наших личностей и художественно трансформированный. Да, мы не сражались на поле Куру и под Троей. Но наши одноклассники воевали в Афганистане, а мы пережили крах и падение огромной империи. Все, о чем мы пишем – здесь и сейчас, стоит только приглядеться.

Вдохновение само не приходит. Его надо уметь генерировать. Иначе всю жизнь просидишь в ожидании. Навык самостоятельно вводить себя в творческое состояние – обязательный навык для писателя, артиста, художника, музыканта. Готовишься, собираешь материал, планируешь текст, садишься к компьютеру, входишь в материал… Смотришь, а Муза уже прилетела.

На книжных полках стоит множество книг. Каждая – проход в иное измерение. В чужое время и пространство, в течение чужих жизней, которые читатель способен прожить. Почему же люди игнорируют эти порталы, доступные им в любую минуту, и все ищут какую-то подворотню в иной мир?

Не сумел найти себя здесь – не найдешь ни в прошлом, ни в будущем. Ни в сказке, ни в антиутопии.

Извращенная эпоха диктует условия. Положительный вампир-кровосос. Добрый маньяк-насильник. Тонкая натура киллера. Очаровательная лукавая ведьма. Как приятно восторгаться ими – ровно до тех пор, пока не встретишь в темной подворотне пьяную урлу. Сейчас принято посмеиваться над добром, потешаться над пафосом, издеваться над дон-кихотами. А вампир – о, вот ведь славный малый! Не мою же кровь пьет, ну и ладно…