Храм океанов - Александр Прозоров

Повелитель вовсе не гневался. Но в голове у него восторг сменился любопытством. А вдруг в стражах удастся использовать не только руки и волю, но и ум? Это сулит большие удобства в исследованиях, освобождение разума богов для более важных мыслей. Осталось понять, сколь велика та частица разума, что смогла проникнуть в сознание этих особей? Если это молодое создание способно осуществить хотя бы половину того, что просит...

– Через четырнадцать дней ты должен быть готов к испытанию! – твердо решил он.

И награда Шеньшуна моментально обратилась его повинностью.

Глава десятая

Ночью к убежищу приходили волки. Мохнатые и горячие, они были властелинами здешних земель в нескончаемые холодные зимы, когда крупные хищники откочевывали на юг, а мелкие прятались по норам, ямам или другим убежищам и впадали в долгую спячку. Вот тогда-то волки разворачивались во всю свою удаль, наводя ужас на прочих жителей лесов. Однако с весенним теплом возвращались более ловкие, быстрые и сильные звери, вынуждая волков таиться и прятаться в ночи.

Возможно, отъедаясь зимой и умело прячась летом, они и смогли бы стать главными хищниками северных лесов – но, увы, имея горячую кровь, волки, как и люди, нуждались в пище постоянно, чуть ли не каждый день. И потому в годы засух или затяжных дождей, когда способные голодать хоть целый год ящеры лишь с изумлением обозревали опустевшие окрестности, не желающие кормить своих обитателей – волки, как и другие теплокровные, вымирали целыми стаями и стадами, чтобы потом многие годы снова постепенно набирать былую численность.

Отдохнувший за день нуар сразу ощутил поблизости движение, поднял голову и одним словом заставил мохнатых гостей замереть. Некоторое время он размышлял, как бы использовать забредших зверюшек – но ничего не придумал и просто ослабил свою волю. Волки тут же сорвались с места и без понуканий удрали куда-то за бурелом. У Шеньшуна возникла уверенность, что больше они к убежищу и близко не подойдут.

Новым днем, когда он обирал чернику с ближнего ягодника, к месту крушения прибрел каралак – крупный двуногий ящер, очень похожий на жруна, но с длинной, чисто крокодильей пастью. Так же, как и жрун, он имел сильные руки, почти вдвое больше человеческих. Впрочем, на огромном теле они все равно казались куцыми неуклюжими отростками. Зная про стремление богов снабжать свои творения руками, смертные верили, что каралаки – это просто одичавшие жруны, одни из первых. Тем более, что эти гиганты тоже были падальщиками. Да оно и понятно: в густом лесу великану невозможно ни за добычей побегать, ни заметить ее в густом переплетении крон. Вот тухлятинка – другое дело. Она сама себя запахом за много дней пути выдает – только собирай. И чем крупнее падальщик, тем труднее его отогнать от добычи другим любителям дармовщины.

Каралаки были столь безобидны, что Шеньшун даже никак не стал воздействовать на неожиданного гостя. Просто выпрямился и посмотрел, как живая мясистая гора безуспешно потыкалась мордой в толстые еловые сучья, повела носом, сделала несколько шагов, легко раскидала лапник и ломаные стволы на краю завала, выдернула оттуда что-то бурое, размером с быка, быстро заглотила, потопталась еще немного и зашагала дальше.

Страж богов гнилью не пах – и никакого интереса у ящера не вызвал.

На третий день от обилия грибов и ягод нуара начало пучить. Он, вроде, и не голодал – но травяная диета стала ему сильно докучать. А охотиться, не располагая огнем, смысла не имело.

Между тем Повелитель Драконов, хотя и сделался теплым на ощупь, не подавал никаких признаков жизни. Шеньшун начал опасаться, что богу нужна помощь, оказать которую из-за своей глупости он не в силах. Ведь мог, мог поинтересоваться у хранителей гнезда, что и как полагается делать в похожих случаях – однако и в мыслях такого не возникло... И вот к чему это привело: остался наедине с богом – ни живым, ни мертвым, – не зная, что с ним делать, как согреть и где искать свое гнездовье.

К полудню неподалеку от убежища опустился на макушку сосны крупный темный ворон. Нуар воспользовался такой возможностью и еще раз оглядел окрестные земли с высоты, на которую только птица могла подняться. И не просто осмотрелся, а вынудил ее совершить под облаками широкий круг.

Увы, ни знакомых очертаний в ближних реках и холмах, ни каких-либо дымов или приметных скал он снова не заметил... Однако внезапно вспомнил, что на Болотной тропе как-то слышал мимоходом от одного из старших стражей, будто все ручьи и реки по северную сторону Пологих гор, сколько бы они ни петляли, как бы ни выкручивались, в конце концов всё едино впадают в одну-единственную, обильную, полноводную реку, которая несет свои воды в сторону заката. Уже там, среди угодий, относящихся к святилищу Элам, эта обширная река впадает в море.

– Если бы мне было нужно к соседям, то дорогу я бы нашел легко, – вслух посетовал Шеньшун, ослабляя волю и отпуская ворона. – Достаточно просто идти по течению. А вот своего гнезда почти под боком не сыскать!

Голову снова заломило, да так, что нуар, согнувшись, отчаянно ею затряс. А когда пришел в себя, то в разуме осталась одна до наивности простая мысль: «Если попасть к богам рода Элам, они легко укажут путь к дому. Ведь мудрого Повелителя Драконов знают все, и место его гнездовья тоже всем известно!»

Эта простая идея заставила Шеньшуна тут же сорваться с места и помчаться по следу каралака, благо огромная туша оставляла за собой довольно широкую тропу из поваленных молодых деревьев, ломаных ветвей и глубоких ям от лап в мягкой песчаной почве.

Ящер, навестивший укрытие воздухоплавателей день назад, никуда не торопился. Он часто останавливался, принюхиваясь к ветрам и почесываясь о толстые деревья, разрывал русла тонких ручейков, чтобы было удобнее пить огромной пастью, подолгу топтался на возвышенностях, выбирая для себя дальнейший путь. И нюхал, нюхал, нюхал, ища в воздухе подсказку о местонахождении возможного обеда. Благодаря этой чудесной лености гигантского падальщика нуар и смог нагнать его всего за несколько часов бега, заставил замереть и с ходу взбежал по длинному хвосту на холку, словно это был не далекий сородич рослого жруна, а приземистый и медлительный спинозуб.

– Поворачивай!

Человеческой речи каралак, разумеется, не понимал – но воле стража богов противостоять не мог. Потоптавшись на месте и снеся при повороте длинным мясистым хвостом целый рябинник, что расположился в уютной болотине, ящер широкими шагами помчался к месту падения летающей лилии. Еще до сумерек он остановился возле укрытия Дракона, терпеливо дождался, пока ель поднимет свои вросшие в землю, толстые сучья, передними лапами осторожно вытянул из укрытия безвольное тело бога и размеренно зашагал с ним через сухой прозрачный бор.